Первое правило диверсанта - Роман Белоцерковец

Как все эти мысли пришли в мою голову — не отвечу даже под пытками. Потому что и сам не знаю. Приходят, и все. В определенное время, в определенной ситуации.

Безрезультатно изучая пистолет, я постепенно проникался иступляющим чувством бешенства. Без умения обращаться с ним он являлся для меня просто красивым, но бесполезным куском железа. Я безуспешно пытался вникнуть в его устройство, чувствуя себя полным болваном. Повидав достаточно оружия за свою жизнь, я не без гордости мог похвастаться, что с закрытыми глазами разберу и соберу многие экземпляры, но тут я был пас.

Не было ни одной подвижной части, ни рамки, ни запирающего механизма, ни помещения для магазина в казеннике. Цельнометаллический корпус с рукояткой, предохранительной скобой и спусковой крючок. Не понимая как решить эту головоломку я, предусмотрительно отведя ствол в сторону, стал возиться со спусковым крючком. На ум опять пришла обезьяна, только на этот раз с ручной осколочной гранатой и молотком.

Нечаянно слегка сдвинул спусковой крючок в сторону и тут же перевел его в прежнее состояние. Во внутренностях пистолета что-то тихонько зажужжало (я скорее почувствовал это ладонью, чем услышал), и все снова стало как было, только рукоять немного потеплела (или это мне показалось?).

С сомнением и страхом поглядывая на подавший признаки жизни пистолет, я по какому-то наитию навел ствол на одинокий шкаф, подпирающий стену своей широкой спиной, и нажал на спуск.

Пистолет сработал без малейшей отдачи, негромкий хлопок растекся в тишине кабинета и затерялся среди шума, осыпающегося на пол битого стекла и треска старого дерева, разорванного в щепки. От шкафа практически ничего не осталось, или вернее — только его нижняя половина, сиротливо спрятавшаяся среди осколков и различного мусора, бывшего когда-то его содержимым. Кроме этого, в стене над ним появилась достаточно большая сквозная дыра, ведущая в соседний кабинет, в которую, при желании я спокойно мог бы протиснуть голову и полтуловища в придачу!

Вот это да!

Я был поражен мощью своего нового приобретения, но насладиться этим в полной мере так и не успел.

Над головой неожиданно раздался до боли знакомый голос:

— Все! Это мне надоело. Подача газа через пять секунд, четыре, три, две секунды. Одна. Готово! Дыши глубже, поганец!

Послышалось негромкое шипение, как в прохудившемся шланге. Легкий туман наполнил помещение кабинета.

Окончание фразы дослушивал лежа на полу, словно сквозь наброшенный на голову гимнастический мат: дыхание стало спертым, голова кружилась, и я медленно проваливался в мутное болото безволия, когда вроде находишься в сознании, но не можешь пошевелить ни одним мускулом, будто спеленатый невидимой крепкой паутиной. Словно в насмешку над собой я услышал чей-то короткий, но экспрессивный диалог:

— Ты что?!

— Да ладно, через полчаса оклемается…

Очнулся с тяжестью в голове, словно в нее залили пару пудов горячего свинца. Попробовал пошевелиться и сразу отказался от этой затеи: любое движение доставляло нестерпимую боль во всем теле — видимо, мышцы еще не полностью отошли от паралича. Медленно пытался считать про себя, но после цифры пять память словно обнулилась, и я не мог вспомнить, что там следует дальше.

— Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три, четыре, пять… Раз, два, три, четыре, пять… — И так до бесконечности.

Во рту стояла великая сушь, будто там расположилась небольшая пустыня; все ее пространство, словно сформированная знойным самумом дюна, занимал неестественно распухший язык. Мне даже казалось, что он торчит наружу, как излишнее доказательство моей полной несостоятельности, и я тотчас же представил, как выглядит мое бренное тело со стороны. Подозреваю, что это было очень живописно: лежит себе посиневший труп с выпученными глазами и вывалившимся до пола языком — только куска веревки с петлей на шее и обгаженных экскрементами и мочой порток не хватает для полноты картины. А так очень даже ничего себе натюрморт. Отлично, хоть чувство юмора еще не покинуло. Если еще способен на подобные жизнеутверждающие сюжеты — значит, не все потеряно. Значит, жив покуда курилка! Только полной уверенности все равно не было.

Сколько провалялся в полубреду — не знаю. За окном было так же серо, как и в момент неожиданной атаки, поэтому разброс во времени сводился к двум величинам: либо несколько минут, либо несколько суток. Второе, конечно, было менее вероятным. Однако зарока я бы не дал.

Кстати, о газовой атаке: не знаю как, но начал догадываться, что стал жертвой не каких-то там «неведомых сил», а вполне реальной малоизвестной совершенно непрогнозируемой и непомерно по-человечески обидчивой системы безопасности древних обитателей этого административного склепа. Думаю, она способна на большее, чем отпугивать подобных мне чудил, обожающих совать куда не следует свой любопытный, снабженный двумя ноздрями лицевой отросток. Так что следовало быть поосторожнее и прислушиваться к добрым советам.

Мне и раньше приходилось иметь дело с хитрыми ловушками древних людей, но по сравнению с этой — все они были достаточно просты и предсказуемы. И этот «голос из ниоткуда» — всего лишь очередная уловка, тоже простая, но достаточно действенная, в чем убеждаться лишний раз очень не хотелось.

Стоило вспомнить об удивительном голосе, как он раздался вновь, при этом я сразу вспомнил, что после пяти следует: шесть, семь и так далее, и на всякий случай прищурился.

Он, словно смакуя на языке происшедшее недоразумение, с нескрываемой издевкой сказал:

— Система отключена автоматически. Время действия: двенадцать минут тридцать две секунды. Я же предупреждал, веди себя прилично.

— Заткнись, чертова игрушка! — прорычал в сердцах я. — Все равно от тебя уже нет никакого проку.

— Ты заблуждаешься, — пропел в ответ голос. — Система охраны все еще действует.

— Я заметил. А то, что в здании уже сотни лет нет ни одной живой души, тебя не волнует?

— Повторяю, ты заблуждаешься, малыш.

Я не придал значения нахальным словам этого охранного монстра, а зря. Работай тогда моя голова хоть чуточку получше, и оборот моего жизненного колеса не выписал бы такую крутую параболу — с головокружительной скоростью вниз и сразу вверх, да так, что кишки прилипли к спине.

Жуть!

Будь я внимательнее в тот раз, и многие вопросы, возникшие после, были бы неактуальны, а все от того, что после воздействия газа я как будто слегка поглупел и перестал обращать внимание на очевидные несуразности, происходящие в этом богом проклятом здании.

Например.

Меня почему-то совершенно не смутил тот факт, что охранная система, по своей сути, автомат, говорила, не только осмысленно, но и с интонациями, а это недоступно механизму. Помню, был у меня электронный будильник, он будил в назначенное время искаженным металлическим голосом. Голос был женский и, безусловно, противный, но ни издевки, ни сожаления к себе я ни разу в нем не уловил.