Люба, Яночка… и другие - Анатолий Григорьевич Петровецкий

стране? Почему не едешь в Землю обетованную?

– Не понимаю я тебя, Гольдштейн. Умный вроде бы мужик, а тянешь наравне со мной, простым работягой, эту экономическую бодягу в «самостийной Украине»!

– Лазарь Семенович, Вы читали…

Любе нравилось наблюдать за этими людьми и слушать их нехитрые разговоры «на ходу». Если отец задерживался более, чем на пять минут, она теребила его за рукав и он, извинившись, уходил, увлекаемый дочерью.

Они любовались потемневшими водами реки, в которых отражался многочисленными огоньками вечерний город. Отец рассказывал о том, что прочитал за день. И этого хватало на два-три часа прогулки. Особый интерес у Любы вызывала новая информация из Сохнута.

– Представь себе, палестинцы взорвали автобус в Иерусалиме. Есть жертвы…

13

Люба успешно сдала экзамены в ульпане. Вечером все собрались в маленьком «русском» ресторанчике отметить окончание учебы. Ривка с удовольствием отправила Любу на эту вечеринку. Яна тоже не возражала. У неё появилась игра, которую ей купила бабушка Рива, и девочка с головой ушла в новые впечатления.

– Ты не возражаешь, если я сяду рядом с тобой, – улыбаясь, спросил Саша.

– Садись. А где Вика? Почему ее нет? – удивилась Люба.

– Все, Вика была и вся вышла. Собрала свои вещички, забрала сына и ушла к своему израильтянину. Последний акт иронической комедии сыгран. Артисты устали и разбежались по своим гримеркам, – наиграно весело произнес Саша.

Люба опустила голову. Она не могла смотреть ему в глаза и чувствовала, что это не Вика совершила подлость по отношению к этому человеку, а она, Люба. Саша молчал, а затем тихо спросил:

– Ты знала?

Люба не могла отвечать. Ей хотелось встать и убежать. Она чувствовала, как краснеют щеки, сердце сжимается, не хватает воздуха.

– Знала… Да ты не вини себя, Любаша. В чем ты виновата? Это я виноват, что не смог сразу рассмотреть и распознать «прекрасное создание» под кодовым названием «Вика». Все, с этой минуты ни слова о длинных ногах, выросших из коварства и пустой головы.

Саша много пил, шутил, рассказывал анекдоты. Весь вечер ухаживал за Любой, не давая никому с ней танцевать. А она и не хотела. Непонятное чувство преследовало Любу: то ли вины, то ли облегчения. Она больше не хотела думать о Вике, а на Сашу смотрела с искренним сочувствием и жалостью. «С жалостью, – отметила в голове. – И только?» На этот вопрос у неё не было ответа.

В одиннадцать вечера она собралась домой, сославшись на то, что Яночка может не спать, пока не придет мама. Саша собрался ее провожать, но Люба отказалась.

– Я возьму такси и быстро доберусь домой, – сказала она Саше.

Он проводил ее к стоянке, посадил в машину, незаметно для Любы вручил водителю пятьдесят шекелей и, попрощавшись, вернулся в ресторан.

Люба удивилась, что водитель такси не хочет брать у неё деньги. «Все оплачено», – улыбаясь, произнес он. Только тогда она поняла, в чем дело.

Яночка крепко спала в их комнате, а Ривка сидела в салоне и читала книгу.

– Почему так рано? – удивилась она. – Было неинтересно?

– Да нет. Все нормально. Я устала от шума и людей. Дома спокойней.

Ривка посмотрела на Любу и с удовольствием отметила про себя: «Дома лучше… Дома!».

– Иди спать, девочка, – нежно произнесла женщина и опустила глаза, делая вид, что продолжает читать.

Люба лежала и думала об удивительном сплетении человеческих судеб, которые смешиваются в этом жизненном коктейле, теряя и обретая, слабея и в стократ становясь сильнее. «Чего добилась Вика? Счастья? Так это еще бабка надвое сказала, – задавала себе вопросы Люба. – Принесла радость сыну? Вот это уж точно нет. О Саше и говорить не приходится. Она его никогда не любила. Учились вместе. Ей льстило, что за ней ухаживает самый умный парень на курсе. Вика привыкла обладать всем «самым-самым». Чувство собственницы привело ее к замужеству с Сашей. И после университета, он занял место ведущего специалиста на предприятии. Это устраивало Вику. А вот когда Украина стала «самостийной» и предприятие перестало почти существовать, Саша не смог удержаться на высоте своего положения. Тогда-то он и перестал быть интересен супруге. Но разводиться она не спешила. Искала подходящий вариант замены. Был один бизнесмен, да весь вышел. Наверное, понял, с кем имеет дело. А затем использовала мужа, как средство передвижения из одной действительности в другую. И передвинулась в новые объятия. Стерва, ничего не скажешь. Но как Саша не видел всего этого?! Уверена, что видел. Но почему так долго терпел? Из-за ребенка? Любил? А может он как мужчина совсем никакой? Так не только в этом счастье… А в чем?»

Не найдя ответ на этот вопрос, Люба уснула.

На следующий день Саша зашел к ней на работу в магазин.

– Как вчера добралась? – спросил улыбаясь. – Яна тебя ждала?

– Нет, уже спала. А ты почему гуляешь в рабочее время?

– Ходил на интервью в одну фирму. Им нужен программист со стажем. С израильским стажем. А где его взять, когда никто на работу не берет?

– Да – это очередная израильская заковырка. И обойти ее не так просто. Но и «мы на своем веку успеем отпраздновать не одну победу». Так всегда мне говорил отец.

– Ты веришь?

– Должна верить. У меня есть выбор?

– Сильная ты, Любаша. Мне бы твою веру. Правда, сказали мне, что завтра дадут ответ.

– Я чувствую, что тебе повезет. Раз уж начало везти, то и дальше будет все хорошо.

– Что ты называешь везением?

– Поживешь, узнаешь.

Они говорили обо всем, кроме семейных дел. В магазине не было покупателей, и никто им не мешал. Саша увлеченно рассказывал о своей последней программе, которую специально разработал для углубленного изучения языка иврит буквально на днях. Предложил ее в ульпане, но там никого она не обрадовала. Учителя привыкли работать по старинке, и никто не желал переучиваться. Да и нормальных компьютеров в ульпане не хватало. О специалистах не приходилось даже говорить. Саша предложил свои услуги, но денег на это тоже не оказалось. Он понимал – не в этом дело. Просто никто не хотел заниматься «сомнительными нововведениями прыткого русского». Слышал, как характеризовало его предложение руководство ульпана.

Директриса Мирьям, – невысокая дама, украшенная пышными формами, килограммами макияжа, бессчетным количеством колец, колечек и другой бижутерии, более двадцати лет сидела на этом месте, не имея университетского образования. Когда-то ее муж был депутатом городского совета и устроил жену на работу в городской отдел образования муниципалитета. Она возглавила ульпан для новых репатриантов в середине 80-х годов, когда о компьютерах только читали в специальной