Том Сойер за границей - Марк Твен

Тут мы поняли, что наш план никуда не годится – такималлюром нам от них ни за что не уйти; да и не мог же я вечно на лестницевисеть. Том задумался на минуту, и его осенила новая мысль – пристрелить льваиз профессорского пистолета, а самим улететь, пока остальные будут драться надего тушей. Так мы и сделали: остановили шар, убили льва и полетели дальше.Покуда звери дрались между собой, мы отошли на четверть мили, но только Том сДжимом успели втащить меня наверх, глядь – вся шайка уже снова тут как тут.Видят они, что им теперь ни за что до нас не добраться, – вот они и уселись назадних лапах и, задрав головы кверху, стали посматривать на нас с жалостнымвидом. Просто сердце разрывалось, на них глядя,

Я совсем ослабел и мечтал только об одном – добратьсяпоскорее до своей постели и прилечь. Так я и сделал. Но разве в таком пеклечеловек может прийти в себя? Том скомандовал поднять шар выше, и Джим взял курсв небо.

Нам пришлось подняться почти на целую милю вверх, прежде чеммы наткнулись на подходящую погоду. Здесь, наверху, дул приятный свежийветерок, было совсем не жарко – в самый раз, и вскоре я почувствовал себялучше. Том Сойер сидел тихо и размышлял про себя. Вдруг он как вскочит:

– Я знаю, где мы! Держу пари на тысячу против одного, что мыпопали в пустыню Сахару! Это ясно как божий день.

Он так разволновался, что не мог усидеть на месте. Я,наоборот, был совершенно спокоен.

– А где эта Сахара? В Англии или в Шотландии?

– Не тут и не там. Она в Африке.

У Джима сразу глаза на лоб полезли, и он с интересом сталсмотреть вниз ведь отсюда произошли его предки. Ну а я так не мог этомуповерить. Понимаете, не мог. Получалось, что уж слишком далеко заехали.

Том был в восторге от своего открытия, как он выразился.Песок и львы ясно доказывают, что мы попали в Великую пустыню. Он сказал, чтоеще до того, как мы увидели землю, он мог догадаться об ее приближении, если бтолько принял во внимание одну вещь. Мы спросили, что он имеет в виду, и онсказал:

– Вот эти часы. Это хронометры. Про них написано во всех книгахо морских путешествиях. Один хронометр идет по гринвичскому времени, а другой –по времени Сент-Луиса, как мои часы. Когда мы выехали из Сент-Луиса, то на моихчасах и на этом хронометре было четыре часа дня, а гринвичский хронометрпоказывал десять часов вечера. Известно, что в это время года солнце заходитоколо семи часов. Вчера вечером, когда садилось солнце, я заметил, чтогринвичский хронометр показывает половину шестого, а по моим часам и по второмухронометру было половина двенадцатого утра. Итак, в Сент-Луисе солнце вставалои садилось по моим часам, а гринвичский хронометр спешил на целых шесть часов.К тому времени мы уже улетели так далеко на восток, что до захода солнца погринвичскому времени оставалось всего каких-нибудь полчаса, а мои часы ужеотстали больше чем на четыре часа с половиной. Это значит, что мы тогдаприближались к долготе Ирландии и очень скоро достигли бы ее, если б толькодержали правильный курс. Но в том-то все дело, что курс у нас был неверный. Да,сэр, мы просто неслись в воздухе по направлению на юго-восток, и, по-моему, мытеперь в Африке. Взгляните на эту карту. Видите, что левый бок Африки вытянулсяна запад? Вспомните, с какой скоростью мы летим. Если б мы шли прямо на восток,мы бы уж давно Европу пролетели. Теперь постарайтесь не прозевать полдень. Вполдень мы все встанем, и когда наша тень исчезнет, то на гринвичскомхронометре будет почти ровно двенадцать. Да, сэр, я уверен, что мы в Африке, иэто здорово!

Джим все это время глядел вниз в подзорную трубу. Он покачалголовой и проговорил:

– Масса Том, мне кажется, тут что-то не совсем так. Я до сихпор ни одного негра не видел.

– Не важно, они в пустыне не живут. А что это там такое?Дай-ка мне трубу.

Он долго приглядывался и наконец сказал, что видит длиннуючерную ленту, которая тянется по песку, но не может разобрать, что это такое.

– Ну вот, – говорю я, – теперь ты, может, и узнаешь, гденаходится наш шар. Ведь это наверняка одна из тех линий, что нарисованы накарте. Те самые, которые ты называешь меридианами. Стоит нам только спуститьсявниз и посмотреть, какой у нее номер, и…

– Ох, и болван же ты, Гек Финн! Ты что же думаешь –меридианы протянуты по земле?

– Том Сойер, они нарисованы на карте – ты это отличнознаешь; вот они возьми сам и посмотри.

– Разумеется, они нарисованы на карте, но это ничего незначит. На земле их нет.

– Том, ты это точно знаешь?

– Конечно, знаю.

– Стало быть, эта карта опять соврала. В жизни не видывалтакого вруна, как эта карта.

Тут Том рассвирепел, я рассердился, ну и Джим тожеприготовился высказать свое мнение. Еще минута, и мы снова принялись быспорить, но в этот самый миг Том уронил подзорную трубу и как сумасшедший сталхлопать в ладоши и вопить:

– Верблюды! Верблюды!

Я схватил подзорную трубу, Джим тоже, и мы стали глядеть.Однако я сразу же разочаровался и сказал:

– Сам ты верблюд! Это же пауки!

– Пауки? В пустыне? Осел несчастный! Процессия пауков? Тыкогда-нибудь думаешь, что говоришь, Гек Финн? Да только, по-моему, тебе идумать-то нечем. Разве ты не знаешь, что мы поднялись на целую милю вверх, а доэтой цепочки, что ползет там внизу, еще мили две или три? Пауки – как бы нетак! Пауки с корову величиной! Может, ты спустишься вниз, чтоб их подоить? Новсе равно, это верблюды. Это караван – вот что это такое, и не меньше милидлиной.

– Ну, раз так, давай спустимся и поглядим. Не верю я в это,и не поверю, покуда сам не увижу.

– Отлично, – говорит Том и тут же дает команду снижаться.

Спускаясь по косой вниз, к жаркой погоде, мы увидели, чтоэто и в самом деле верблюды. Они тянулись бесконечной цепочкой, и на каждомбыли навьючены тюки. А еще мы увидели людей – несколько сот человек в длинныхбелых балахонах. Головы у них были повязаны чем-то вроде шалей с кистями ибахромой. У одних были длинные ружья, у других – ничего, некоторые ехали верхомна верблюдах, другие шли пешком. А жарища-то – настоящее пекло! А как медленноони тащились! И вдруг мы остановились в какой-нибудь сотне ярдов над ихголовами!

Тут они все как завопят! Некоторые бросались ничком наземлю, другие начали палить в нас из ружей, остальные кинулись врассыпную,верблюды за ними.