Не хочешь по-хорошему? - Лиза Бетт

Выгибаюсь, теснее прижимаясь к крепкой мужской груди, аромат морского бриза и кедра сейчас острее и сильнее пьянит, и голова идет кругом.

— Пожалуйста еще…

Не понимаю, о чем прошу, но это и не важно. Тяжесть тела давит, жар плавит, а пульс внутри уже перевалил все мыслимые отметки и превратился в сплошной гул.

Наши языки в алчной схватке, так тесно что воздуха не хватает, на секунду отрываюсь от его губ, и тут же спотыкаюсь на вдохе, когда незнакомец медленно и со знанием делает выпад бедрами и его внушительных размеров стояк словно током проходится по чувствительной точке, и я едва не кончаю от этого.

Он замечает мою реакцию и ухмыляется мне в губы, в ответ на мой стон.

— Пожалуйста…

Снова толкается, моя спина выгибается, и я безотчетно впиваюсь в горячую кожу его спины под рубашкой ногтями. Еще толчок, и я уже почти рассыпалась на куски, один шаг, всего шаг и я сорвусь в эту бездну. Шепчу бессвязно:

— Да, да, — толчок, — да, Арман, пожалуйста…

И словно ледяным душем по раскаленным нервам в сознание врывается суровая реальность.

Цепенею, мужчина тоже. Ощущаю как его спина застывает словно высечена из камня. Молчим. Я готова откусить себе язык, готова душу продать, чтобы отмотать назад и не произносить этого проклятого имени сейчас, в такой момент…

Не вижу, ощущаю как незнакомец нависает надо мной, не целует, лишь смотрит сверху вниз тяжело дыша. Чувствую его пульс своей грудью, он почти слился с моим и я в который раз кляну себя за то, что назвала незнакомца чужим именем. Что на меня нашло?

Закусываю губу, и вздрагиваю, когда он тянется и аккуратно высвобождает узел повязки из моих спутанных волос. Стягивает черный шелк с моих закрытых глаз, и веки накрывает розоватый блик ночника в гостиной.

Поднимаю ресницы, все еще боясь смотреть в лицо мужчине, почти доведшего меня до оргазма. Перед моим взором предстает мужская грудь с легким налетом загара. Упругие высеченные из камня мышцы под атласной кожей выделяются так четко, что я сглатываю, безумно хочется коснуться их губами, языком…

Поднимаю взгляд выше, мощная шея, на которой дергается кадык, такая сексуальная и мужественная, что становится еще дурнее от мысли как я облажалась.

Поднимаю взгляд выше и физически ощущаю как мир вокруг начинает плыть, и все внутри обрывается.

Тело одеревенело, и я не могу сдвинуться. Легкие сдавило и уже начинает покалывать, потому что я блядь, не дышу, не получается. Все что могу — тупо смотреть в эти огромные желто-зеленые глаза и жалеть.

Жалеть о том, что потерял столько времени без нее, о том, что отпустил, о том что…

— Слезь с меня! — разъяренная фурия толкает меня в грудь и дрожь прожигает тело в тот момент, когда она касается кожи. Вторая попытка, и я заставляю себя приподняться на руках и сесть, а Ангелина торопливо соскакивает с дивана и одергивает короткое платье, из-за которого я чуть не трахнул ее прямо в гребаном лимузине. — Господи, поверить не могу, что это ты!

Произносит с таким отвращением, что в пору бы рассмеяться, только нихрена не смешно. Поднимаюсь с дивана, и Ангел сразу отскакивает от меня на метр, словно боится, что сделаю ей больно.

Она уже одернула платье, и теперь стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди и прожигает меня полным ненависти взглядом.

Ухмыляюсь.

Пухлые губы сжимаются в тонкую полоску, и Ангелина снова отступает, когда делаю шаг к ней. Еще ближе, и она расцепляет руки чтобы выставить одну вперед, защищаясь, отвожу в сторону тонкое запястье и встаю вплотную к бывшей жене.

— Разве так приветствуют человека, которому когда-то сказали «да»?

— Я не говорила тебе «да», — защищается, зеленые глаза мечут молнии и буквально поджаривают на огне ее ненависти. — Отойди от меня убери свои руки, убери руки, сказала…

Не могу. Тупо не могу заставить себя разжать пальцы и выпустить ее из плена. Провожу по тонкой талии и веду вверх, туда где тонкая шнуровка полосует нежную кожу. Обхватывает мои запястья и пытается убрать, едва не повисая на них, но куда ей против меня.

Эта мысль отрезвляет.

Блядь, я же не собирался давить.

— Арман!

Отпускаю, отхожу, вспоминаю все немыслимые ругательства в уме. В прошлый раз мое давление не довело до добра, теперь я тем более ее спугну. Уже спугнул. Но это невыносимо — быть с ней рядом и не касаться.

— Где тут выход? — спрашивает уже на ходу, и я подавляю желание снова схватить ее и отнести в спальню, иду за ней, на ходу застегивая брюки.

— Нам надо поговорить.

— Нет, не надо, — огрызается снова и продолжает шагать по коридору к двери, у нее видимо внутренний радар, ведь в этой квартире она не была… Не могу отвести взгляд от ее голой спины и упругой задницы под золотистой тканью платья и в который раз подавляю возбуждение чувствуя разочарование которое однако никак не портит хорошего настроения. — Открой дверь!

Дергает за ручку, которая очень кстати заперта, и я прислоняюсь к стене плечом и складываю руки на груди.

— Ангел, — мой голос выводит ее из себя, забавно наблюдать как она вздрагивает когда снова и снова слышит его. — Я скучал по тебе.

Вскидывает голову и зеленые глаза сужаются.

— Отлично, а я по тебе нет, а теперь открой эту чертову дверь! — тычет в металл, длинные пряди темных волос слегка вздрагивают, когда малышка поворачивает голову, а я снова пытаюсь прочистить себе мозг что нельзя ее вот так тут держать. Это уголовно наказуемо. Она больше не моя жена. Но я все равно продолжаю стоять и безучастно наблюдать за ее яростью. — Зачем я только пошла на это гребаное свидание?

Причитает вслух, а я подавляю улыбку, глядя на сердитого Ангела у моей двери.

Она не знала что я — это я. И все равно назвала меня моим именем. Значит, не забыла…

— Есть хочешь? — произношу ровно, а Ангелина впивается в меня взглядом полным немого упрека.

— Издеваешься?! Я прошу открыть дверь, ты что оглох?

— Поцелуй меня, — не могу удержаться и снова намеренно равнодушно извожу ее своим непроницаемым видом. Она недоуменно моргает, будто думая что ей это послышалось, но я повторяю своё условие, глядя как сжимаются раскрасневшиеся от моих поцелуев губы. — Поцелуй, и я открою.

Видимо, я выбрал верную тактику, Ангелина отворачивает голову, а потом вновь смотрит на меня с упреком.

— Ты озабоченный псих! Почему я не поняла этого раньше?

Ауч, а вот сейчас было жестко. Отталкиваюсь от стены и делаю шаг к бывшей жене теперь уже не заботясь о том, какое впечатление произвожу. Она кажется такой хрупкой, что внутри мгновенно срабатывает инстинкт защитника, но от кого защищать эту фурию? От самого себя?