Тщетность, или Гибель «Титана» - Морган Робертсон

Диск луны показался из-за зазубренного ледяного пика, залив поверхность айсберга пепельно-серым светом. Заискрились тысячами сверкающих точек мелкие ручейки и водопады, пересекавшие тело айсберга, заблестела подернутая рябью поверхность луж, черные тени легли в углублениях и пустотах. Эта причудливая в своей красоте картина породила у Роуланда гнетущее ощущение своего ничтожества. Ему показалось, что огромная мертвая глыба льда, на которой он волей судьбы очутился, куда важнее для Вселенной, чем он сам, его надежды, планы и страхи. Ребенок устал плакать и уснул, обессиленный, а моряк все ходил взад вперед по льду.

«Там, наверху, — пробормотал он, задумчиво изучая черное небо, на котором при свете луны были видны лишь самые яркие звезды. - Очень высоко... невозможно даже представить, насколько высоко... находится то, что христиане именуют Раем. И там обитает их Бог, тот самый, кто по прихоти своей забросил сюда ребенка Миры. Они называют этого бога мудрым и добрым, хотя позаимствовали его у жестокого и кровожадного народа... А под нами - не менее глубоко — ад, которым правит дьявол. Его они не заимствовали, его они придумали сами. Наш выбор определяет то, где мы окажемся после смерти — в аду или в раю... Какая сказочная чушь!.. Великая тайна так и осталась тайной и ни разъяснения, ни поддержки на этом пути человек не получил. Окружающий мир создан не богом. Какой ни была бы природа мироздания, бесспорно, что столь важные для нас качества, как милосердие, доброта, сострадание и справедливость не имеют никакого отношения к устройству и функционированию нашего мира. Считается, что вера в эти ценности питает все земные религии. Но так ли это? Может быть, главную роль тут играет извечный страх человека перед неизведанным. Повинуясь ему, дикарка бросает крокодилу своего ребенка, а цивилизованный человек жертвует деньги на содержание церкви. Из-за этого из века в век процветают и не знают нужды толпы прорицателей, знахарей, священнослужителей и жрецов — всех тех, кто питает и взращивает страхи, а потом живет за счет них.

Миллионы верующих молятся и искренне верят, что бог отвечает им. Что он слышит их молитвы и посылает им утешение. Может ли это быть правдой? Случалось ли когда-нибудь, чтобы просьба, обращенная к небесам, получала действенный отклик? Трудно сказать. Люди просят у бога дождь в засуху и солнечный свет в холода, и получают их рано или поздно, но полагают, что это божественный дар. Люди обращаются с просьбами об успехе и процветании, и те, кому удается чего-то добиться в жизни, уверены, что без божественной воли тут не обошлось. Но и это не доказательство, потому что успех — следствие прилежания и трудолюбия. Молитва нужна им, чтобы достигнуть спокойствия духа, вдохновить себя тем, что просьба услышана, и это умиротворяет их. Все это не более чем банальный психологический практикум. При других условиях, такой же эффект можно было бы получить истовымповторением таблицы умножения или перечислением румбов компаса.

Миллионы людей общаются с богом через молитву. Их боги-разные, но это не мешает людям верить, что они услышаны. Все они ошибаются? Возможно ли такое?.. А как быть с пробной молитвой? Можно ли рассчитывать на то, что она будет услышана? Хотя Библия, Коран, Веды в сути своей построены на заблуждении, не исключено, что невидимое и неведомое Нечто, которое может с легкостью читать в моей душе и которое видит меня в этот момент, все же существует. Но тогда для него мое неверие не имеет значения, поскольку Оно само наделило меня разумом и позволило сомневаться в своем существовании. И мои пороки и мое неверие, возможно, не являются преградой для того, чтобы Оно или Он выслушали мою молитву. Бывают моменты, когда даже убежденный атеист с холодным рассудком доходит до такой степени отчаяния и одиночества, что вынужден взывать о помощи к воображаемой силе. Это нельзя отрицать. Всякий - и я в том числе - может оказаться в таком положении...»

Он взглянул на темную линию горизонта. На мили вокруг — ни одной живой души. До Нью-Йорка — миль девятсот, до луны на небосклоне — больше двухсот тысяч миль, до звезд - несчетное число миллиардов миль. Он был предоставлен самому себе и все, что у него осталось, это спящий ребенок, туша медведя и неизвестность. Он, стараясь ступать бесшумно, забрался в шлюпку и посмотрел на спящую малышку, после чего поднял голову вверх и прошептал: «Ради тебя, Мира!»

А затем, опустившись на колени, этот убежденный атеист обратил лицо к небесам и слабым голосом, но с пылкостью, свойственной попавшим в беду, стал молиться Богу, которого всю жизнь отрицал. Он молился о сохранении жизни малого дитя, оказавшегося под его опекой, о спасении столь необходимой малютке матери. Он просил послать ему еще немного сил и мужества, чтобы выполнить свой долг как подобает и содействовать воссоединению двух дорогих ему людей. Гордость не позволила ему попросить в молитве чего-то сверх этого, чего-то для себя. Едва он успел закончить и поднялся, из-за ледяного утеса справа от него выдвинулся кливер[8] барка[9], а еще через мгновение показался и весь корабль, влекомый вперед слабым западным ветром. Его отливающие в свете луны серебром паруса отделяли от айсберга какие-то полмили.

Забыв о боли, Роуланд бросился к костру и подбросил в него дров. Он кричал что было сил, охваченный безумным волнением:

— Эй, на барке! Эй!.. Мы здесь!

Низкое ответное гудение сигнального ревуна был знаком, что его зов услышали.

— Просыпайся, малышка! — Роуланд схватил ребенка. — Просыпайся, мы уплываем отсюда!

— Мы идем к маме? — спокойно спросила девочка.

— Да, мы идем к твоей маме, — твердо сказал он, а потом вполголоса добавил, — если, конечно, и эта часть моей молитвы услышана...

А спустя четверть часа, наблюдая за тем, как к льдине причаливает белая шлюпка, он пробормотал:

— При таком ветре корабль и айсберг разделяло не больше мили, когда я начал молиться... Что мне теперь думать об этом? Можно или нет считать это знаком, что моя просьба была услышана?.. И что с Мирой?.. Могу ли я быть уверен, что она спасена, что она в безопасности?..

На первом этаже Королевской лондонской биржи есть большой зал, уставленный многочисленными столами. В зале этом всегда людно — у столов постоянно суетятся и шумят брокеры, клерки и посыльные. Стены коридоров, ведущих в примыкающие к залу комнаты и офисы, увешаны специальными досками, предназначенными для ежедневных бюллетеней морских происшествий и катастроф. В одном конце зала располагается помост, на котором, возвышаясь над остальными, восседает важный клерк, в обязанности которого входят отчетливое и ясноеобъявление фамилий прибывающих членов ассоциации и периодическое зачитывание краткой сводки новостей, после чего оглашенные сведения незамедлительно вписываются мелом в бюллетень происшествий. На слэнге Сити зал этот зовется «Комната», а клерк — «Зазывалой».