Мыс Грома - Джек Хиггинс

Подобно всем затонувшим судам, лодка превратилась в среду обитания морских животных. Повсюду сновали рыбы — лютианусы с желтыми хвостами, морские ангелы, скаровые рыбы, сержанты и многие другие. Он взглянул на счетчик. Стоя на мостике, он находился на глубине двадцати трех метров. В запасе у него было самое большее минут двадцать, после чего надо будет подниматься на поверхность.

Воспользовавшись попутным течением, он немного отплыл, чтобы осмотреть лодку целиком. Судя по всему, выступ скальной породы, который лишь недавно был сдвинут с места, служил своего рода навесом для лодки на протяжении многих лет, скрывая ее от посторонних глаз. Для места, где редко появлялись люди, этого оказалось достаточно. Тот факт, что подлодки патрулировали этот район во время Второй мировой войны, являлся общеизвестным. Он знал одного моряка, который рассказывал, как члены их экипажей бывало высаживались с наступлением ночи на остров Сент-Джон в поисках свежих фруктов и воды, хотя Бейкеру всегда с трудом в это верилось.

Развернувшись, он подплыл к правому борту и сразу же увидел, из-за чего произошла беда: в корпусе под рубкой зияла большая рваная пробоина. Эти пираты, наверное, камнем пошли ко дну. Вот бедняги! Он опустился еще ниже, держась рукой за зазубренный край обшивки, покрытый коралловыми наслоениями, и заглянул в рубку. Внутри было темно и мрачно, всюду сновали стайки тарпонов. Он вынул фонарь из сетки, включил его, посветил внутрь рубки и отчетливо увидел рукоятки перископов, покрытые, как и все остальное, наростами. Остальные предметы представляли собой нагромождение искореженного металла, проводов и трубок. Он взглянул на счетчик, заметил, что у него осталось пятнадцать минут, и, поколебавшись, ступил внутрь.

Кормовой и носовой водонепроницаемые люки были задраены. Так и должно было быть в случае возникновения неблагоприятных обстоятельств. Он попытался повернуть колесико, открывающее крышку носового люка, однако оно, покрытое густым налетом ржавчины, не поддавалось. Несколько кислородных подушек, даже лента с какими-то патронами и — самое впечатляющее! — несколько человеческих костей в морских отложениях на полу. Удивительно, что спустя столько лет вообще что-то сохранилось.

Внезапно ему стало холодно. У него было впечатление, словно он — незваный гость, которому тут не место. Повернувшись, он уже готов был двинуться обратно, но тут луч фонарика упал на ручку в углу, по виду сильно напоминавшую ручку портфеля. Он протянул к ней руку, стряхнул морские отложения и обнаружил, что крепко держит небольшой чемоданчик из какого-то металла, покрытый ржавчиной, как и все остальное. Решив, что пока этого хватит, он выбрался наружу через пробоину в корпусе, позволил течению перенести себя через риф и принялся искать якорь.

Ему удалось найти его, когда в запасе оставалось пять минут. Болван, незачем так рисковать, сказал он себе и стал очень медленно подниматься, в точности следуя правилам. На глубине шести метров он выпустил канат и, проплыв под лодкой, вынырнул на поверхность у кормы.

Рывком он перекинул чемоданчик через борт, затем, извиваясь всем телом, сбросил с себя снаряжение, что всегда было труднее всего. Стареешь, Генри, сказал он себе, карабкаясь по лесенке, и повернулся, чтобы поднять на борт свой спасательный жилет и резервуар с воздухом.

Он заставлял себя делать все так, как обычно, убирая на место резервуар и снаряжение. Он насухо вытер тело полотенцем, переоделся, натянув на себя джинсы и чистую хлопчатобумажную рубашку, не обращая ни малейшего внимания на чемоданчик. Открыв термос, налил себе кофе, подошел к одному из стоящих на корме вращающихся кресел и опустился в него, потягивая кофе и не сводя глаз с чемоданчика, покрытого коралловыми наростами.

Наслоений на нем было меньше, чем на остальные предметах. Вынув из ящика с инструментами щетку с жесткой щетиной, он принялся яростно скоблить чемоданчик и тут же убедился, что тот изготовлен из алюминия. Когда поверхность была очищена, показались орел и свастика военно-морских сил Германии, которые были выгравированы в правом верхнем углу. Сохранность содержимого чемоданчика обеспечивали две защелки и замок. С защелками удалось справиться довольно легко, но крышка упорно не поддавалась. Судя по всему, открыть ее мешал замок, и, таким образом, выбора у него не оставалось. Он нашел большую отвертку и, с трудом вставив ее в щель поверх замка, надавил, и через несколько секунд чемоданчик раскрылся. Внутри было совершенно сухо, содержимое чемоданчика составляли несколько фотографий и писем, перетянутых резинкой. Еще там оказался большой журнал в переплете из красной марокканской кожи, на обложке которого золотом были вытиснены знаки отличия военно-морских сил Германии.

Со снимков смотрели молодая женщина и две маленькие девочки. На обратной стороне одного из них стояла дата — 8 августа 1944 года, ниже шел написанный от руки по-немецки текст размером не больше абзаца. Он ничего не понял, поскольку не владел этим языком. Еще на одном поблекшем от времени моментальном снимке был изображен мужчина в форме офицера ВМС Германии. На вид ему было около тридцати лет, на груди красовались несколько медалей и «Рыцарский крест», который полагалось носить приколотым к галстуку. В его облике было нечто особенное. Судя по внешности, это был настоящий морской волк.

Записи в журнале были сделаны также на немецком языке. Первая из них датировалась 30 апреля 1945 года. Название города — Берген — показалось ему знакомым, он знал, что так называется один из портов в Норвегии. На форзаце была надпись, смысл которой он уловил. Капитан третьего ранга Пауль Фримель, подводная лодка номер 180. Судя по всему, это командир лодки и автор данного дневника.

Бейкер бегло пролистал страницы, придя в полное отчаяние от того, что не в состоянии разобрать ни слова из написанного. Всего было сделано порядка двадцати семи записей, каждому дню отводилось иногда по странице, а иногда и больше. В некоторых случаях встречались условные обозначения координат судна, и ему не составило особого труда понять, что лодка совершила переход через Атлантику и взяла курс на юг, к Карибскому морю.

Странным казался тот факт, что последняя запись была датирована 28 мая 1945 года, что противоречило здравому смыслу. Генри Бейкеру было шестнадцать лет, когда война в Европе закончилась, и события тех дней на удивление ясно врезались в его память. Русские подошли к Берлину и сровняли его с землей, а Адольф Гитлер, укрывшийся, словно в норе, в своем бункере в здании рейхсканцелярии, 1 мая в 10.30 вечера покончил жизнь самоубийством вместе с Евой Браун, с которой сочетался браком всего несколькими часами ранее. Это событие ознаменовало собой фактический конец третьего рейха, за которым вскоре последовала капитуляция. Если это так, то как, черт возьми, подводная лодка номер 180 оказалась у берегов Виргинских островов, тем более что последняя запись в ее бортовом журнале приходилась на 28 мая?

Если бы только он умел говорить по-немецки… Еще больше Генри огорчало то, что на всем Сент-Джоне он не знал человека, владеющего этим языком. Хотя, с другой стороны, знай он немецкий, захотел бы он быть посвященным в тайну? Ясно было одно: если известие об обнаружении субмарины и ее местонахождении получит огласку, не пройдет и нескольких дней, как здесь яблоку негде будет упасть.