Невеста из знатного рода - Алиса Жданова

Я обижено надула губы. Не так уж я его и задерживаю, подумаешь…

За утро мы успели побывать у парикмахера, у которого договорились о визите в день пира, и ювелира. Я с ужасом наблюдала за тем, как мой долг перед Хесо растет с каждой монеткой, перекочевавшей из его рук в ладони мастеров.

— Может, не надо? — задушено пискнула я, когда он выбрал гору заколок из серебра и белоснежного нефрита. Самый крупный гребень изображал цветущую ветвь сливы, в честь которой я, собственно, и получила свое имя — «Мэй»[1].

— Хочешь отплатить мне за все это — веди себя на приеме точно так, как нужно. — Хесо приложил гребень к моим волосам и, убедившись, что тот подходит по цвету, дал знак ювелиру заворачивать покупку. Тот, собрав заколки в платок, унес их на другую витрину и принялся по одной укладывать украшения в лакированный ларец.

— А как нужно? — невольно спросила я, хотя, возможно, тут было не лучшее место, чтобы это обсуждать.

— Ты должна быть прекрасной и безжалостной, — помолчав, отозвался Хесо. Он стоял прямо передо мной, буквально в шаге, смотрел на меня испытующе и, наверное, раздумывал, смогу ли я справиться с таким поручением.

— Это как? — невольно переспросила я. Если с прекрасной все более-менее ясно, то какой безжалостности он от меня ожидает? Да и к тому же я же уже сказала, что не хочу мстить — мне лишь нужно снять с себя этот клятый браслет, и все. И я смогу забыть Рэна.

Он предал тебя, а теперь собирается посмеяться, — шепнул мне внутренний голос, и я вздрогнула. — Плати тем же, раз уж теперь носишь браслет с такой надписью.

— Просто делай точно то, что я скажу, — внимательно наблюдая за сменой выражений на моем лице, отозвался дракон. Я все еще колебалась, и Хесо добавил: — Думаешь, они тебя пощадят? Чета Такахаши, — пояснил он, когда я недоуменно моргнула. — Будь уверена, этот ужин организован не для того, чтобы все прекрасно провели время. Точнее, прекрасно провести время собираются только хозяева — но в твоих силах это изменить.

Я не чувствовала в себе никаких сил. Наоборот, когда речь заходила о приеме, у меня начинали противно холодеть руки, и я мечтала, чтобы завтра разразилась страшная гроза, наводнение и землетрясение и прием бы отменили. Однако вряд ли это случится, и под пронзительным взглядом Хесо я нетвердо кивнула.

А что мне еще остается… Он прав. Рэн что-то задумал, и я ему не противник. Поэтому мне остается лишь слушать Хесо и делать то, что он велит — только тогда у меня будет шанс вернуться с пира без запирающего мою магию браслета и, возможно, даже с непострадавшей гордостью.

Тут ювелир вручил нам тяжелый ящик с заколками, и мы наконец отправились домой.

[1] Мэй — слива (кит.)

Чем сильнее мы пытаемся что-то оттянуть, тем, как правило, быстрее оно наступает. И, как я не старалась не думать о приеме, он приближался с ужасающей скоростью. Казалось бы, лишь недавно Хесо сообщил мне, что нам придется пойти к Рэну — и вот уже настал день пира, и дракон безуспешно пытался запихать в меня обед.

— Есть на этом ужине ничего нельзя, — терпеливо повторил он и подвинул ко мне тарелку, — Во избежание того, что нам попадется угощение с особой начинкой. Поэтому нужно плотно пообедать.

— А мы сможем просто так ничего не есть? Разве это не невежливо? — я с тоской посмотрела на горку риса в своей тарелке. От одной мысли о еде меня начинало ощутимо мутить. Впрочем, сегодня меня мутило от всего: и от мыслей о предстоящем пире, и от волнения, и от того, что уже полдень, а платье до сих пор не привезли.

— Сможем, — Хесо кивнул. Он выглядел совершенно спокойным: видимо, его предстоящее событие ничуть не волновало. — Это маг должен подстраиваться под правила местного общества. А мое положение, как и твое, не зависит от того, со сколькими чиновниками и магами я напьюсь на пиру и оскорблю ли хозяина пренебрежением его угощением.

Мог ли Рэн подсыпать что-то в нашу еду? Не яд, конечно, а дурманящее или сонное зелье? Чтобы снова захватить Хесо, чтобы отомстить мне? Спроси меня кто всего три недели назад, я бы уверенно отозвалась, что нет, он на такое не способен. Но с тех пор я уже научилась не доверять своим суждениям. Если уж Рэн действительно напал на того, кто пытался спасти его, то от него можно ожидать абсолютно всего.

Если бы мои чувства изменились вместе с мнением, мне было бы легче — но, увы. При мысли о том, что мне придется лицезреть мага вместе с его… женой, у меня внутри все переворачивалось. Меня непрестанно грызла ревность, обида, разочарование и — какая-то безумная надежда, что он увидит, какая я замечательная, бросит все и мы будем счастливы вместе. Я просто ненавидела себя это.

— Хесо, — помолчав, я сформулировала мысль, которая подспудно беспокоила меня все эти дни. — Как Рэн осмелился открыто позвать нас на прием? Если император узнает, что я свободно захожу в гости, ты не посадил меня на цепь и не сожрал, — при этом слове бровь Хесо взлетела вверх, и я поторопилась пояснить, — в смысле, все же думают, что меня похитили со свадьбы. Если гости увидят, что я пришла на пир без кандалов на руках, да еще и в компании лучшего друга мага, не посчитают ли они, что Рэн все это подстроил? Не решит ли так император?

Когда мы вернулись в столицу, я думала, что нам придется идти к магу под покровом тьмы, чтобы никто не увидел ни меня, ни дракона. Рэн что, уже не боится вызвать недовольство императора? Если тот решит, что Рэн нарушил его приказ, да еще и попытался одурачить своего правителя, магу мало не покажется.

— Императора уже можно не опасаться, — Хесо было снова укоризненно посмотрел на мою тарелку, но, поняв, что я не в состоянии проглотить ни кусочка, не стал настаивать. — Он умер пару дней назад. Дворец вывесил траурные флаги. После похорон на трон взойдет его сын.

— Что? Император погиб? Почему? — я невольно встрепенулась от такой новости. То-то мне показалось, что люди на улицах какие-то взбудораженные!

— От старости и невоздержанной жизни, — дракон пожал плечами и нахмурил идеальные, словно подведенные угольком брови — Трон должен был занять кронпринц, но он внезапно передал правление своему брату и уехал. Странная история.

— Брату? А что это за брат? — я была готова слушать о чем угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о пире.

— Седьмой принц. Тихий, скромный. Никто не ждал от него свершений — и вдруг после смерти императора выясняется, что у него есть поддержка армии и трех из пяти великих домов.

Да, жизнь полна неожиданностей. Наверное, когда этот седьмой принц показал зубы, его браться удивились так же, как будто если бы их любимый комнатный песик внезапно обратился крокодилом.

Тут среди бамбуковых зарослей, окружающих беседку, где мы обедали, обозначилось некое шевеление, и спустя минуту к нам подбежал слуга с известием, что парикмахер уже пришел. Вздохнув, я встала и зашагала в свою комнату — пора собираться.

Собираться на пир оказалось делом очень хлопотным. Сначала на меня налетели помощницы парикмахера, бойкие болтливые девушки, и загнали меня в ванну с солями, лепестками и чем-то еще — чтобы кожа была мягче. На голову мне вылили полбанки мыльного средства, сильно пахнущего медом. На мои робкие возражения, что волосы не успеют высохнуть, они лишь захихикали и сообщили, что их господин, вообще-то, маг огня и высушит мне волосы за пару минут. С ужасом прикинув, сколько же стоят услуги мага-парикмахера и не подожжет ли он мне случайно волосы, раз уж он маг огня, я уже не возражала и послушно следовала указаниям. Через полчаса я уже сидела перед зеркалом в своей комнате, одетая в белоснежные нижние платья, поверх которых было спешно накинут плотный халат — все-таки парикмахер был мужчиной, и я не могла предстать перед ним полуодетой.