Исправленная летопись. Книга 3. Пушки и колокола - Михаил Ремер

– Ну, Алена, вот и дом твой теперь, – показывая внутреннее убранство готового к застолью жилья, коротко представил мужчина. – Тебе хозяйкой здесь быть.

– Эгей, хозяева, – снаружи раздались задорные крики и свисты. Молодые вышли во двор, куда только-только подкатили сани князей и еще одни с совершенно незнакомым преподавателю богато одетым боярином со свитой.

– Здравствовать вам, гости дорогие, – поклонившись, молодожены приветствовали вновь прибывших. – Хлеб-соль!

– Ну, Никола, доволен, а?!

– Спасибо, князь. Доволен.

– Ну, так дары принимай! – Сопровождающие подтащили к порогу увесистый сундук. – Тебе и женке твоей на радость, – довольно расхохотался Дмитрий Иванович. – Ну, чего на улице держишь?! Или в грядущем так с гостями положено?!

– Милости просим, – разом поклонились хозяева.

– Семен Непролей[18], – улучив момент, прошептал Тверд. – Со Смоленского княжества отошел на служение к Дмитрию Ивановичу.

Гости, весело переговариваясь, зашли внутрь и принялись рассаживаться за богато сервированным столом; строго говоря, тут тоже полагалось соблюсти целый ритуал, однако, с учетом возраста молодых, их текущего статуса вдовцов, а также приняв во внимание то, что Булыцкий, чужеродец по происхождению, вечно куда-то пропадал, возясь со своими диковинами, решили опустить эту часть. Ну, разве что в углу обоих в красном посадили. Нет, сначала, конечно, попытались вдолбить пришельцу законы проведения праздничных церемоний, да потом, видя, что преподаватель с большей охотой в мастерской проводит, да новинками занимаясь, чем науку эту постигает, махнули: «Ну и пес с тобой!» Сватовство, смотрины, венчание – все по чину; застолье – как знаешь! На том и оставили пришельца в покое. И чтобы вопросов не возникало, объявили, что пир честной уже по его, Николиному, чину будет.

Второй раз уже принимавший участие в застолье, Николай Сергеевич решил во что бы то ни стало поразить гостей. А раз так, то постарался на славу. И гусляры, и яства, и блюда из продуктов диковинных! А к столу – чугунки, по технологии новой отлитые![19]Булыцкий-то с них начал эксперименты свои, да только и не подумал о ценности изделия нового, аналогов в известном мире не имеющего. А вот нашлись люди углядевшие, да смекнувшие, да князю на то указавшие. Вот и потянулись купеческие караваны в княжества соседние, где чугунки те нарасхват пошли! Так, что уже и в Царьград помаленьку экспедиции снаряжать начали, ожидая, когда сойдет лед и лодьи с ушкуями, наполненные драгоценными емкостями, потянутся на Восток. Вот и получилось, что чугунок обычный разом стал украшением домов самых богатых и знатных жителей Москвы и соседних княжеств. Ну и дома Булыцкого, само собой, на зависть гостям, что попроще.

А еще одна изюминка – столовый прибор: керамическая посуда[20]да вилка[21]с ножом! Настоящие! Ох, намаялся, пока кузнецу объяснил, на что инструмент необычный требуется и для чего! И долго тот понять не мог, а как сразумел, так креститься начал истово.

– Ох, не вводи в грех! Где видано: с рогатиной, да за столом! Инструмент дьявольский и не проси; не выкуем отродьям на радость! Поди от греха-то подальше!!!

И долго так еще мыкался от мастера к мастеру, пока не отыскался горемыка из деревни нищей, за харч который согласился работать, да на металле давальческом. Отяба – так звали исхудавшего мастера, – поворчав лишь, принялся за дело и после нескольких попыток и согласований выковал ничего себе так инструмент с двумя изогнутыми зубьями. А к нему – простого вида нож по образу и подобию столового. Похмыкав, пришелец одобрил изделия и заказал еще несколько комплектов на случай, если кто из гостей решится последовать примеру хозяина дома и испытать диковины. Хотя, конечно, не очень-то и рассчитывал трудовик на то, что оценят гости его старания. Так, собственно, и вышло. Нож с вилкой, которыми сам Булыцкий попытался отрезать кусок мяса, поначалу вызвали бурю негодования: мол, «чего это рогатинами на празднике светлом орудуешь?!» и «Чем тебе руками да ложкой нелепо?». Кое-как сгладив эффект, учитель вызвался продемонстрировать новинки в работе и под любопытными взглядами отрезал и попытался отправить в рот небольшой шматочек мяса, да вот беда: не донес. Под довольный хохот собравшихся кусочек, не удержавшись на зубцах, соскочил и шлепнулся на пол.

– Ну, Никола, – довольно крякнул Дмитрий Иванович, – диковины твои из грядущего не только ладные, да еще и потешные. Вон, скомороху не всякому так повеселить народ честной дано. Нечего, – смахнув слезу, продолжал князь, – рогатинами…

– Сейчас, может, и нечего, – буркнул в ответ трудовик. – В грядущем только так и будут.

– Ну, и чего в них? – презрительно кивнув в сторону приборов, брезгливо поинтересовался Дмитрий Иванович. – Смердам отдай. Они с вилами мастаки.

– А того, – спокойно пояснил пожилой человек, – что руками грязными нечего хватать. Вон, брюхо мучить будет.

– Чего это грязные? – Его оппонент и так и сяк повертел ладонями перед глазами. – Чай, не смерды. У тебя вон рукомойник, что ли, зазря стоит?

– Рано еще, – пенсионер не стал ввязываться в ненужный спор. – Ты, князь, картошечки отведай с икрой кабачковой.

Донской, довольно крякнув, наложил в отставленную было тарелку яств, кивком приглашая всех остальных последовать его примеру. Инцидент с вилкой благополучно замялся и благодаря конфузу с демонстрацией приобрел даже характер шутки, что ли. Настолько, что, начерпав из корчаги да испив хмельного меда, гости один за другим решились попробовать непривычный инструмент в деле. Под одобрительные окрики собравшихся первым на то отважился Владимир Андреевич. Уверенно, как рукояти мечей, взяв их, брат княжий, буквально вонзив вилку в запеченный окорок, ножом откромсал приличный кусок. Довольный успехом, он под веселые шуточки собравшихся попытался отправить добычу в рот, но был вынужден отказаться от затеи: уж шмат слишком здоров. Да и в кулаке держать вилку оказалось ох как неудобно! Приходилось и так и сяк выворачивать кисть, чтобы отхватить кусок.