Победу ни с кем не делим! - Альберт Байкалов

Тем временем подбитый БТР разгорелся. Механик-водитель уже не пытался его тушить. Он забрал свои «пожитки» и перебрался к Васо. Со двора дома, куда ворвался со своей группой Расюк, донеслись вопли и автоматные очереди. На улицу выскочила женщина. Лицо ее было в крови. Она пробежала несколько шагов и упала. Следом высыпали бойцы. Они устремились к БТР, волоча за собой молодую девушку. Один наемник тащил небольшой телевизор. Девушка кричала и упиралась. Платье на спине было разорвано. Она неожиданно подогнула ноги и упала, увлекая за собой двух «конвоиров». К ней подскочил Расюк и схватил несчастную за волосы. Вынудил встать и со всего размаха ударил по лицу кулаком. Девушка упала на спину. Васо отвернулся. Через минуту он понял, что бойцы всей толпой взбираются на БТР. Затем бронетранспортер вздрогнул и тронулся. Васо воровато оглянулся на дорогу. Девушка лежала, не подавая признаков жизни. Перед ней на коленях стояла женщина и кричала.

* * *

Антон оглядел поляну, которую пересекала неглубокая ложбинка. Заросшая по краям кустарником и обозначенная на картах как овраг, она имела относительно пологие склоны. Было тихо. Лишь с дороги периодически доносился гул проезжавших на большой скорости легковушек.

Наушник переговорного устройства кашлянул. Потом выругался голосом Дрона. Он с Шаманом и Джином заходил во фланг расположившимся у дороги грузинам. Разросшиеся кусты барбариса были чуть выше колена, и поэтому спецназовцам пришлось почти все расстояние преодолевать на четвереньках и по-пластунски.

– Филин, это Дрон, – наконец ожил эфир. – Мы на исходной.

Антон посмотрел сначала направо, где притаились Москит и Банкет, потом налево. Отыскал взглядом Кота. Тот как раз отполз за ствол дуба и изготовился для стрельбы лежа. Только что он со Стропой установил на выходе из распадка две управляемые по радио мины «МОН-25». Дистанционный взрыватель был у него в руке. Антон глянул назад. Там, связанный по рукам и ногам, лежал пленник. Ему сделали укол, после которого он проспит по меньшей мере двенадцать часов. Именно столько Антон рассчитывал работать в этом районе. Рядом с грузином осталась и его жертва. Девушка сидела, обхватив колени руками, и глядела прямо перед собой. Антон не опасался, что она, доведенная до отчаяния и оказавшись наедине со своим обидчиком, убьет его. Хотя он бы и сам с удовольствием отвернул ему голову. Но генерал поставил задачу по возможности брать эту нечисть живой. Зная лживую политику руководства этой страны, никто не сомневался, что после вооруженного вмешательства России ее попытаются выставить не в самом лучшем свете. И в этих условиях убийства безоружного негодяя нельзя было допустить.

Антон снова повернулся к оврагу. Пора было начинать вытеснение грузин с занимаемых позиций.

– Рубин, – проговорил он позывной группы, – я Филин, «Атака»!

Справа, со стороны дороги, треснули очередями автоматы офицеров-чеченцев. Наличие у них вместо «ВСС», которыми была вооружена большая часть группы, автоматов Калашникова послужило основной причиной для того, чтобы Антон назначил их в маневренную группу. Звук стрельбы усиливал эффект неожиданности. По штату такой тип оружия полагался лишь узким специалистам, которыми были связист и врач. Но исходя из боевого опыта группы Филиппова было решено вооружить ими и чеченцев, поскольку им нередко приходилось выдавать себя за боевиков. Кроме того, они брали с собой в командировки на Кавказ распространенные среди бандитов пистолеты «ТТ», инкрустированные серебром кинжалы, косынки с арабской вязью, кожаные шапочки, кустарно сшитые разгрузочные жилеты и прочую мелочовку, делающую их неотличимыми от настоящих боевиков. И как только чеченцы узнавали, что намечается выезд на родину, они прекращали бриться.

Хору автоматных очередей вразнобой ответили одиночные хлопки винтовок. Послышались вопли. Ухнула граната. Потом еще.

– Джин, слева! – рявкнул Дрон.

Почти одновременно микрофон продублировал несколько хлопков «Винтореза». Ухо щекотал треск очередей.

– Джин, прикрой…

– Справа…

– …Козел…

– У-у, шайтан, – протянул Шаман.

Не сводя взгляда с ложбинки, Антон пытался понять, что происходит. Наконец сквозь шум прорезался голос Дрона:

– Филин, это Дрон, гиви отходят!

– Понял, – Антон направил в сторону ложбины ствол своего «Винтореза» и тут же увидел двух грузинских солдат. Они шли по дну заросшей мелким кустарником и травой ложбины. Материал, из которого были сшиты панамы и форма американского производства, выделялся на зеленом фоне. Он был желтее. Рисунок состоял из крупных, размытых пятен разного цвета с нанесенными поверх мелкими черточками, и больше подходил к пустынной местности Ирака.

«Чего не сделаешь в угоду американским покровителям?» – язвительно подумал Антон, стараясь по привычке не смотреть прямо на размалеванные гримом лица. Взгляд можно почувствовать. Антон знал это по собственному опыту. За первой парой замелькали среди кустов еще. Все шло по сценарию. Грузины отходили относительно организованно. Меняясь местами, они прикрывали друг друга, правда, пока без стрельбы, лишь направляя оружие в сторону треска очередей. Было понятно, что они не хотели раньше времени обозначить пути отхода. Все-таки чувствовалась определенная подготовка.

– Кот! – Антон оттопырил нижнюю губу и сдул ползущую по кончику носа букашку. – Пропускаешь первую пару за сектор и работай мину!

– Понял!

Грузины уже поднимались наверх. Антон прицелился в колено рослому, с одутловатым лицом солдату:

– Это, Филин, мой левый. Калечим, – палец плавно надавил на спуск. Приклад привычно ударил в плечо. Почти одновременно, эхом, раздался хлопок справа. Оба солдата полетели на землю. Едва они скорчились на траве, как овраг треснул клубами рыжей пыли, замелькал мелкими камнями, прошлогодней листвой и клочьями травы. С небольшим интервалом Кот подорвал вторую мину. Она была разряжена в пустоту. Кто уцелел, тот уже успел укрыться. Вторым ударом они добивались большего психологического эффекта. На фоне прицельного огня с тыла и атакой во фланг грохот разрывов должен был деморализовать противника. Едва перестали падать на землю сорванные осколками и взрывной волной ветки и листья, как окрестности огласили крики раненых. По распадку заметались тени. В одну такую Антон дважды выстрелил. Со всех сторон доносились хлопки «Винторезов». Ошалевшие и контуженные, ослепшие и ничего не слышащие солдаты в полной мере вкусили ужасы настоящего боя.

– Прекратить огонь! – скомандовал Антон. – Дрон!

– На приеме.

– Доложи обстановку.

– Вышли к позициям. Людей не наблюдаем. После подрыва продвижение прекратили. Раненых и убитых нет.

– Начинаем сближение, – Антон окликнул Банкета и махнул ему рукой. Тот кивнул:

– Москит, работаем!

– Филин, прикрой, – раздался голос Кота.

Антон боковым зрением заметил, как майор приподнялся и побежал. В этот момент один из раненых вскинул в его направлении винтовку. Антон, не церемонясь, выстрелил ему в голову. Кот залег, быстро переполз левее, направил в сторону оврага удлиненный глушителем ствол «Винтореза» и замер. Антон вскочил и перебежал к небольшой кочке. Едва коснулся земли, как к ложбине устремился Кот. Майор опустился на одно колено, давая командиру возможность осмотреться. Застреленный Антоном грузин застыл на животе, уткнувшись лицом в землю. Затылок был разворочен. Второй лежал на боку, обхватив колено. Боль не позволяла ему согнуть ногу, и он странным образом скрючился, пытаясь дотянуться до раны. Не тронутые гримом участки кожи были бледными. Нижняя губа тряслась, из полуоткрытого рта вырывались стоны.