Красные волки - Сергей Самаров

– Я на рабочем столе папку открыл о красных волках. Там и характеристику сохраню.

– Договорились. А к профессору послезавтра едешь?

– Так точно. К девяти утра.

– Что так рано?

– Он вернется в Махачкалу только в середине ночи, немного отоспится, а днем в Женеву улетает. В комиссии ЮНЕСКО, говорит, ждут его доклад. Через две недели у него начинаются лекции в университете. Другого времени в Женеву смотаться не будет. Выделяет мне для беседы сорок минут. Но я и за то благодарен.

– Пусть так. Подполковник Веремеев даст тебе по моей просьбе свой «уазик». Выезжать нужно в половине шестого, в темноте. Светает сейчас уже в начале восьмого. Доволен?

– Это хорошо. А то я собирался такси заказывать.

– Со своим водителем надежнее по нынешним временам, второй ствол лишним не бывает. Занимайся, короче, характеристикой. В столе чайник, чашка и сахар. Можешь чай вскипятить.

Капитан кивнул и включил компьютер, а потом и в стол за чайником полез. Чай, особенно зеленый, всегда мозги прочищает и помогает лучше думать.

Майор тоже кивнул на прощание и вышел из кабинета, оставив ключ в двери. Ключ, как понимал Шереметев, следует оставить дежурному…

Ночь капитан Шереметев провел на кровати в своей канцелярии. Естественно, даже когда он временно передаст дела старшему лейтенанту Медведю, как и договаривались с майором Коваленко, из канцелярии его никто не выгонит, и спальное место капитан оставит за собой.

Проведя без сна и в нервном напряжении почти двое суток, Григорий Владимирович очень устал, хотя со стороны никто не сказал бы этого. Просто Шереметев всегда умел хорошо прятать свое внутреннее состояние. Но организм требовал отдыха, и, освободившись от ответственности дел по роте, капитан позволил себе расслабиться и проспал до девяти часов утра, что было для него не просто рекордом. Не привык капитан к такому долгому сну – семь часов спал. А в спецназе ГРУ нормой принято считать сон в течение четырех часов. Офицеры давно в такой график втянулись, а вот солдатам сначала бывает сложно, но они привыкают быстро. Привыкнуть, говорят, можно ко всему. А уж кто никак не может привыкнуть, того отправляют служить куда-то в более мирные части. Чаще всего в спецназ ВДВ. Там для тех, кто поспать любит, настоящий рай.

Спать меньше не разрешают врачи. Спать больше не разрешает командование. А как иначе за год подготовить солдата? Нет времени на подготовку.

Проспав до девяти утра, капитан Шереметев быстро, не выходя из канцелярии, сделал интенсивную зарядку, потом умылся и побрился в солдатском умывальнике, глянул в расписание занятий, вывешенное рядом с тумбочкой дневального, и пошел в спортивный городок, где должен был находиться с четырьмя взводами роты старший лейтенант Медведь. С осенним призывом рота пополнилась двадцатью новыми бойцами. Вообще-то, как обычно делается, молодых солдат можно было бы и не брать в эту кавказскую командировку, но Шереметев беречь кого-то от трудностей не собирался, да и готовить солдат в командировке лучше, чем на базе бригады, здесь у них совсем другой настрой. Естественно, сразу в бой их никто не возьмет, но они постоянно находятся в боевой готовности, а это тоже воспитательная мера.

Занятия в военном городке проводились повзводно. Тема занятий – «рукопашка». Солдаты ее любят, ведь каждый молодой мужчина мечтает научиться хорошо драться. Не для агрессии, просто можно попасть в трудную ситуацию, и многие попадают, вот тогда уроки спецназа ГРУ даром не проходят.

Старший лейтенант Медведь занимался отдельно со своим взводом. Наверное, если бы он уже принял дела по роте, все равно занимался бы с этим же взводом, поскольку командиру взвода старший сержант, его заместитель, стать полноценной заменой не мог. Разница в уровне подготовки контрактника и офицера все же значительная, даже если учесть, что контрактники обычно бывают спортсменами-разрядниками. Во взводе Медведя были среди опытных солдат и мастер спорта по боксу, и кандидат в мастера по боксу, и мастер спорта по дзюдо. Но они – не «рукопашники», хотя уже прошли начальную школу и многое умели.

Подойдя ближе, капитан Шереметев остановился, чтобы понаблюдать за занятиями. Человеку несведущему они могли бы показаться очень даже странными и жестокими. И уж, не приведи Господь, кто-то из матерей увидел бы, как воспитывают мужчину из ее сына. Мог бы и скандал возникнуть. Ближе к капитану занималась под присмотром старшего лейтенанта троица. Два старослужащих солдата в перчатках, как раз те, про которых Григорий Владимирович вспоминал только что, – один мастер спорта по боксу, второй кандидат в мастера спорта, – методично избивали молодого солдата, тоже надевшего перчатки. Старший лейтенант Медведь покрикивал, заставляя солдата отвечать ударами на удары.

Когда Шереметев подошел ближе, схватка закончилась. Избиваемый солдат поправлял на голове боксерский шлем, который больше мешал ему, чем помогал. Но начинать такие занятия всегда лучше в шлеме. Только через неделю или через две его можно будет снять, но тогда занятия станут другими, более жесткими.

– Сильно получил? – спросил капитан солдата.

– Основательно… – зло ответил тот, с трудом выговаривая слова. Дыхания ему не хватало, видимо, много ударов пропустил в корпус.

Григорий Владимирович сделал знак и другим группам подойти ближе. Солдаты встали полукругом. Лица у битых хмурые, в глазах чуть ли не вызов. Впрочем, синяков и кровоподтеков на лицах нет, шлемы все же спасают.

– Не нравится? – дружелюбно усмехнулся капитан.

– А кому такое может понравиться? Это же не занятия, это настоящее избиение, – ответил один из солдат.

– И вы считаете, что это никому не нужно?

Солдаты молчали.

– Говорите, говорите, не стесняйтесь. Я это уже много раз слышал и не удивлюсь. Говорите, а потом я кое-что объясню.

– Конечно. Нужно сначала научить нас нормально драться, а потом уже выпускать на схватку. А так толку мало… – нашел в себе смелость высказаться первый солдат.

– Есть, значит, такое мнение… Его, естественно, и не может не быть, но оно крайне неправильное. И я попробую вас убедить в обратном. Потому попрошу вас слушать меня крайне внимательно и вникать в суть сказанного. Повторять не буду, но сейчас объясню необходимость такой, на первый взгляд, жестокой тренировки, хотя она в действительности не жестокая, а только жесткая. Итак… Среди вас обязательно есть спортсмены. Все, мне кажется, спортсмены, если судить по анкетам. И вы знаете, что такое соревнования. Любые, хоть лыжня, хоть стадион, хоть борцовский ковер. Обязательно есть волнение перед стартом, и оно мешает, как часто случается, показать все, на что вы способны. Даже термин такой существует – «перегореть» перед стартом. Так?

– Так.

– Но это только спорт. Это не борьба за жизнь, как бывает в реальном бою, когда нет зрителей, а есть только ты и твой враг. И жить после схватки останется только один. Так вот, у спортсмена перед стартом пульс обычно бывает в районе ста сорока ударов в минуту. Может, чуть больше, может, чуть меньше. Но в среднем это сто сорок ударов в минуту. А в момент смертельной схватки у любого человека, не прошедшего специальной подготовки, ритм ударов сердца подскакивает, случается, до двухсот ударов в минуту. А что это значит? Я объясню, чтобы вы поняли лучше. Когда ритм ударов сердца только приближается к ста восьмидесяти ударам в минуту, мозг человека перестает обрабатывать информацию, и любой, самый подготовленный спортсмен-единоборец теряет свои навыки, то есть напрочь забывает все, чему его учили на протяжение многих, может быть, лет и не в состоянии пользоваться своими навыками. Надо, вообще-то, знать, что наиболее эффективно применять все, что вы получили на тренировках, можно при ритме сердца от ста пятнадцати до ста сорока пяти ударов в минуту. А это возможно только тогда, когда вы приобретете хладнокровие и сумеете преодолеть мощнейший стресс. Наверное, задним числом сейчас вы можете вспомнить, что пять минут назад, когда вас начали избивать, вы закрепостились, сжались и были не в состоянии оказать сопротивление, ответить на удар ударом. Это организм выделил адреналин. Сразу попрошу запомнить и выбросить из головы то понятие адреналина, что вам втолковывают безграмотные люди и сотрудники рекламных агентств. Ах, выделение адреналина, это, дескать, здорово, это интересно, это щекотание нервов. Такие утверждения – сплошная глупость. Глупость и элементарная безграмотность. Адреналин – это гормон страха. И он, проникая в мышцы, сковывает их, мешает телу работать и думать, мешает жить и выжить, не позволяет вам сопротивляться и стать настоящими мужчинами. Под воздействием адреналина кровь оттекает от верхних слоев мышц и устремляется во внутренние пласты. Внешние мышцы становятся своеобразной броней, которая при поражении оружием выпускает минимальное количество крови. Это самозащита организма от поражения. Кому доводилось участвовать в уличных драках, знают такое состояние, когда трудно бывает даже удар нанести из-за скованности мышц. Все вроде бы есть у человека – и сила, и удар поставлен. А он в таком состоянии единственное, что может – это вцепиться пальцами в одежду противника, принимать на себя удары, и все. Слышали, наверное, много раз, как тренер или секундант рядом с рингом или борцовским ковром кричит своему подопечному: «Расслабься!» Это адреналиновый стресс не дает человеку быть самим собой и мешает мышцам работать. Преодолеть это можно и нужно с помощью психологического настроя. Что сейчас с вами случилось? Побили вас. Избили, можно сказать. Ну и что? Ничего страшного. А чего тогда бояться, если ничего страшного?