Лучший из худших - Дмитрий Николаевич Дашко

Выразилось это лишь в отмене занятий. Вместо них нас погнали в спортгородок, где устроили эстафеты и прочие «весёлые старты». Выяснилось, что я неплохой бегун – хоть какая-то плюшка от истинного владельца тела. Не чемпион, конечно, однако показал очень хорошие результаты в забегах на сто метров и три километра. В последнем состязании вообще пришёл к финишу первым в учебном взводе.

За эту неделю произошло не так уж много событий. Самый главным из них стало появление в части ещё двух десятков зелёных рекрутов; в итоге взвод стал полноценным: в нём появились сразу три отделения. Формально каждым «рулил» ефрейтор, к примеру, нашим занимался Санников.

Однако каждый из нас примерял на себя в течение дня обязанности командира отделения. Санников выдавал белую повязку с надписью «стажёр» и коричневый кожаный планшет, крепившийся к портупее. Теперь стажёры водили отделение на зарядку, развод, приёмы пищи, вечернюю прогулку и отбой, а Санников наблюдал за процессом, практически не вмешиваясь.

Я сам не заметил, как вошёл во вкус ещё в первый день стажёрства. Наверное, это играли и бурлили отцовские гены, мне нравилось командовать, вести за собой людей. И, как часто бывает с новичками, дорвавшимися до власти, я перегнул палку.

После ужина нам полагалось с полчаса личного времени, в это время ослабевал надзор даже сверхбдительных ефрейторов и унтеров, которые подходили ближе к вечерней прогулке.

Я устал как собака после кроссов, и пусть опять опарафинился при сдаче нормативов на турнике, всё равно ощущал в себе некоторый душевный подъём. Эдакая усталость в теле и одновременно приподнятое настроение. Приятно быть хоть в чём-то лучше других. Да, я хреново подтягиваюсь, зато бег – мой конёк. К тому же на моём рукаве была белая повязка стажёра, весь день я командовал отделением, и, как мне казалось, неплохо. Правда, то и дело ловил на себе косые взгляды сослуживцев, однако явного сопротивления приказам не встречал.

Папа всегда твердил мне: будь проще – и люди к тебе потянутся. Я пробовал вести себя именно так, как он говорил, но результаты пока не были радужными. Парни меня откровенно чурались, я чувствовал себя какой-то белой вороной и не понимал, как исправить ситуацию.

Почему-то что в школе, что в университете я никогда не испытывал дефицита в общении, приятелей и друзей что там, что там было хоть завались, но тут просто какой-то затык. Сложно сказать, разойдутся ли наши стёжки-дорожки после того, как на плечи лягут солдатские погоны, но интуиция подсказывала, что с кем-то из этих парней всё равно придётся тянуть вместе все эти пять лет контракта. Если не в одном отделении, так во взводе точно.

По установившейся традиции мы не звали друг друга по фамилии – иногда по имени, но чаще всего по стихийно возникшим прозвищам. Конопатый, которому в первый день «пробивал фанеру» фельдфебель Белов, так и остался для всех Рыжим. Ко мне приклеилось погоняло Лан – сокращённое от Ланской.

А ещё в отделении появился неформальный лидер – смуглый и разбитной парень года на два постарше остальных, откликавшийся на погоняло Цыган. Сухой и при этом жилистый, физически крепкий и явно неглупый, он сразу подмял под себя ребят. Прошло всего несколько дней, а все, кроме меня, буквально ему в рот смотрели. Как это у него получилось, ума не приложу.

При этом не похоже, чтобы Цыган прикладывал к этому какие-то особые усилия. Быть может, яркая лидерская харизма или что-то другое. Однако на меня она не действовала, я словно оказался на другом полюсе. Вероятно, это тоже было одной из причин, по которым у меня не складывались отношения с сослуживцами. Они держались вместе, а я вроде как на отшибе.

Когда коту нечем заняться, он полирует до блеска яйца. В армии терпеть не могут отлынивающего бойца, поэтому лучше всегда изображать какую-то деятельность, если не хочешь, чтобы тебя припахали. Я сидел на табурете и тряпочкой натирал латунные пуговицы куртки. Считалось особым шиком, когда они блестят и переливаются на солнце, словно перламутровые.

В этот момент меня тронули за плечо. Я вскинул голову и увидел длинного и нескладного Кузю, у которого явно была некоторая заторможенность в развитии. Он словно немного застрял в детстве. В иных обстоятельствах его лёгкий инфантилизм и наивность могли бы вызвать умиление, но только не в армии. Странно, что комиссия вообще его пропустила.

– Чего тебе? – спросил я, продолжая наяривать тряпкой.

– Лан, тебя Цыган ищет.

– Чего меня искать? Я здесь, – спокойно произнёс я.

Стычек с Цыганом у меня не было, но в душе я догадывался, что это до поры до времени. Рано или поздно коса найдёт на камень.

– Ему надо с глазу на глаз с тобой потолковать, – Кузя беспомощно оглянулся. – Лан, ну не артачься, а… – Вид у него при этом был абсолютно детский и безобидный, как у плюшевого медвежонка.

Мне стало его жалко.

– Где?

– Он во дворе тебя ждёт, – обрадовался Кузя.

В любой воинской части, несмотря на установленный строгий контроль и порядок, всегда есть места, в которых солдат может, как это принято говорить, про…ться. Какими бы пугливыми и неопытными ни были мы, рекруты, однако даже нам удалось быстро вычислить парочку таких мест. К ним относилась в первую очередь территория за казармой, куда почему-то не выходило ни одно окно, а с других мест его было сложно разглядеть из-за густо посаженных деревьев. Мы называли этот крохотный пятачок двором.

Я отложил куртку и поднялся. Воровство у нас не приветствовалось, «крыс», таскавших у своих, не любили, впрочем, как и стукачей. Так что я мог не опасаться, что куртку кто-нибудь тиснет.

– Пойдём.

Чем ближе я подходил к двору, тем меньше и меньше мне нравилась эта история. Не похоже, что меня ждёт приятный разговор в тёплой и дружеской обстановке, скорее наоборот. С другой стороны, пасовать тоже нельзя: запишут в трусы и чмошники, и ты никогда не ототрёшься от этого.

Как и в зоне, в армии тоже есть свои понятия, и большинство из них действительно понятны сразу, словно записаны на подкорке сознания. Прогибаться нельзя, но и отделяться от коллектива тоже. Чем быстрее вольёшься в одноцветную массу «своих», тем будет легче, и меньше ненужного внимания и придирок.

Хоть Цыган вроде и звал меня потолковать тет-а-тет, однако во дворике он прохаживался в компании своего заместителя – плюгавого Ушана, который так походил на шакала Табаки из «Маугли». Такой же лопоухий (отсюда и прозвище Ушан) и