Конец света сегодня - Надежда Первухина

– Прямо Сергей Лукьяненко какой-то.

– Кто?

– Ну хоть что-то вы не знаете. А больно будет?

– Нет. Только щекотно. Конечно, больно, дурак! Душа с телом разлучается, связь почти рвется! Это как маленькая смерть. Ладно. Давай меняться, пока сюда твой доктор не пришел.

Юдифь воздела руки, и тело ее засветилось золотым светом. А Сидор в это мгновение увидел, как его тело становится призрачным, слезает кожа, потом пропадают мышцы, потом рассыпается скелет. Адская боль затопила разум Сидора. Он хотел закричать, но из глотки вырвался только слабый писк…

А потом он увидел самого себя, лежавшего на кровати.

– Ну что? – спросила его Юдифь его, Сидоровым, голосом. – Как тебе новое тело?

Сидор оглядел себя. Как женщина Юдифь могла дать сто очков вперед любой фотомодели.

– Э-э, – протянул он, осторожно касаясь руками высокой груди. – Неплохо, конечно.

– Ты за сиськи-то себя не лапай, не лапай, – хохотнула Юдифь. – Обрадовался.

– Имею право. Они теперь мои, – хохотнул и Сидор.

Тело Юдифи было крепче и моложе, в нем он ощущал себя так, как будто напился холодного шампанского. И главное, не надо думать, что тебя оскопили! Будто и не было этого унижения!

– Что теперь будем делать? – спросил Сидор у Юдифи, новыми, легкими для себя касаниями поправляя высокую прическу. – Я в этом теле тоже смогу появляться и исчезать, как ты?

– К сожалению, нет. Зато я могу в твоем теле телепортироваться, так что смогу вовремя сбежать, если надо, и сберечь твои несчастные яйца.

– Блин, вот зачем ты так!

– Ох, прости, забыла! Ничего, Сидор, когда все кончится, мы сделаем тебе пластическую операцию и пришьем силиконовые.

– А когда все кончится, нужны они мне будут? – хмыкнул Сидор.

– Резонный вопрос, – подняла палец вверх Юдифь.

Они посмотрели друг на друга. Сидор вдруг понял, что мог вполне бы увлечься этой красоткой с паранормальными способностями. Но сейчас разве до этого? К тому же какой из него теперь мужик…

– Сидор, не отвлекайся, – сказала Юдифь. – Слушай инструкции.

– Слушаю.

– Сейчас ты очень спокойно и очень быстро выберешься из больницы.

– Каким образом? В это тело что, встроен навигатор?

– Нет. Направо от этой палаты дверь. Стальная. Она взломана, ее взломала я. За этой дверью пожарный выход. Ты скоренько спустишься по лестнице и выйдешь, предварительно проведя рекогносцировку, на задний двор больницы. Там, за рядом мусорных баков, стоит «БМВ»-кабриолет.

– Что, третьей серии? Шестицилиндровый двигатель?

– Ага, кое в чем ты разбираешься. Да, именно такой «БМВ». Ключи в замке зажигания. Садишься, аккуратно выруливаешь и шпаришь по трассе М-1 до Калькутты. А там сориентируешься по карте и отправишься в Дели.

– Замечательно. Я не умею водить машину – это раз. Я не знаю, где Калькутта. Это два. На кой хрен мне ехать в Дели – это три.

– Отвечаю дураку. Это тело с развитой моторикой. Оно знает, как водить машину. Раз. В машину встроена система навигации, с которой можно добраться не то что до Калькутты, а до Марса, – два. В Дели тебе нужно для того, чтобы хоть иметь представление о своем сопернике Собхите, – три.

– А в Бардо?

– Будет тебе и Бардо. Все понял?

– Как не понять.

– Ну все, давай двигай шикарной попой, а я буду здесь лежать и изображать несчастного тебя. Удачи!

– Мерси.

Сидор мелкими женскими шажками досеменил до двери, осторожно отодвинул ее и выглянул в коридор. Никого. Только все белое – стены, пол, потолок…

– Вали! – услышал он напутствующий шепоток Юдифи.

И он свалил. Переместился по коридору, скоренько нырнул за стальную дверь и, подобрав подол платья, стал спускаться по лестнице.

– Господи, если ты есть, в чем я сильно сомневаюсь, – сказал перед этим Сидор, – сделай так, чтобы мне никто не встретился по дороге!

Видимо, Небеса на сей раз были благосклоннее к многострадальному журналисту. Лестница была пуста. Сидор выбрался на улицу. Тут его поджидала жуткая жара – впрочем, тело Юдифи не потело по каким-то непонятным причинам, может, она «Рексону» в геном ввела? – так вот, Сидор проскочил мимо мусорных баков и буквально нырнул в чрево кабриолета. Рука сама собой повернула ключ в зажигании, поворот руля – и машина буквально вылетела за ограду больницы. Сидор даже не успел махнуть окнам больницы рукой на прощанье.

Шестицилиндровый двигатель показывал все, на что способен. Навигационная система, явно не «ГЛОНАСС», направляла машину по оптимальному маршруту. Оставалось только следить за безопасностью движения.

К концу дня Сидор въехал в Калькутту и понял это лишь по тому, что постройки клошарного вида сменились супермаркетами и высотками спальных районов.

И тут зазвонил мобильный телефон, который доселе мирно лежал на приборной панели.

Сидор вздрогнул. Потом подумал, что от него не убудет, если он ответит на звонок. Мало ли что…

Он включил прием.

– Алло?

– Привет, дорогая, – заговорил звучный баритон. – Как духи́?

– Неподражаемы, – чужим голосом ответил Сидор, сам не понимая, почему должен был так ответить.

– Рад за тебя, – продолжал мужской голос. – Тебе всегда нравилась элитарная парфюмерия.

«Черт, – подумал Сидор. – Это, наверное, любовник Юдифи. Вот меня угораздило!»

А голос меж тем продолжал:

– Ты уже в Калькутте?

– Да.

– Задай новую программу навигатору. Улица Чениз-бай, семь. Там я буду тебя ждать.

– Отлично.

«Как я задам программу навигатору???»

– Надеюсь, милая, ты помнишь, что задавать новые параметры навигатору можно просто голосом.

– Конечно, дорогой.

«Ура!!!»

– Тогда жду тебя.

– Жди, жди.

И, только отключив телефон, Сидор осознал, что его собеседник да и он сам говорили на хинди.

Он произнес навигатору команду отправить машину на улицу Чениз-бай, семь. Отчаянно захотелось курить, хотя Сидор никогда не был пристрастен к этой привычке. Рука сама собой шлепнула по бардачку, и на сиденье упала пачка сигарет «Голуаз» и золотая зажигалка данхилл.

– Вот тебе и вот, – сказал Сидор. – Я еще и курю.

Он с наслаждением затянулся сигаретой.

Улица Чениз-бай, сплошь застроенная домами среднего класса, напоминала каменную кишку с проплешинами газонов. Трава на газонах была ломкая и пожелтелая, а дома давно требовали ремонта. Здесь, как и везде в Калькутте, роскошь и нищета мирно соседствовали и не переходили друг другу дорогу.