Эра Водолея - Анна Жилло

— Нет, — Водолей поднес мою руку к губам. — Не поэтому. Потому что хочу. И смогу, если будешь со мной.

Господи, как же это было трудно! Но я ни разу не пожалела о том, что согласилась. А вот сейчас вдруг подумала: возможно, это было ошибкой. Нет, не то, что осталась с ним. То, что тащила за уши из болота. Он смог бы справиться сам. Пережить свои чувства к Эре до конца, оставить их позади. А вместо этого — с моей помощью! — спрятал их в такой же темный чулан, как и я когда-то.

Нет, я не сомневалась, что Водолей любит меня. Не так, как любил Эру, совсем иначе. Но если б он обошелся тогда без моей помощи, сейчас ему было бы намного проще. Этой ночью мы были одни. Никого больше. И все же я почувствовала знакомый горький сок мольбы о помощи.

Нет, Водолей, на этот раз тебе придется воевать со своими призраками самому. Вот только что делать мне? Как находиться рядом с тобой?

— Инна, караул! — влетела в гримерку помреж Оксана. — Корнилову в больницу увезли с аппендицитом.

— Печально, — вздохнула я, зная, что последует за этим. Но все же уточнила: — И?

— Что и? Гастроли! Завтра! Ты же ее дублируешь.

— А мои спектакли?

— Твои дублеры сыграют. Всего-то неделя.

— Хорошо, — я одним глотком допила остывший кофе. — Куда я денусь с подводной лодки. Пусть оформляют замену.

Андрей

Ощущение было знакомым, хотя и забытым. Одно дело вспоминать, как все происходило, другое — прочувствовать снова.

Черные маслянистые волны, которые захлестывают с головой.

Впрочем, на этом сходство кончалось. Сейчас все было иначе.

Отлив — и ситуация виделась глупой до зубовного скрежета. Не стоящей выеденного яйца. Все давно в прошлом. Да, неожиданное появление Эры выбило из колеи, всколыхнуло, заставило обернуться назад. Но какое это имеет значение для настоящего? Вернуть ничего нельзя, да и к чему? Он любит свою жену, у них все хорошо. С детьми вот только… Но и это решаемо. Так что хватит страдать фигней, как девчонка-невропатка.

Но за отливом шел прилив, и Андрея снова накрывало. Швыряло волной туда, где его жизнь носила имя Эра. Где каждая минута была наполнена ею. Так остро, так больно, так невыносимо счастливо. Начиная с тех далеких мгновений, когда он оборачивался попросить линейку и встречался с ней взглядом, заканчивая ужасными днями, неделями, месяцами, когда с отчаянием понимал: Эра ускользает от него, ее не удержать. Как сухой песок, с шелестом текущий между пальцами.

Те слова, которые он не мог простить себе все прошедшие десять лет… Что это было? Вспышка глупой неуправляемой ревности? Ведь чувствовал: что-то изменилось в отношении Эры к нему, когда она начала заниматься парашютным спортом. Говорил себе: это ничего не значит, просто у нее появилось новое увлечение, которое он не смог с ней разделить и даже не очень понимал. Вообще не понимал и не одобрял. Но где-то в глубине уже мигала сигнальная лампочка: дело не в этом. Не только в этом.

Он просил прощения, умолял о прощении — и Эра простила. Сказала, что простила. На самом деле… С того дня их отношения словно заволокло дымкой приближающегося пожара, которая становилась все гуще и гуще, принося запах гари. Но память пугливо шарахалась туда, где ничто не предвещало беды. Где впереди ждало только безграничное счастье…

— Поедем ко мне на дачу? — предложила Эра на последнем уроке в субботу. — Пока погода хорошая. Я украла у матери ключи. Погуляем. Там озеро рядом.

Вспыхнуло в солнечном сплетении, растеклось лавой от ушей до пяток. Погуляем? Правда?

Они встречались уже год, но не продвинулись дальше поцелуев и рискованных ласк в темной парадной. Отчасти потому, что у обоих всегда кто-то был дома, но в основном из-за того, что Эра никак не могла решиться на большее. Андрей терпеливо ждал, а по ночам видел ее во сне в таких сюжетах, что утром краснел, вспоминая. Неужели наконец?..

Даже домой заходить не стали, сразу из школы поехали на Финляндский вокзал. Родителям наврали по телефону что-то невнятное про экскурсию. В электричке сидели молча, держась за руки и поглядывая искоса друг на друга.

— Мне немного… страшно, — сказала тихо Эра, когда шли от станции к поселку.

— Мне тоже, — признался Андрей, сжимая ее пальцы.

Берег озера, свинцово-синего, в мелких белых барашках. Деревья в желто-красных листьях — как огонь. Шорох ветра в верхушках. Дома, заколоченные на зиму. Только где-то вдалеке голоса и собачий лай.

— Ну вот и наш, — Эра остановилась у кованых ворот, за которыми виднелся большой деревянный дом типичной советской постройки. — Это еще дедушкина. Он был адмиралом флота. Дом теплый, родители и зимой иногда приезжают.

— Главное, чтобы им не захотелось приехать сегодня, — он поежился.

— Не трусь, Водолей! — рассмеялась Эра, чуть напряженно. — Ключи-то у нас. Они всего одни, запасных нет. Так что не приедут.

Тропинка от ворот к дому — слишком короткая, чтобы перевести дыхание. Эра открывала дверь, а он стоял за ее спиной, глядя на шею под собранными в хвост волосами, на выбившуюся из-под джемпера тонкую белую бретельку. Во рту пересохло, сердце бешено колотилось.

Они растопили огромную голландскую печь, обложенную плиткой, Эра принесла откуда-то сверху матрас, который постелили на пол. Сидели и заворожено смотрели на языки огня за прозрачной дверцей. Кто первым сделал шаг за красную линию? Оба одновременно. Поцелуй — совсем не такой, как раньше, с другим смыслом. Неловкие дрожащие пальцы, расстегивающие пуговицы. Уже коснувшись губами груди Эры под полупрозрачным трикотажем, Андрей спохватился и покраснел мучительно.

— Послушай, у меня… нет… ничего. Я же не знал…

Эту тему не раз обсуждали в мужской раздевалке, пропахшей потом и тестостероном. Где покупать, как надевать. Те, кто «уже», делились опытом. Хотя Андрей подозревал, что в большинстве случаев это было сплошное бахвальство, особенно когда своими победами хвастались прыщавые задроты. Но кое-чего в теории все же нахватался. И коробочку с накачанным мужским торсом, умирая от смущения, купил — в надежде, что рано или поздно пригодится. Только вот коробочка эта, по закону подлости, осталась дома, зарытая глубоко в ящике стола под старыми тетрадями.

— Подожди секунду.

Эра встала, вышла в прихожую, где бросила сумку, и вернулась с зажатым в кулаке квадратиком фольги.

— Украла у мамы. Вместе с ключами.

— А если б я не поехал? — Андрей крутил резинку в руках, не представляя, как будет надеватьэто, да еще на глазах у Эры.

— Подкинула бы обратно.

Она рассмеялась, и страх волшебным образом ушел, уведя за собой смущение и неловкость. Остались только желание и нежность, которые подсказывали, как и что надо делать…