Юность воина - Марик Лернер

Знает она все отговорки наизусть уже давно. Других допускают с этого года. Ну и пусть она младше. Зато старше следующего поколения! Это же издевательство — размахивать клинком, сидя на Смирной. Да еще и все обучение исчерпывается тремя ударами — направо, вниз направо и вниз налево — и четырьмя уколами — вполоборота направо, вполоборота налево, вниз направо и вниз налево.

«За восемь-десять шагов до противника, — скомандовала сама себе, — кисть правой руки с обнаженной саблей отводится к левому плечу, после чего быстрым движением руки с одновременным поворотом корпуса в сторону удара наносится удар на высоте плеча слева направо. Раз! — ничего сложного», — заключила мысленно, представив себе вываливающегося из седла противника.

Понятно, билась не со взрослым и умелым воином. Ну так она и не собирается мчаться в набег или на войну прямо сейчас. Не совсем дурная. Но ведь не учиться — потом поздно станет.

И не надо ей на манер Фулько усталым голосом, предназначенным для молокососов-мальчишек, излагать простые истины на тему: в конном бою в горах практически не дерутся. Чаще всего просто отсутствует возможность развернуться отряду для атаки. А и не нужно. Воины первой шеренги лавы — смертники при сшибке и погибают со страшными ранами.

Всегда начинать с метания стрел. На ближнем расстоянии — дротиков. В семье каждый на счету. Не полезут на штурм, если потери серьезные. Сама все знает. И что ее место всегда будет сзади — тоже. Но оказаться беспомощной, если на тебя выскочит враг?..

Настоящий удар наносится не так. Это для обычных всадников. Любой моментально подставит щит. Правильно бить снизу вверх. Абала много раз наблюдала. Стремена связаны ремнем под корпусом лошади, позволяя всаднику свешиваться вбок чуть ли не до земли. Любой тоже пеший поднимает для прикрытия от выпада оружие. Поэтому показываем начало удара сверху, потом резко свешиваемся с коня и сильным ударом клинка снизу буквально разваливаем противника надвое. У нее пока выходило плохо.

Абала нахмурилась и уставилась на кусок льда у склона в нескольких локтях. Пару секунд ничего не происходило, затем лед раскололся на несколько напоминающих формой наконечники стрел острых кусков. Они неуверенно взлетели, поболтались в воздухе и, повинуясь взмаху руки, метнулись вперед, с треском разлетевшись о противоположную стену ущелья. Смирная недовольно обернулась и с возмущением заржала.

— Да, я — маг, — без особой гордости заявила Абала, обращаясь к лошади. — И толку?.. Пока я вот так — враг меня на шашлык порежет. И еще вопрос — поможет ли, даже если успею. Пробить куртку не удастся. В лицо попасть надо. А он ждать станет? Ха. Ха.

Кобыла в очередной раз не стала отвечать. К подобным излияниям она была вполне привычна. Когда девочке становилось совсем грустно или требовалось излить обиду, она вечно жаловалась своей доброй четвероногой подружке.

Местные лошади не отличались высоким ростом, зато были неприхотливы в питании, много месяцев содержались на подножном корму и только при подготовке к состязаниям получали зерно. Обладали огромной выносливостью и хорошо ходили по каменистым кручам.

Один недостаток — нормальной речи они не воспринимали. Конечно, можно было при определенном терпении выучить их самым разным вещам, но поддерживать разговор — это не по адресу.

Лошадей горцы все равно любили. Не менее полезный товарищ, чем любое другое домашнее животное. Может, и более. На корове от опасности не умчишься, а яки — тупы, не хуже камней. Общаться с ними нормально получается лишь при помощи тяжелой палки.

Поэтому любой горец с самого мелкого возраста ухаживал за важнейшим в хозяйстве конем. Тщательно чистил скребницей, щеткой и купал по несколько раз в день. А входя в возраст, получал личного, а не старших родственников. И каким воспитаешь, такой и будет.

Еще две весны, а Абала уже принялась подыскивать себе подходящего жеребенка из имеющихся. Смирную оставлять жалко, но ведь они еще долго не расстанутся, а видеться будут и потом.

— И толку, что я маг? — продолжала она жаловаться кобыле, вертя постоянно головой и изучая все вокруг. — Никто не хочет слушать и слышать. Был сигнал! Чтобы мне в пропасть свалиться и ноги переломать! Точно слышала! Для них я — ребенок. Я! — От возмущения она задохнулась. — Да я уже в одиннадцать лет сильнее всех, кроме Шуши и Висби. Все эти тетки, сестры и прочая мелюзга до моего уровня не поднимутся. Ну, — без особой охоты добавила, — Берзона не хуже. Но она же на пятнадцать весен старше!

Абала прямо задохнулась, представив себя в этом возрасте. Жуть! Старуха — 26. Четверых родила. Нет, решила, обдумав критически, Берзона не хуже. И ближняя семья у нее крепкая. Мужчина вполне подходящий, но нельзя так сравнивать. Она Берзону обязательно нагонит, потому что магия — это не пеленки и детки, а тоже тренировки каждодневные.

Магия, дар Создателя Сущего — в крови. Это талант. Как музыка, которую могут делать немногие. Правила общие для всех, а пальцы или ритм не всякому даются. Никто еще, кроме как в легендах, не сдвинул гор и не поднял мертвого. Есть границы для любой силы. Создатель Сущего — один в своем роде.

Воздвигая сей мир, он был вынужден создавать все из частей собственного тела. Поэтому настолько и разнятся твари, существа и минералы с растениями. Не могут получиться одинаковыми родившиеся из волос или крови. Мы, крато, — из важнейшей составляющей: крови! И этим все сказано.

Однако и в ней присутствует разное. Даже по цвету заметно. Венозная и артериальная — разные. Вот капли и дали разные всходы. Или есть талант, или его нет. Со стороны не возьмешь. Но если он присутствует, важно его развивать. Без постоянного усилия не работают мозги и мускулы. Они это… слабыми становятся. Как после болезни. То есть загубить магию легко. Просто пренебречь ее наличием. Или делать, пока тебя заставляют старшие.

А можно отдаться семейным делам. Вроде правильно, но для двух или трех близких. А семья? Никто, кроме тебя, все одно не виноват в неразвитости таланта. Вот и выходит — и так плохо, и так нехорошо. Где выбор? Ведь когда-нибудь она обязательно встретит подходящего мужчину и захочет от него родить.

Абала без особого темперамента загрустила, рисуя мысленную картинку будущего. Он станет уходить на пастбище или в набег, а она — сидеть и вспоминать. Да еще за детьми следить. Как-то непривлекательно звучит. Опять подчиненность.

Нет, так не пойдет. Она станет величайшим магом не только в семье — это просто. Ведь почуяла же нечто странное. Уже сейчас лучшая. А что не поверили — так умом хуже коз. Даже Шуша не захотела слушать. Ну маленькая она пока, и что с того? Вырастет.

Надо же не только постоянно зудеть, что величайший маг имеет свои слабые стороны и победить его не обязательно способен более сильный и умелый. Даже обычный воин может убить лучшего из лучших, коли тот не бережется. Простой сталью или даже камнем. А уж пришедший из неизвестности маг несет в себе странные умения. Почему они не стали ее слушать? Вот не развернет лошадь, пока не докажет, что права!

Нет, возвращаясь к прежним мыслям, возмутилась, она давно и прекрасно знает, в чем важность магов в бою. Отнюдь не швыряться огнем. Один на один с долинными не справиться. Даже если воин-крато стоит десятка и порубает их как кур. Придут новые. Их слишком много, и они всегда приходят.