Нелегальный рыцарь - Юрий Исаакович Белявский

продукции. Для показателей удобней собрать, а потом сломать. Согласитесь, чтобы понять такое удобство, надо быть очень смекалистым человеком.

4. УСЛОВНАЯ ПАШНЯ

Судя по отзывам колхозников, погрузчик — машина хорошая. Берут ее нарасхват. Этим, кстати сказать, она выгодно отличается от многого, выпускаемого другими предприятиями Минсельхозмаша. Готовые сельхозмашины общей стоимостью в сотни миллионов рублей остаются невостребованными. Не хотят колхозы и совхозы их покупать. А погрузчик — хотят.

Тут бы министерству, как смекалистому хозяину, ухватиться за выгодную, пользующуюся устойчивым спросом машину. Поднажать на конструкторов, бьющихся уже который год с новой моделью погрузчика, не зависимой от многострадального трактора ЮМЗ-6. Вложить средства в развитие перспективного объединения, помочь ему всей своей научно-технической и финансовой мощью. Но ведомственная смекалка подсказывает, видимо, нечто другое. Во всяком случае, по словам генерального директора объединения, в деньгах на развитие предприятия министерство ему категорически отказало. Вот уж поистине неисповедимы хитросплетения ведомственной мысли!

Но, может быть, этот самый ЮМЗ-6 какой-нибудь завалященький, никому не нужный тракторишко, которому, кроме разлома, и никакого применения нет?

Увы, это не так. По данным НИИ механизации и электрификации сельского хозяйства, потребность одной только, сравнительно небольшой, области в тракторах этой марки составляет три сотни штук, а фактически выделена ей половина. Да что там подсчеты НИИ, когда я собственными глазами видел длинную вереницу грузовиков, съехавшихся, чтобы закупить запчасти, оставшиеся от разлома тракторов. Разговаривал и с шоферами, отмахавшими по тысяче километров и по двое-трое суток ночующими в кабинах в ожидании этих запчастей.

1200 га условной пашни должен вспахать за год трактор ЮМЗ-6. Но не вспашет. Сломают его, родимого, так и не дав шагу ступить по земле.

Так и останется эта пашня условной, такой же условной, как и разговоры о хозрасчете и самофинансировании, в изобилии ведущиеся нынче смекалистым ведомственным народом.

О, ведомственная смекалка — сила великая! И не защитит от нее измученную нашу экономику ни великий хозрасчет, ни магическое самофинансирование. Поднатужатся парни, посоображают и нарисуют такой хозрасчет, чтоб им удобно было, и самофинансирование такое, что без особых умственных затрат да из казенного кармана.

Вот ведь и мне кое-кто из них пытался объяснить, что не просто так трактора ломают, а из соображений высшего порядка, из неких государственных интересов. Только кажется мне, что как-то привычно путают они себя с государством. Интересы-то разные. У государства — одни, а у них — совсем другие И согласен я с юстиции советником Соколовым по поводу того, что их интересы очень сильно не соответствуют законам нашей жизни. Даже таким противоречивым и запутанным, как те, по которым живет экономика.

Какие конкретно? Да вот хотя бы Закону СССР о госпредприятии. В нем совершенно четко сказано, что ущерб, причиненный некомпетентными управленческими решениями вышестоящих органов, должен быть предприятию возмещен. По самым скромным подсчетам, производственное объединение недополучило прибыли более чем на полмиллиона рублей. С кого прикажете получить?

Ну, а государству с кого получить за весь ущерб, причиненный ему деятельностью смекалистых сынов ведомственного отечества?

С КОГО ПОЛУЧИТЬ ПРИКАЖЕТЕ?

СТРАТЕГИЯ КИПУЧЕГО ПОЛЕХОДСТВА

Драйгольм, 1 апреля. Сегодня в празднично украшенном зале городской ратуши состоялось торжественное вручение Мобелевской премии министру Колесно-гусеничного полеходства Чижевскому за выдающиеся заслуги по несозданию гусеничного полехода П-250. После церемонии не наш корреспондент взял интервью у лауреата.

Корреспондент. — Уважаемый министр, насколько мне известно, вы первый человек, удостоенный столь высокого международного признания за несоздание. Неужели у вас не было предшественников?

Министр. — Вы мне льстите: не я первый, не я последний. Не возьму на себя смелость утверждать, что я первооткрыватель эффективной системы несоздания. Сколько не создано станков, автомобилей, компьютеров, холодильников, стиральных машин, новых моделей одежды и обуви! Да что говорить, куда ни кинь взгляд от края и до края нашей страны — что-нибудь да не создано. Другое дело, что не созданный нашим министерством полеход (иногда его называют иностранным словом «трактор») был задуман двадцать лет назад как лучший в мире. А не-создание чего-нибудь лучшего в мире — это, конечно, достижение серьезное. Сами понимаете, Мобелевские премии случайно не даются.

К. — А скажите, трудно было не создать полеход за двадцать лет?

М. — Да уж непросто. Но мы легких путей и не ищем. Скажу одно: возглавляемое мною ведомство сделало все, чтобы его не сделать.

К. — А кто вам помогал конкретно?

М. — Конечно, в этой двадцатилетней битве за несоздание полехода мы не были одиноки. Плечом к плечу с нами, в одном строю стояли ведомства-сонеисполнители. Народ все больше проверенный, не подвели. Одни не создали соответствующий двигатель, другие — эластичную гусеницу, третьи — электронную начинку. Но основная тяжесть несоздания легла на наши плечи.

К. — Двадцать лет — срок немалый. Наверное, накоплен солидный опыт по несозданию, которым вы могли бы поделиться?

М. — Что же скромничать, есть что рассказать. У каждого большого дела должны быть свои стратегия и тактика. Стратегически крайне важно с самого начала непомерно усложнить задачу. Возьмем тот же полеход П-250. Сначала мы его не делали в Харькове, продолжили неделание в Волгограде, а с 80-го года успешно не делаем на Алтайском заводе, расположенном в городе Рубцовске.

К. — А чем вам приглянулся этот малоизвестный населенный пункт на Алтае?

М. — Этот город оказался, пожалуй, самым подходящим для неделания лучшего в мире полехода. Ведь в нашей стратегии важное место занимает наличие объективных причин. А в Рубцовске их хоть отбавляй: новые цеха не построишь — слаба строительная база; город небольшой — лишней рабочей силы нет; с конструкторскими кадрами тоже не густо… С такими козырями я что угодно берусь не создать. Вот такая стратегия.

К. — Ну, а тактика?

М. — Вопрос, как говорится, интересный. ТАКТИКА КИПУЧЕГО ПОЛЕХОДСТВА разрабатывалась и совершенствовалась нами все эти двадцать лег. Тут главное, чтобы вопрос кипел, — так помаленьку и выкипит. Как можно больше расширенных коллегий, узких совещаний, шумных заседаний, ученых и неученых советов.

Очень, знаете ли, помогает кипению. Бумагу ни в коем случае не экономить: строгие приказы, мудрые указания, очень служебные записки — все это должно быть в изобилии. Прекрасное дело — кадровые перестановки. Только работник в курс войдет, а мы его — бац! — и снимем. Исключительно эффективны выговоры: начиная с третьего, человек к ним так привыкает, что после такой воспитательной меры стремится еще более кипуче ничего не делать.

К. — Складывается впечатление, что сдвинуть вас с избранного пути несоздания полехода П-250 невозможно. Так ли это?

М. — Скажу откровенно: поначалу мы опасались, что ускорение и перестройка сдвинут. Но СТРАТЕГИЯ И ТАКТИКА КИПУЧЕГО ПОЛЕ-ХОД СТВ А пока