Пленница наследника короны - Валентина Гордова

Пришлось изобразить невозмутимость и оставить этих двоих наедине.

Я ушла к самому дальнему окну, разместила ладони на подоконнике и принялась с интересом рассматривать чужой город. Далёкий, он казался мне чистым, аккуратным, очень приятным. Смогу ли я когда-нибудь прогуляться по улицам? Не будут же меня, в самом деле, держать здесь пленницей. Или будут?

И королева, и риян опасаются наследника королевства. У них есть на то все причины, если он действительно в состоянии уничтожить целое королевство и сравнять столицу, этот огромный город, с землёй. Можно было бы предположить, что это лишь игра слов, преувеличение, но я не была абсолютно в этом уверена. А врагов, как известно, недооценивать нельзя.

Что изменится с его возвращением?

Мне нужно будет вести себя максимально не подозрительно, на «отлично» отыгрывать роль Аллисан. Но одно дело – изображать из себя другого человека изредка, раз в неделю, например. И совсем другое – вжиться в роль, превратить себя в другого человека.

Мне придётся много времени проводить со своим женихом, будущим мужем, будущим королём. Если он умён… а даже если нет, заметить отклонения, странности в поведении дорогого человека не составит труда.

Ещё эта девственность…

В том, что Аллисан действительно ему дорога, я даже не сомневалась. Стали бы тогда королева с Йоргеном скрывать её смерть? По всей видимости, они уверены, что это будет слишком сильным, тяжёлым ударом для Альмода.

О чём говорить – он развернулся и повёл войско на страну, предположительно участвующую в моём «похищении».

Какие можно сделать выводы?

Альмод не очень умён, излишне самоуверен, эмоционален, внушаем. Один донос – и он уже объявляет войну. Или очень любит Али, или просто собственник до мозга костей. Разозлился, когда «тронули его». Пошёл бить обидчиков. И условно виновных накажет, и все остальные в следующий раз десять раз подумают, прежде чем против будущего короля идти.

Движение в саду привлекло моё внимание.

Опустив голову, всмотрелась во множество цветных фигур. Похоже, дети вышли поиграть на каменной площади с фонтаном в центре. Бегали, смеялись, корчили друг другу смешные рожицы.

Звук открываемой двери вынудил оторваться от разглядывания детей в саду и развернуться. В кабинет-лабораторию молча вошли два абсолютно одинаковых мужчины. Лет тридцати, с короткими чёрными волосами и двумя белыми полосками на висках. Взгляды словно бы отсутствующие, но при этом сфокусированные на всём и сразу. Чёрная кожаная одежда, но ни плащей, ни традиционных для местных мечей в ножнах на поясе.

Странные типы.

– Асаин Шерман, – риян Йорген приблизился к вошедшим, дождался, пока подойду и я, и только после этого представил: – Бранд и Викар, с этого момента ваша личная охрана.

Знаем, знаем мы такую охрану. Многофункциональную. В смысле, она же и шпионы, и доносчики, и ещё много чего интересного и полезного, но, увы, не для меня.

Я сделала вид, что совсем ничего не поняла.

Риян Йорген сделал вид, что поверил.

– У вас урок светской этики через два часа, – уведомил он.

И вернулся к лекарю, но перед этим несколько долгих, тягучих, тяжёлых секунд пристально смотрел в мои глаза.

Неприятный взгляд. Даже не знаю, почему именно.

Один из близнецов, кажется, Агвид назвал его Викаром, молча открыл дверь и отступил в сторону, недвусмысленно давая понять, что мне пора покинуть эту гостеприимную обитель.

– Могу я попасть в библиотеку? – вежливо осведомилась у мужчин уже в коридоре.

Мои телохранители заметно удивились, обменялись взглядами, а после Бранд, у него уголок левой брови был приподнят выше, чем у брата, не очень уверенно, мягко, осторожно, словно общался с умалишённой, сказал:

– В библиотеке… книги, асаин Шерман.

Настал мой черёд удивляться.

Что ещё, кроме книг, может находиться в библиотеке? Или мне не положено интересоваться литературой? По какой причине?

Видя искреннее недоумение на моём лице, Викар пришёл на помощь брату, с такой же мягкой вежливостью и безмерным количеством снисхождения добавив:

– Книги нужно читать.

Всё ясно. Меня здесь принимали за полную идиотку.

Хотелось очень много чего сказать им в ответ, наглядно продемонстрировать, как они ошибаются и что я очень даже разумная особа, но… Я не хотела рисковать. Если Аллисан все привыкли видеть весёлой, любопытной, но не особо умной девочкой, то, что уж тут поделать, придётся соответствовать.

– А мне вид из окон нравится, – весело улыбнулась я.

И просчиталась.

– В библиотеке нет окон.

Братья вновь обменялись взглядами, в этот раз настороженными. Снова посмотрели на меня. Внимательно, оценивающе, словно сканируя.

Думай, Алиса, думай!

Паника защекотала в груди, пальцы ног, спрятанные в туфли, испуганно поджались. Мне стоило больших усилий продолжить улыбаться и не заметаться взглядом.

И тут в глазах братьев-близнецов зашевелились тёмно-красные искорки, каких точно не бывает у обычных людей.

– Вы же маги? – невозмутимый беззаботный вид давался всё труднее. – Значит, вам не составит труда сделать в стене пару дыр.

Викар медленно прищурился, его брат приоткрыл рот и свёл брови у переносицы. Но в итоге именно Бранд открыл мне глаза на ещё одну неприятную правду этого странного мира.

– Если мы… сделаем в стене пару дыр, нас завалит землёй. Библиотека находится на втором подземном уровне.

Боже!

Нужно срочно выкручиваться! Первая самостоятельная беседа в «образе», а я уже допустила столько ошибок! Столько промахов. Подставилась под подозрения со всех сторон.

Мысли лихорадочно заметались в голове. Что сказать? Что? Что-то глупое, наивное, маловозможное?

– А вот если бы библиотека находилась в башне, – голос предательски дрожал, с головой меня выдавая, и улыбка превратилась в жуткий нервный оскал, но я всё равно закончила, – то вид из неё был бы потрясающий.

Резко развернувшись, я быстро пошла прочь. Нет, не пыталась сбежать, но точку в разговоре поставила и лицо своё от охраны скрыла.

Я действительно шла очень быстро, почти бежала, стремясь удалиться от собственной глупости, и просто не успела среагировать на метнувшуюся из-за угла тень.

Результатом нашего внезапного столкновения стало падение. Не моё – меня сзади придержали, не позволяя упасть. Девочке, выбежавшей из-за угла, повезло меньше.

Малютка, а ей на вид было лет восемь, пробормотала слова извинения и, не поднимая головы, принялась быстро, неаккуратно собирать выпавшие из её рук и разлетевшиеся по всему полу листы бумаги.