След на стекле - Линвуд Баркли

Он положил ладони на подлокотники кресла и тяжело поднялся, а затем обошел свой стол. Я тоже вскочил на ноги, и мы втроем образовали небольшой треугольник.

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь, – сказал Тони.

– Не лги мне, – резко бросил Фриц. – Я знаю, чем ты занимался.

Я не сводил глаз с топора. Он мог весить добрых десять фунтов, но в руках Тони, казалось, не тянул и на унцию. Что-то подсказывало: Фиск орудует им с легкостью, как перышком.

– Не понимаю, – упорствовал он. – Какого дьявола ты порешь чушь?

Фриц молча развернул компьютер, указав на дисплей, на котором застыл Тони, бежавший к машине с Сэнди за рулем.

Тони смотрел на картинку, часто заморгав.

– Что это?

– Это вор, – объяснил Фриц. – А вот жена вора.

Тони скрипнул зубами и бросил на меня угрожающий взгляд. Он мгновенно сложил два и два и получил верный результат.

– Убирайся, – велел ему Фриц. – Выметайся отсюда и не смей возвращаться. Последний чек я отправлю тебе почтой.

Тони перевел взгляд с меня на своего бывшего босса.

– Ты урезал мне зарплату, – произнес он.

– Что-что?

– В тот день, когда у меня заболела дочка. Знаешь, какая у нее поднялась температура? Тридцать девять градусов, усек? Мы думали, она умрет, и отвезли ее в больницу. Я не смог прийти на работу, и ты вычел у меня жалованье за день. – Тони покачал головой. – Так что я просто забрал с тебя должок.

И он поднял топор на уровень правого плеча, словно готов был пустить его в ход.

– Даже не думай об этом, – сказал я спокойно и твердо.

Тони снова посмотрел в мою сторону. За те несколько секунд, когда он не обращал на меня внимания, кое-что изменилось: в моей руке появился пистолет. «Глок-19», на ношение которого у меня имелась лицензия. Оружие было направлено прямо в грудь Тони.

– Не дури, если не хочешь войти в историю, – предупредил я.

– В какую историю?

– Я пока никого еще не пристрелил. Ты можешь стать первым. – Мы оценивающе разглядывали друг друга не менее пяти секунд. Потом я добавил: – Нам всем нужно немного спустить пар.

Рука Тони словно окаменела, пока он смотрел в дуло «глока». Я же успел заметить, как Фриц сделал два чуть заметных шага назад.

– Опусти топор и положи его, – сказал я.

Тони кивнул. В его глазах вроде бы читалось согласие сделать то, что ему велели. Вот только опустил он топор намного быстрее, чем можно было ожидать, с силой вогнав его лезвие в крышку письменного стола Фрица. Когда Тони убрал руку, топор остался торчать на месте совершенно неподвижно.

Тони еще раз посмотрел на меня и сообщил:

– Учти, я ничего не забываю.

Потом развернулся и вышел из комнаты, на ходу развязывая сзади узел на поясе фартука.

Фриц стоял как громом пораженный. Челюсть у него так отвисла, что в рот легко бы поместилась свиная отбивная. Его взгляд метался с моего пистолета на дверь и обратно. Он явно пережил едва ли не самый большой испуг в жизни.

Да я и сам ощущал легкое потрясение, убирая оружие в кобуру.

– А я ведь решил, что он меня дурачит, – произнес Фриц дрогнувшим голосом. – По поводу заболевшей дочки. Посчитал это выдумкой, предлогом, чтобы прогулять день.

По пути домой у меня зверски разболелась голова. Нервное перенапряжение все же сказалось, подумал я. Обычно я вожу что-нибудь обезболивающее в бардачке, но сейчас там ничего не было, а потому на въезде в Гриффон я свернул к заправочной станции, при которой работал небольшой супермаркет, и вошел внутрь.

Они продавали пузырьки с тайленолом. Я взял с полки один, прихватил бутылку воды и полез в задний карман за бумажником, подходя к кассе.

– Добрый день! Как поживаете? – спросил паренек, расположившийся за стойкой. Вряд ли его действительно интересовали мои дела – просто он считал своим долгом говорить это каждому клиенту.

На вид он был в возрасте Скотта. Лет пятнадцати или семнадцати. На его лице виднелись прыщи, а на один глаз падала челка, так что ему приходилось поправлять ее каждые три секунды.

– Отлично поживаю, – пробормотал я.

Получив бумажку в десять долларов, продавец пробил мои покупки.

– Пакет?

– А?

– Вам нужен пакет?

– Нет.

Я осмотрел стойку. На нее установили доску, прикрепив к ней кнопками нечто вроде листовки и ручку на веревочке.

Подписавшие петицию люди (а их было немало) в кои-то веки выступали не против чего-то, а в поддержку. Заголовок гласил: «Обойди хоть целый свет – лучше наших копов нет!»

– Можете тоже подписаться, если хотите, – сказал паренек без особого энтузиазма. – Управляющий распорядился, чтобы я предлагал это каждому покупателю.

Я ногтем вскрыл целлофановую упаковку пузырька с таблетками, одновременно изучая формулировку петиции, напечатанную под заголовком, но над подписями.

«Мы, нижеподписавшиеся, на все сто процентов поддерживаем деятельность достойных мужчин и женщин, которые служат в полицейском участке Гриффона, и высоко оцениваем плоды их работы! Лучше наших копов нет!»

Мне наконец удалось снять обертку, открутить крышку и не без труда избавиться от ватной прокладки. Если бы я страдал смертельным заболеванием и жить мне оставалось десять секунд, а одна из таблеток могла меня спасти, я бы наверняка уже успел скончаться. Только на удаление ватного тампона ушло добрых полминуты. Лишь потом я смог вытряхнуть на ладонь три красные пилюли, вскрыть бутылку с водой и принять лекарство, запив его водой.

– Видать, голова у вас просто раскалывается, – заметил юнец.

Взяв доску со стойки, я просмотрел имена тех, кто расписался под петицией, и, хотя лист был уже наполовину заполнен, знакомые мне не попадались. Рядом с местом для фамилии специально оставили пространство, где люди могли указать свой домашний адрес и/или адрес электронной почты. Причем многие предпочли не делиться подобной информацией о себе.

Я открыл второй лист, уже полностью исписанный, как и еще три страницы под ним. Оказалось, все-таки около семидесяти процентов подписавших ходатайство указали не только имена и фамилии, но и более подробные сведения о себе, облегчив работу тем, кто пожелал бы проверить подлинность автографов.

– Сколько примерно людей от общего числа ваших клиентов ставят здесь подписи? – спросил я.

Паренек пожал плечами:

– Даже не знаю. В большинстве это все-таки старики.

– То есть люди моих лет и старше? – улыбнулся я.

– Извините, не хотел вас обидеть, – потупился он. – Просто несовершеннолетних копы ни за что ни про что останавливают на каждом углу. Без всякого повода.