Палач. Книга 1 - Александр Ачлей

«В действительности таких лиц не было. А если и были, то ничего не решали, поскольку распад был предопределен русской национальной психологией, поведенческой моделью русского человека со времен Киевской Руси. Считая себя русским, я не мог оставаться равнодушным к проблеме России, — писал далее автор, — и постарался нарисовать объективную картину произошедшего, в надежде, что найдутся люди, которые выступят против Системы и победят ее».

Евгений Труваров. Париж, октябрь, 2016 год.

Артемьев усмехнулся. Итак, еще одна монография на извечную тему «Пропала Россия!». «Кстати, — подумал он, — стенания по этому поводу раздавались несколько веков, пока эта самая Россия, наконец, действительно не пропала». Но поскольку незнакомцы, на помощь которых он рассчитывал, хотят, чтобы он ее прочел, придется читать. В конце концов, в сутках двадцать четыре часа. И надо их как-то использовать. По опыту он знал, что на выяснение ситуации им понадобится несколько дней. Включив свет, он поудобнее устроился на кровати и углубился в чтение:

«Часть 1. Экскурс в СССР

В качестве краеугольного камня исследования мы берем тезис о том, что государственное образование территории, населенной русскими, находится в процессе распада несколько столетий. Этот процесс при одних правителях тормозился, при других ускорялся, что трижды приводило к распаду государства, начиная с Киевской Руси.

Распад России было бы неправильно рассматривать в отрыве от распада Российской империи и империи, вошедшей в историю под названием СССР, поскольку и то и другое явления имели общие причины и являлись разными этапами одного и того же процесса. Процесса распада. Революция (название условное) 1991 года изменила политическую и экономическую системы государства, но ни в малейшей степени не устранила причины возобновившегося после смерти Сталина процесса распада. Напомним, что аналитики, посвятившие исследованию этих явлений толстые монографии, в основу клали два фактора: экономику и политику. Причем в экономике властвовал в основном один, лишенный всякого смысла, подход. Это спор между государственниками и рыночниками о том, какая форма собственности более эффективна. Российская практика показала, что экономическое развитие зависит не от формы собственности, а от системы управления ею и экономикой в целом. Такой поверхностный подход исследователей вскрывал некоторые причины, но не первопричину конечного результата. Вкратце мы проанализируем причины коллапса СССР для того, чтобы читатель понял — они идентичны причинам распада Российской Федерации. И только после этого перейдем к первопричине. Разумеется, нельзя не уделить внимание такому важному фактору, как личность и… элита. Марксистские историки говорили о роли личности и общества, однако, если внимательно изучить историю Российской империи, можно заметить, что такой подход не совсем верен. Общество играло решающую роль в формировании исторических событий только в очень краткие периоды стихийных волнений, длящиеся несколько дней или месяцев до момента, когда появлялись личности или группы личностей, способные взять стихию под свой контроль. При этом на первоначальном этапе они провозглашали приоритет общественных интересов, но затем неизменно переходили к реализации собственных. Это показывает, что в действительности общество всегда было лишь инструментом в руках творящей историю личности или группы личностей, именуемой элитой. Итак, мы будем рассматривать роль личности и роль элиты в процессе распада.

Что же касается личности, способной остановить этот процесс, можно смело утверждать, что в нашей истории это удалось только И. В. Сталину.

Роль личности

Через 20–30 лет уже никто не будет знать, кто такие Горбачев и Ельцин. Еще лет через 10 — кто такой Путин и последующие президенты России. Кто такой Сталин, будут знать все и всегда. Не будем рассматривать фигуру Сталина в контексте репрессий, имевших место в СССР, об этом поговорим отдельно, когда начнем анализировать Систему, являющуюся первопричиной процесса распада. Отметим только, что какие бы обвинения ни выдвигались в адрес этого политического гиганта XX века, он, безусловно, был ярко выраженным созидателем, в отличие от всех без исключения лидеров постсталинского периода. Вся его деятельность была в конечном счете направлена на созидание государства, экономики, культуры. Он, единственный из правителей Советской России, не имел личных или клановых интересов, но полностью руководствовался интересами государства, как он их понимал. „Государство — это я!“ — утверждал король Солнце. „Я — это государство!“ — считал Сталин. Он сумел остановить процесс распада, построив государство с мощной экономикой и создав механизм управления этим государством, так называемую командно-административную систему. Отметим мимоходом, что в дальнейшем неэффективной оказалась не командно-административная система как таковая, но командно-административная система, кастрированная его преемниками и советской элитой, больше всех пострадавшей от сталинской системы. И эта кастрация демонстрирует важнейший элемент процесса распада. Если отбросить репрессии против крестьянства (это отдельный вопрос), то можно заметить, что репрессивный аппарат, созданный Сталиным, вел непрекращающуюся борьбу с советской элитой, основную часть которой составляла партийно-хозяйственная бюрократия. Девяносто девять из ста репрессированных были представителями союзной или региональной партийной или государственной бюрократии. Крупный деятель РКП(б) Ю. Ларин в книге „Частный капитал в СССР“, изданной в 1927 году, представил анализ деятельности советской бюрократии в период нэпа, что во многом объясняет репрессивную политику Сталина. „Первый период, период 1921–1923 гг., характеризуется преимущественно тем, что в это время частный капитал возникал путем перекачки в частные руки государственных средств разнообразными способами и методами. Можно сказать, что та буржуазия, которая действовала в первый период нэпа, вступила в этот нэп почти с голыми руками, очень мало, часто почти ничего не имея за душой, кроме своей предприимчивости, кроме связей в различных советских учреждениях, кроме готовности идти на всякое преступление ради обогащения. То обстоятельство, что она имела возможность таким путем добиться довольно больших, как мы увидим, успехов, объясняется, разумеется, не в малой мере и общеизвестным пороком нашего государственного аппарата. Иначе сказать — теми бюрократическими извращениями, наличие которых давало и иногда и теперь дает возможность на хозяйственном фронте частному дельцу превращать госорганы в орудия и средства обогащения“. Другими словами, в молодой советской республике стихийно сложилась корпорация, состоявшая из новых капиталистов (нэпманов) и партгосноменклатуры, вследствие чего начала выстраиваться модель корпоративной экономики, о которой мы поговорим позже, поскольку первая попытка элиты создать „экономику под себя“ была жестко пресечена Сталиным.

Пример нэпа наглядно демонстрирует поведенческую модель русской элиты в условиях относительной свободы и возможности личного обогащения. Сталин, столкнувшись с этим явлением, твердо усвоил тот непреложный факт, что либо он заключит элиту в строгие рамки, либо будет отстранен от власти, а государство развалится, как карточный домик. История государства Российского свидетельствует, что наибольших успехов оно достигало при правителях, сумевших заключить элиту в строгие рамки государственного управления. Петр I, Екатерина II, И. Сталин репрессивными методами заставили элиту работать не только на себя, но и на государство. Петр I нещадно рубил головы русской элите и эффективно использовал иностранцев. В правительстве Николая I иностранцы составляли 80 %. Во времена Екатерины II Степан Шешковский в специально оборудованном для этих целей помещении нещадно сек высокопоставленных русских чиновников, невзирая на титулы и звания. „Все кнутобойствуешь?“ — спрашивал его при встречах Потемкин. В противостоянии с элитой погибли два российских императора. (Последующие монархи, начиная с Александра I, благоразумно отступали от своих планов переустройства России, когда конфликт с элитой приобретал угрожающий характер.) Советская бюрократическая элита лишила власти двух генсеков, причем второй был свергнут путем раскола великой страны. Поэтому мы в последующих главах не раз зададим себе вопрос: „А был ли у Сталина другой способ сохранить государство?“ Это в корне меняет представление о советском лидере.