Боги Лесного Заволжья. Путешествие по старым русским рубежам - Николай Морохин

Потому что знаете, куда в таком случае путь спрямится?…

Это целая культура, это целая система представлений о мире. О том, что он не делится на человеческий и враждебный человеку. О том, что он не подчиняется нам. Просто мы его часть. А часть должна знать своё место.

* * *

Лес кормит, лес греет, лес прячет, лес многое знает, но поделится он тайнами только с теми, кто его любит и понимает.

* * *

Сколько раз слышал в городе безумную поговорку: «Не кричи – не в лесу!» Лес – это место, где кричат?

* * *

– Ой, что вы, ходить надо молча!.. Нельзя кричать. И детям так говорим. Заблудился – остановись, подумай, и выйдешь. А кричать нечего, – марийцы, рассказывавшие мне про деревья, про лес, были категоричны. Ещё нельзя ходить по бурелому. Нельзя трещать ветками. Да и зачем? Что в буреломе найдёшь? Зато их потревожишь.

– Кого «их»? – спрашиваю. Ответ мне – молчание. И после паузы:

– Нельзя говорить о них зря, без дела.

И самое страшное – ругаться в лесу, показывать своё недовольство. Мол, это что тут за грибы – одни черви, это что тут за паутина висит. Вообще-то, её тут не для людей вешали и никак не рассчитывали, что кого-то в эти места понесёт. Но – слово сказано, его в лесу слышали и сделали о вас выводы.

И ещё – я ни разу не видел, ни в одной таёжной деревне марийца, который сказал бы мне, что заблудился, что боится в лесу пропасть.

Были другие – кто говорил: в любую непогоду пойдём в тайгу и найдём, если кто из соседей припозднится. Как?… Да не знаю… Ну, пойдём и там же ясно станет, куда идти!

* * *

Как-то положил перед собой на стол несколько записанных в деревнях текстов. В русской фольклористике их называют быличками – рассказы о «нечистой силе», обитающей вокруг человека. Но это – в русской, а здесь деление на «чистых» и «нечистых» оказывается условным.

Смысл марийских рассказов: веди себя в лесу как в гостях, не бери лишнего, не топчись, не кричи. Хозяева могут обидеться. Кстати, хозяева могучие. И, выпроваживая, силы свои они могут и не рассчитать.

Жизнь хозяев леса – отдельная от человека.

Да, мне стали рассказывать о них.

Кожла-Оза – существо, которое ещё называют в таёжных деревнях Диконький. И обозначают этим – не из людей он. В разных районах я записал и другие имена: Ате-Малахай, Ташман, Екшук… Ходят они своими дорогами, живут в своих, впрочем, известных людям, урочищах. А ты не мешай им, не попадайся зря, не шуми.

У мордвы – Ведява, мать леса. Она моложава, огромна. Она горяча, весела. На ней нет одежды – только листья. И не надо шуметь зря – если её обидеть, отвлечь от обычных занятий, ничего хорошего из этого не выйдет. Она любит пошутить – может сделать так, что охотник, странник не выйдет из леса больше никогда: будет ходить и ходить кругами до изнеможения. Или лишит охотничьей удачи. Охотники мордовские знали это в старину. Они ночуют, затапливают печку на заимке – Ведява уже рядом, под окном, слушает. Люди скажут ей доброе слово, поблагодарят за добычу, за то, что не пропали в лесу. Тихую песню споют, что-то интересное расскажут. А она там, за окнами, порадуется, подумает: вот добрые люди пришли, этих не обижу, этим покажу в лесу, что они ищут – зверя, птицу, грибы, не пожалею.

У русских – жутковатая фигура лешего. Впрочем, слышал, зовут его иной раз в русских деревнях Заволжья Лешенька, Хозяин, Сам… Сколько ни выспрашивал у стариков, как вести себя в лесу, сказали мне только один добрый совет: заблудишься, кричи громко, но обязательно зови кого ищешь по имени. А то леший отзовётся. Ты ему ау – он тебе ау. Ну, и всё, ты пошёл на голос – и уже в такой чаще, что оттуда… Лешего, хозяина жутких лесных мест, выспрашивают: может, я тебя обидел чем, может что не так сделал? Меняют обувь на ногах – левую на правую, чтобы кругами не ходить. И снова пробуют выбраться… В скольких деревнях на краю тайги слышал я истории, начинавшиеся словами: «У нас тут Круговое место есть, вот туда не ходим…»

У татар записывал страшные истории про Шурале. Высокий, зелёный, с длинными пальцами… Мне объясняли: как тут себя ни веди, ему можно попасться – ну, и всё, защекочет насмерть. Правда, рассказывают: было такое дело – ловкий человек защемил его пальцы в пне, повалив дерево и успел бежать. Но так-то вообще спасения нет.

Одни живут в середине леса и не боятся его, просто знают и уважают. Другие – на опушке и побаиваются – не случилось бы что, если зайти далеко. Третьи – в степи. И хорошо знают: в лес лучше не заходить – повезёт или нет, совершенно не зависит от того, как в нём себя вести.

* * *

Слово «море» у славян лингвисты чрезвычайно конкретно сопоставляют со словом «смерть»: в море полагается гибнуть. Ну, так по берегу ещё можно походить, опустить руки в воду, но дальше – это уже гибель.

Живёшь в середине леса – опасайся их. Потому что всё от них зависит. Веди себя правильно. Присматривайся. И ни в коем случае им мне мешай. У них – своя жизнь. Более того, у них своё время.

В Тоншаевском районе есть такое слово «млит» – кажется, видится что-то.

В русских деревнях к северо-востоку от райцентра рассказывают про Чёртову дорогу.

Ну, Чёртова она или чья – это вопрос. Но они по ней ходят.

Иной раз слышно бывает – колёса тележные скрипят, голоса чьи-то, очень низкие, язык не наш, шаги тяжёлые. Но не видно никого. Или вот даже едут они или идут, весёлые, гармошка играет, поют что-то, но не по-нашему, а самих – нет.

Идёт эта дорога ложбиной. Деревни в ней не строили – боялись. Только одна из них виднеется на краю поля ближе к лесу – Ширта. Сейчас это русская деревня. И для русского уха её название не значит ничего, а вот марийцу сразу придёт на память выражение «ширт-шорт». Так обозначают самые страшные звуки в лесу – когда кто-то огромный и непонятный лезет через бурелом в потёмках, когда скрипит и стонет старый мрачный ельник.

Дорога идёт как раз возле Ширты. Потом, километров через десять, сделав изгиб, пересекает реальное «человеческое» шоссе, прежде чем уйти в глухую тайгу, в самый бурелом, в овраг с ручьём. Там есть маленький мост. На мосту этом всё время бывают аварии. Привидятся шофёру, и он – раз, свернёт в сторону, и уже машина его завалилась.

А могут они привидеться пешему путнику. Чаще всего на закате или на рассвете. Видели его большого, в острой меховой шапке. Сам он высотой в три человеческих роста.

Он переходил человечью дорогу – обрадовался, увидев человека. Поманил к себе. Объяснил жестами – лес тебе свой покажу, гостем будешь. И посадил на шею – держись мол за шапку, только крепче. И пошёл медленно, что-то мурлычет, что-то говорит по-своему. И весь лес ему открывается – добрый он сам. И видно, как белки у него в лесу играют. И птицы к нему из гнёзд подымают головы. И медведи к нему тянутся. А он раздвигает не то что ветки – стволы, улыбается, руками показывает – вот мол, у меня какой лес, богатый, красивый, звери в нём есть и птицы, смотри, нравится?…