Пленник забытой часовни - Брэндон Мулл

Она заглянула в гараж, в салон, в общую комнату. Может, Лина уехала в магазин?

Кендра вышла на заднее крыльцо, закрытое от дождя козырьком, и вдохнула свежий воздух полной грудью. Ливень не терял силы; в саду стояли лужи. Интересно, куда в такую погоду прячутся бабочки?

Наконец она увидела Лину. Экономка стояла на коленях в грязи рядом с кустом, на котором цвели большие синие и белые розы. Судя по всему, совершенно промокшая экономка полола сорняки. Ее седые волосы прилипли к голове, а фартук насквозь пропитался водой.

— Лина!

Экономка подняла голову, улыбнулась и помахала Кендре рукой.

Кендра сняла с крючка на стене зонтик и подошла к Лине.

— Вы промокли, — заметила девочка.

Лина выдернула из земли очередной сорняк.

— Дождь теплый. Люблю гулять в такую погоду. — Она сунула сорняк в раздутый мешок для мусора.

— Вы простудитесь!

— Я не часто болею. — Лина подняла голову и посмотрела на тучи. — И потом, дождь скоро кончится.

Кендра наклонила зонтик назад и тоже посмотрела на небо. Все обложено, куда ни посмотри.

— Вы так думаете?

— Подожди, и увидишь. Через час дождь прекратится.

— У вас колени в грязи.

— Ты думаешь, что у меня не все дома? — Маленькая женщина встала и широко раскинула руки в стороны, откинув голову назад. — Кендра, а ты когда-нибудь смотрела на дождь снизу вверх? Кажется, будто на тебя падает небо!

Кендра снова наклонила зонтик назад. На нее устремились миллионы дождевых капель. Некоторые падали ей на лицо, отчего она зажмурилась.

— Или будто ты выросла до самых облаков, — сказала Кендра.

— Пойдем-ка лучше в дом, пока ты не заразилась моими странными привычками.

— Нет, я не хотела вам мешать. — Снова очутившись под зонтиком, Кендра вытерла со лба прохладные капли. — Вам, наверное, зонтик не нужен?

— Он все испортит. Я скоро приду.

Кендра вернулась в дом, но нет-нет да и поглядывала на Лину в окно. Какая-то она странная… Ведет себя необычно. Кендра заметила, что Лина иногда отвлекалась от прополки и нюхала розы или гладила тугие лепестки. А дождь все шел.

Кендра сидела на кровати и читала стихи Шела Силверстайна,[2]когда в комнате вдруг посветлело. Выглянуло солнце.

Прогноз Лины оказался верным: после того как Кендра ушла в дом, дождь шел еще минут сорок. Сама Лина успела переодеться и нарезать бутерброды.

Сет уже дорисовал своего дракона и час назад куда-то ушел. А Кендра что-то ленилась.

Едва она возобновила чтение, в мансарду ворвался запыхавшийся Сет, весь заляпанный жидкой грязью. Его кроссовки куда-то подевались, и на ногах остались одни носки.

— Ты должна, ты должна пойти со мной и увидеть, что я нашел в лесу!

— Еще одну ведьму?

— Нет. Гораздо круче!

— Лагерь бродяг?

— Не скажу; пойдем со мной, тогда и увидишь!

— Там есть отшельники или психи?

— Людей там вообще нет, — ответил Сет.

— Это далеко от дома?

— Нет.

— У нас будут неприятности. И потом, сейчас мокро и грязно.

— Дедушка прячет в лесу красивый парк! — выпалил Сет.

— Что? — удивилась Кендра.

— Пойдем, ты должна его увидеть! Надень галоши, что ли…

Кендра захлопнула книгу.

Солнце то появлялось, то пряталось за облаками. В листве шуршал теплый ветерок. Пахло мокрой землей и прелыми листьями. Чтобы не упасть, Кендра взяла мокрую, гниющую доску. Она вскрикнула, увидев в траве блестящую белую лягушку.

Сет обернулся к ней:

— Ужас, да?

— Не ужас, а гадость!

— Никогда не видел белую лягушку. — Сет пригнулся и пошел к лягушке, намереваясь поймать ее. Но та, не дав ему приблизиться, совершила гигантский прыжок. — Ух ты! Она летать умеет!

Сет осмотрел заросли, в которых скрылась лягушка, но ничего не нашел.

— Давай быстрее. — Кендра то и дело оглядывалась назад. Дома больше не было видно. На душе у нее скребли кошки; кроме того, ей стало страшно.

В отличие от младшего брата Кендра терпеть не могла нарушать правила. В школе она записалась на продвинутые программы по всем предметам, училась почти на «отлично», не забывала наводить порядок в своей комнате и всегда готовилась к урокам фортепиано. Сет, наоборот, учился из рук вон плохо, домашних заданий почти никогда не делал, и его часто оставляли после уроков. Зато у него было много друзей. Видимо, во всем можно найти хорошую сторону.

— Куда спешить? — Он снова шагал впереди, высматривая в траве и молодой поросли едва заметную тропинку.

— Чем дольше нас не будет, тем скорее кто-нибудь заметит, что нас нет.

— Уже недалеко. Вон, видишь живую изгородь?

То, что он назвал живой изгородью, гораздо больше напоминало высокую естественную преграду из нестриженых, разросшихся кустов.

— По-твоему, это живая изгородь?

— Парк как раз за ней.

Заросли кустарника тянулись в обе стороны; Кендра не видела, где они кончаются.

— Как мы ее обойдем?

— А мы не будем обходить. Мы пройдем через нее. Сейчас увидишь.

Они добрались до кустов, и Сет повернул налево, внимательно вглядываясь в переплетение веток и листьев и время от времени присаживаясь на корточки. Кусты были высокими — десять-двенадцать футов — и на вид казались очень густыми.

— Вот, кажется, здесь я тогда пролез!

Кендра увидела между двумя кустами помятые, ломаные ветки. Сет опустился на четвереньки и пополз.

— Тут, наверное, целая куча клещей. Тебя покусают! — зловеще предупредила Кендра.

— Все клещи попрятались от дождя, — уверенно возразил Сет.

Кендра тоже встала на четвереньки и поползла за братом.

— Нет, похоже, в прошлый раз я пролез в другом месте, — признался Сет. — Здесь как-то теснее. Ничего, как-нибудь… — Он лег на землю и пополз на животе.

— Могло быть и лучше. — Кендра извивалась на локтях, прищурив глаза. От сырой земли тянуло холодом, сверху на нее падали капли. Сет уже прополз в пролом и встал. Добравшись до брата и встав на ноги, Кендра невольно вытаращила глаза от изумления.

Перед ней раскинулось чистейшее лесное озеро шириной примерно сто ярдов. В центре озера находился маленький, покрытый зеленью островок. Вокруг озера стояли резные беседки, соединенные беленым дощатым настилом. Красивый променад окаймляли решетки, увитые цветущим виноградом. По глади воды скользили красавцы лебеди. Над цветами порхали разноцветные бабочки и колибри. На том берегу озера по траве расхаживали горделивые павлины.