Древнее заклятье - Алексей Евтушенко

Существо издало каркающий звук, «лучевой пистолет» выпал из его рук, и тут же Роман Береза каким-то непостижимым образом оказался совсем рядом в длинном высоком прыжке…

Крепкий, подбитый гвоздями каблук солдатского ботинка с чавканьем врезался в средний глаз врага, и тот, качнувшись, молча опрокинулся на спину.

Трехглазый был повержен, однако Роман еще раз с размаха врезал носком ботинка по голове существа и, быстро подобрав «лучевой пистолет», огляделся.

– Роман!! – пронзительно крикнула Шура и опрометью бросилась к Березе.

– Ну-ну… – чуть усмехнулся Роман и осторожно обнял девочку левой рукой.

Лишь мелкие бисеринки пота на его лице да чуть учащенное дыхание указывали на то, что человек только что проделал тяжелую и опасную работу.

– Ты… ты убил его, Роман? – испуганно спросила Шурка. – Зачем ты его ударил, уже лежачего? Ведь он вырубился…

Младший сержант чуть отстранил от себя девочку и, внимательно глядя ей в глаза, твердо проговорил:

– Сейчас вообще-то не время, но я хочу, чтобы ты на всю жизнь запомнила одно очень важное правило: если тебе пришлось вступить в смертельную схватку, то нужно бить так, чтобы противник твой уже не встал. Во всяком случае, к этому надо стремиться, потому что иначе может случиться так, что не встанешь ты сам. Никогда. А убил ли я его… Не знаю. Кстати, вполне возможно, что это ты его убила, когда так удачно бросила меч. А? Поразмысли-ка над этим.

Потрясенная до глубины души такой постановкой вопроса, Шурка в испуге уставилась на распростертое в траве тело чужака. Слова застряли у нее в горле.

Тем временем Роман быстро подошел ко все еще стонущему Шуркиному противнику и ребром ладони уложил его на землю. Тот затих.

Следующие пять минут у Романа ушли на то, чтобы связать нападавших их же собственными поясами. Младший сержант сделал это с профессиональной быстротой и ловкостью, отвлекшись только раз, когда Шурка захотела приблизиться к лежащему в траве трехглазому.

– Стой, где стоишь, – спокойно сказал он. – Не подходи к нему.

И Шура с облегчением подчинилась.

Потом они вместе подошли к трехглазому. Вернее, бывшему трехглазому, потому что там, где у него раньше находились глаза, теперь зияли страшные, наполненные буро-желтой слизью раны. Едва уловимый неприятный запах шел от головы чудища.

– Мы выбили ему глаза, – тихо подытожил Роман и присел рядом с телом на корточки. – Кажись, действительно помер.

– Но… но… это ведь не человек, верно? – испуганно воззрилась на Романа Шурка.

– А если бы и человек? – жестко ответил вопросом на вопрос Роман. – На нас напали, Шура. Этот вот явно хотел нас убить. Слава богу, что мы оказались проворнее. На войне как на войне. Тебе не о чем сожалеть, девочка, поверь мне…

– Истинная правда, молодой человек! Какое счастье видеть хоть одного из этих злыдней мертвым! Я уже, признаться, и не чаял, что доживу до этой радостной минуты.

Солдат и девочка стремительно обернулись.

При этом Роман оказался на ногах, а Шурка, потеряв равновесие, села в траву.

Она села в траву и уже в который раз за последние полчаса открыла в изумлении рот. Перед ними стоял… стояло… сразу было довольно трудно сообразить, кто же перед ними стоял. Но на человека это было сильно похоже, хотя, скажем прямо, на человека более чем странного.

Во-первых, конечно, рост. Гораздо выше двух метров, тощий, с длинными – ниже колен – руками. Одет в какой-то чудной старинный кафтан, подпоясанный ярко-зеленым кушаком. Кафтан, правда, почему-то был вывернут наизнанку и запахнут не справа налево, как у всех добрых людей, а наоборот. Из-под кафтана виднелись ноги в шароварах и настоящих (Шурка глазам своим не поверила!) лаптях. Лапти тоже явно обуты не на ту ногу. Ворот кафтана был глубоко распахнут, так, что взору открывалась обильно поросшая черными с проседью волосами (больше напоминающими шерсть) грудь. Из коротковатых широких рукавов торчали худые жилистые руки с мощными кистями и узловатыми сильными пальцами. На тощей шее с остро выпирающим громадным кадыком сидела удивительно маленькая для такого большого тела голова с длинными седыми волосами до плеч. Лицо… Лицо выделялось крупным крючковатым носом, широким тонкогубым ртом, маленькими ярко-синими и добрыми глазами, а также густой, как минимум недельной давности, щетиной.

– С кем имею честь? – хмуро осведомился Роман Береза, который не понимал, как он мог не услышать шаги, и его рука будто невзначай легла на «лучевой пистолет», засунутый за ремень.

– Э-э… я, собственно, леший. Зовут меня Лес. И… это… оставьте ваше оружие, молодой человек, оно на меня все равно не действует.

– Что значит «не действует»? – нахмурился младший сержант.

– Как это – «леший»? – удивилась Шура.

– На какой вопрос отвечать вначале? – широко ухмыльнулся Лес.

Роман вытащил из-за ремня «пистолет», внимательно его осмотрел, направил на ближайшее к поляне дерево и нажал на спуск.

Ярко-синий луч вылетел из ствола, уперся в дерево и… ничего не произошло.

Роман снял палец с курка и в недоумении уставился на Леса.

– Что это? – спросил он. – Разве это не оружие?

– Оружие, – охотно ответил гигант. – Но особого рода, знаете ли. Оно не убивает, а парализует. Этот клен, в который вы так необдуманно выстрелили, потерял всякую связь с окружающим миром как минимум на сутки. И это все лишь потому, что вы, люди, вечно торопитесь и не желаете слушать разумных советов.

– Это же просто дерево, – пожал плечами Роман.

– Какое невежество! – возмутился Лес. – Вас оправдывает лишь то, что вы чужестранцы и пришли из другого мира. Но и там, откуда вы явились, деревья тоже прекрасно все ощущают и чувствуют. И боль, и ласку, и радость, и горе… А как же иначе? Ведь они живые, а все живое умеет чувствовать.

Шурка Уварова не слушала того, что говорил странный незнакомец. Уже с минуту она внимательно изучала траву перед ним и никак не могла понять, что же ее больше всего в этом чудаке беспокоит, как вдруг до нее дошло.

Солнце!

Солнце било прямо в спину Лесу, но на траве перед ним напрочь отсутствовала… тень!

– Он не отбрасывает тени! – заорала Шурка и кинулась было бежать, но проворная рука Романа ухватила ее за плечо.

– Спокойно, Шура. Ты разве еще не поняла, что мы находимся в совсем ином мире? Ну и пусть себе не отбрасывает, подумаешь. Я это сразу заметил, кстати. И вообще, если тут водятся такие… такие, как этот, – Роман кивнул на мертвого трехглазого, – то я не вижу, почему бы не появиться лешему, тем более что лично я всегда к лешим относился с большим уважением, – и, обращаясь к Лесу, Роман поднес руку козырьком к берету. – Младший сержант воздушно-десантных войск Роман Береза к вашим услугам. А это – мой юный друг Александра Уварова.