Клинки чужого мира - Мартин Райтер

Вальтер Кайзер с радостным лицом выскочил из класса, а учительница вернулась к уроку.

Геометрические фигуры и связанные с ними расчеты беспокоили Генриха меньше всего на свете. «Из стены торчала рука, - размышлял он, разглядывая струйки на оконном стекле. - Если бы рука оказалась каменной, то ничего странного в том не было бы. Но она двигалась! А раз так, то хозяин руки находился по другую сторону стены. Вот так штука! Выходит, что Врата - толщиной всего с руку? Даже не с руку, а с плечо? Странно, как могут существовать солнце и деревья за стеной, где, кроме земли, ничего другого быть не должно? А может, Врата используют принцип телепортации? Превращают километры в миллиметры? Хм, тогда владельца руки давно должно было расплющить. Но ведь не раздавило! А если попытаться пробить в каменистой поверхности Врат проход? Или заложить заряд? И какому существу, черт возьми, принадлежала эта рука?»

«Повышенный» интерес Генриха к геометрии учительница отметила замечанием, а вскоре, на физике, Генрих заработал еще одно. Два замечания за день - многовато, но после сражений с колдунами подобные пустяки беспокойства не вызывали. Генриху нестерпимо хотелось одного - окончания уроков.

На переменах Генрих держался в одиночестве, большую часть времени проводил у окна, нервно покусывая ногти и не обращая ни на кого внимания. Впрочем, никто и не пытался вызвать его на разговор, если не считать Габриэллы, бывшей подружки Клауса Вайсберга. Она подошла на перемене перед последним уроком и, кокетничая, поинтересовалась, что Генрих делает вечером. Генрих, занятый размышлениями, пробормотал в ответ что-то невразумительное, и тогда Габриэлла решилась идти напролом и прямым текстом предложила Генриху пойти на дискотеку.

- Извини, Габриэлла, - ответил Генрих, - дискотека - вещь хорошая, но я не люблю шума.

Габриэлла несколько секунд растерянно моргала ресницами, а потом предприняла еще одну попытку.

А вот в «Космо» идет новый фильм с Клуни. Моя знакомая его уже видела и сказала, что это такой фильм, такой фильм… который надо обязательно посмотреть! - закончила она и выжидательно умолкла.

Послушай, - сказал Генрих, поняв, что так просто от приглашения не отделаться, - фильм, может быть, и хороший, этого я не знаю и спорить» не буду, но ты уж извини, я в кино не хожу - мне всякие глупости смотреть неинтересно. Ты Клауса пригласи, он с радостью пойдет с тобой.

Габриэлла обиженно фыркнула, развернулась на пятках и бросила через плечо:

- Тоже мне умник выискался!

Оставшуюся часть перемены она провела, шушукаясь с девочками, заинтригованными таинственностью Генриха и принципиально отвергавшими дружбу Клауса Вайсберга.

- Этот Генрих ведет себя так, как будто он английский принц, - говорила Габриэлла. - Умничает и важности на себя напускает. Я уверена - дружить с ним ужасно скучно.

При этом она раз за разом бросала в сторону Генриха долгие взгляды и тяжело вздыхала.

Едва закончился последний урок, Генрих первым рванул из класса. Он раскрыл зонтик, перепрыгнул порог школы и… едва не сшиб с ног Олафа Кауфмана.

Извини, - пробормотал Генрих, пытаясь обойти Олафа, но тот внезапно удержал его.

Я слышал, ты отказался идти за выговором? - спросил он своим обычным, «отмороженным» голосом.

Генрих замялся, не зная, как лучше ответить, - поди угадай, что у этого верзилы на уме.

- Голова закружилась, вот и не пошел. Знаешь, я бы с радостью с тобой поболтал, но, извини, - тороплюсь.

Олаф убрал руку с куртки Генриха.

- Голова закружилась?… Ну-ну. Ладно, беги. Оказавшись на свободе, Генрих с облегчением перевел дух.

«Эх, везет мне, как утопленнику, - горестно размышлял он. - То чуть великанша не сожрала, то едва головы не лишился на баронском суде. И одноклассники подобрались один лучше другого: подлец Клаус Вайсберг да заявившийся неизвестно откуда после Рождества Олаф, «Эйфелева башня с удавьим взглядом». Но потом Генрих вспомнил Альбину, Капунькиса с Бурунькисом, рыцаря Скурда и решил, что в его жизни хорошего все же больше, чем плохого.

- Эй, приятель, - окликнул Генрих пробегавшего мимо хайдекинда. Невзирая на дождь, короткая шерстка малыша пушилась: видимо, она обладала свойством отталкивать воду. - Не подскажешь, где найти гнома Ильвиса?

- Конечно, подскажу, господин Генрих! - радостно вскрикнул малыш. - Туда идите, там он. Сам его минуту назад видел!

Хайдекинд махнул рукой в неопределенном направлении, почесал затылок, придумывая, что бы еще сказать, но ничего умного не выдумал и, скороговоркой пожелав Генриху удачи, умчался догонять своих друзей.

Пришлось Генриху ловить другого советчика. Еще раз обращаться к непоседливым детям полей или расспрашивать отягощенных будничными делами домовых он не стал, решив, что найти гнома могут помочь только гномы. Однако в поле зрения бородатых крепышей не было, и Генрих отправился на площадь Святого Якуба к городской ратуше.

Через пятнадцать минут Генрих был уже на площади Святого Якуба, но и здесь гномы не появлялись. Размышляя, где лучше всего искать прирожденных кузнецов, Генрих прошел мимо ратуши и неспешно приблизился к скульптурной группе из бронзы, символизирующей человеческие пороки. Эта скульптурная группа называлась «Лодка пороков», но в народе ее прозвали более удачно: «Корабль уродов». Темно-зеленая лодка висела на трехметровой высоты колонне. В лодке веселились гиганты и чудовища: толстая противная женщина в задранном платье и с открытым в песне ртом, музыкант с длинным носом и лирой, пьянчуга с винной кружкой и помятым лицом, обжора, давящийся свиным окороком, детина с акульей головой и еще парочка страшилищ под стать попутчикам. Из центра лодки торчала мачта с ободранным парусом; за эту мачту, задрав в пляске ногу, держался одной"рукой скелет.

Прогуливаясь под зонтиком по площади, Генрих озирался по сторонам и удивлялся, не видя гномов. В Регенсдорфе, конечно, было не так уж много представителей этого коренастого народца, но все же два-три бородача всегда расхаживали по улицам. «Дождя боятся, что ли?» - с досадой подумал Генрих. Он решил осведомиться об Ильвисе у домовых, но тут один за другим раздалось два гулких удара, а следом за ними крик:

- Берегись, лодка валится!

Генрих поднял глаза и в удивлении замер. В бронзовой колонне образовалась трещина, и лодка медленно клонилась носом к земле. С каждым мгновением скорость крена увеличивалась, и, наконец, судно со всем экипажем ринулось вниз, как будто взаправдашний корабль в морскую пучину.

Столкнувшись с булыжниками, «Корабль уродов» издал жуткий скрежет. Земля задрожала, в близлежащих домах звякнули стекла. Скелет-Смерть вместе с мачтой вылетел за борт, а длинноносый музыкант воткнул свой нос в пасть человеку-акуле.

- Ух ты! - только и смог вымолвить Генрих.

Толпа бросилась к обломкам корабля, точно он являл собой пиратский шлюп с несметными сокровищами. Увлеченный людским течением, Генрих подступил к лодке, дивясь вместе с другими зеваками ее падению.