Взвод специальной разведки - Александр Тамоников

— Сделаю! А если духи лапы кверху задерут при первом же выстреле?

— А ты накрой их так, чтобы не смогли они свои кровавые клешни поднять! Ясно?

— Ясно, Володь. Короче, валить всех!

— Да, всех! После чего доклад мне!

— Принял!

Ждать отступающий отряд душманов подчиненным Листошина долго не пришлось. Бандиты торопились уйти в ущелье, где их уже не достанет ни техника русских, ни их авиация. В ущелье много трещин, пещер, в которых легко спрятаться, затаиться, выждать, а значит, и выжить. И вышел этот потрепанный отряд кучей, не растянувшейся по дну. Как раз так, как это было нужно спецназу. Дождавшись, когда боевики войдут в сектор гарантированного поражения бронированных разведывательных машин, укрывшихся среди воронок от снарядов обезглавленной сопки, старший лейтенант Листошин приказал:

— Внимание, ребята, из трех стволов на полное поражение духов огонь!

Крупнокалиберные пулеметы ударили по банде, разрывая душманов в клочья. Когда стрельба затихла, внизу возле русла речки на небольшой площадке лежало кровавое месиво человеческих тел. Никто не ушел от блокпоста. Для перестраховки старший лейтенант спустил вниз несколько человек. Те в ущелье не задержались, вернувшись, доложили, что банда уничтожена.

Командир взвода подошел к одной из машин, запрыгнул на броню, крикнул в люк:

— Связь с ротным мне!

Доложил, что «гостей» встретил по всем правилам восточного гостеприимства, накормив свинцом так, что те остались «отдыхать» в ущелье.

Капитан Новиков приказал Листошину:

— Закладывай подарки и отход к посту!

Под подарками подразумевалось минирование останков душманов. За трупами обязательно придут их товарищи. Вот и получат сюрпризы в виде нескольких взрывов наступательных гранат «РГД». Так делали почти всегда, и фокус удавался. Впрочем, и духи минировали наших погибших солдат. К этому вроде уже привыкли и все же попадались на ловушки. Духи чаще!

Перед тем как отправиться к блокпосту, Листошин вызвал Калинина:

— Олень-1, я — Сайгак!

Александр ответил:

— Слушай, Сень, сменил бы ты позывной? А то как-то несолидно — сайгак!

— Олень лучше?

— Ну, благороднее, по крайней мере! Как у тебя?

— У меня все пучком, сам как?

— Нормально! Очистили мост. Двенадцать пленных взял, шестеро, правда, подстрелены, а так нормально. Потерь нет! А у тебя?

— Тоже обошлось! Я выдвигаюсь к блокпосту!

— Давай! Мне приказано мост сторожить вместе с взятыми духами. Встретимся при отходе!

— Удачи!

— Тебе того же!

Листошин приказал колонне из трех машин двигаться к блокпосту.

А туда в это время прибыли десантные и санитарные вертолеты. В воздухе зависли «полосатики» — машины огневой поддержки «Ми-24», прикрывая маневр «Ми-8». Ранее их применять было нельзя, ну разве что по минометной батарее, но там и артиллерия неплохо справилась. Хоть пилоты и рвались в бой, поднимать их для поддержки поста было бессмысленно. По отработке позиций духов на мосту — риск разрушить его. А по наступающим силам тем более. Те сразу вошли в плотный огневой контакт с постом. В этом случае был велик риск поразить своих же. Так что только сейчас, когда все кончилось, «крокодилы» «Ми-24» барражировали в небе. А на санитарные и десантные борты «Ми-8» грузили убитых и раненых бойцов десантной роты, героически отстоявших свой пост от коварного и безжалостного противника, в несколько раз их превосходящего. Из полка на смену роте прибыли сразу два десантных подразделения. Командование полка ВДВ решило усилить пост и выставить еще один на самом мосту, скорее всего временно.

Прибывший из ущелья старший лейтенант Листошин, видя движения десантников, спросил у командира своей роты:

— Володь! Ты что-нибудь понимаешь? Ну, на хрена восстанавливать этот блокпост? Раз разнесли его духи, то и надо сровнять здесь все с землей да мин наставить. Мост — да, его держать надо, хотя… это здесь вроде речка как речка, а выше по ущелью ее, не замочив ботинок, по камням перейти можно. Я не говорю о сезоне дождей. Но этот сезон и духам не дает свободно маневрировать ни в горах, ни в степи. Нет, считаю, и мост надо рвануть, отсыпать полдамбы и бросить понтон. А то чего, в натуре, получается? Командование словно специально подставляет наших парней духам. А те и рады. Им за каждую голову советского военнослужащего бабки отстегивают. Чего не стрелять? Вот и стреляют!

Ротный взглянул на взводного:

— Ты, Сеня, рапорт подай с просьбой о встрече с командующим, я буду ходатайствовать, комбат подпишет, возможно, и комдив подмахнет, глядишь, и вызовут в главный штаб. Вот там и доложишь свои соображения насчет блокпоста. А мне чего мозги сношаешь? Я, как и ты, не понимаю, для чего здесь стоит этот блокпост! И больше, пожалуйста, не доставай меня этой темой!

Листошин сплюнул на камни:

— Если бы к командующему попал, я ему не только о блокпосте высказал бы. Но к нему не попадешь. Ну и черт с ним! Чего делать-то будем?

— Возвращаться! Сейчас свяжусь с комбатом — и домой, на отдых.

Старший лейтенант заметил:

— У Калинина двенадцать пленных!

Ротный ответил:

— Знаю! За ними из штаба дивизии уже выслали «шестьдесят шестой»!

В полдень рота специального назначения вернулась в место временной дислокации. Встретил ее лично командир батальона майор Глобчак. Поблагодарил за выполненную задачу и особо за то, что людей сберегли, не допустили потерь.

В свой отсек ввалились гурьбой.

Тут их уже ждал стол, накрытый заместителем командира роты Гудиловым. На столе было все необходимое, чтобы отметить удачный боевой выход. И выпивка, и закуска. Но офицеры, бросив под кровати автоматы и сумки, в первую очередь завалились на постели. Усталость давала о себе знать. И больше нервная, нежели физическая. Все же роте пришлось выдержать полноценный бой. А это тяжело. К столу собрались только через час, отлежавшись, приняв холодный душ и переодевшись в чистое белье. Разговоров было много. Эмоций тоже. Но чем чаще наливали спирт в алюминиевые кружки, тем слабее становился шум застолья. Пока к заходу солнца все, кроме заместителя командира роты, принявшего на себя командование подразделением, не отрубились на своих солдатских койках.

После боя в ночь со среды на четверг офицеры роты спецназа с особым нетерпением ждали воскресенья 15 мая. Выезд в Уграм был разрешен, а главное, комбат позволил вечером нырнуть в госпиталь, используя штатную боевую машину. Впереди был праздник, и его не избалованные какими-либо излишествами боевые офицеры ждали. Ждали воскресенья и женщины — медперсонал госпиталя, у них тоже был запланирован выезд в афганский городок за мелкими покупками. Ждал воскресенья и майор Трофимов, заместитель командира отдельного разведывательного батальона по политической части. Это был его последний выезд в Уграм, и от него он ожидал многого, что с покупками не было связано никак. В общем, воскресенья ждали многие. И оно наступило. После завтрака объявили общебатальонное построение, на котором командир части зачитал список офицеров и прапорщиков, отправляющихся за покупками в Уграм, и назвал выделяемую для этой цели технику. В поселок были отряжены бронетранспортер, грузовой автомобиль «ГАЗ-66» и бронированная разведывательная машина. Старшим группы так называемых «туристов», как всегда, назначался заместитель командира по политической части. В 10.00 замполит построил тех офицеров, кто едет в Уграм, и провел инструктаж о правилах поведения в афганском поселке. Колонна должна встать на стоянку на площади у главной мечети, оттуда личный состав группами не менее четырех человек, каждый с оружием и обязательно в бронежилете, мог пройтись по дуканам — мелким частным лавочкам.