Училка - Павел Давыденко

– Уроды! Бегайте давайте!

Анка знай себе посвистывала. Арбитр с нее был аховый. Но Турка изголодался по футболу – целое лето не играл! Поэтому даже поражение не расстроило.

– Макс, красава! – тяжело дышал Вовка. – Установку выполнил! В следующий раз бей все-таки в сторону чужих ворот.

– Хорошо.

Команда Тузова играла с командой Березина. Андрей прошел сразу трех человек, усадил на задницу вратаря и забил в пустые ворота. Крыщ бросился в ноги Уфимцеву, тот сделал чуть ли не сальто и, вскочив на ноги, полез драться. Крыщ похлопал его по щеке, а Уфимцев хотел ударить Крыща в лицо, но на него накинулись остальные и удержали. Крыща тоже держали, он нелепо выкидывал ногу-в-туфле, пытаясь достать противника.

Анка засвистела.

– Асатрян! Желтая карточка.

Игра продолжилась.

Забил и сам Тузов своим широким, как стол, лбом. Рамис подал с угла поля, а Тузов переправил мяч в сетку.

Так время и закончилось. Победителя не выявили и решили бить серию пенальти. Лупили в основном мимо. Только Березин четко положил мяч в самый уголок – от штанги. Затем забил с пенальти Шуля и проехался на коленях по крашеным деревяшкам.

– Блин! С Тузовыми играть! Вот дерьмо.

– Ничего, тактика та же. Макс – выбиваешь куда-нибудь, в аут – пофиг. Пошли!

Тузов пробил без свистка, Муравей взял мяч намертво. Развел на Вовку, а противники завозмущались:

– Э, мяч на базу! Это мы так, не считается!

– Считается! – возразил Вовка.

– Э, ты уткнись там, Гнич!

– Мяч на центр! – свистнула Анка. – Разводит команда Сергея.

Вова от души зарядил мячом в Крыща, а тот увернулся, цокнув подошвами туфель по паркету. Потом сделал страшные глаза и провел ребром ладони по горлу.

Матч стартовал. Команда Тузова играла грубо. Тыкала локтями в лицо, старалась попасть не по мячу, а в голени или сзади – по пяткам. Анка не свистела, а вскоре и вовсе куда-то ушла.

Тогда и началась бойня.

Все вокруг свистели и улюлюкали, махали руками и подсказывали. Турка уже здорово вспотел и запыхался. Муравей тащил мяч за мячом, чуть ли не после каждого удара его добивали ногами, тыкали носками кед прямо в лицо, в пах. Он уворачивался, не обращал внимания на цепляющиеся за его свитерок пальцы, и вбрасывал мяч. В основном на Вовку. Тот обводил несколько человек и бил.

Один из таких проходов закончился голом.

Началась потасовка. Крыщ ткнул Вове под дых, тот согнулся. Турка хотел тоже ворваться, закричал, но на пути вырос Тузов. Он толкнул массивным, словно колонна, плечом Турку в грудь и задержал его. Вовку в это время месили уже двое: к Крыщу присоединился Рамис. Затем засвистела Анка, затопала ногами.

– Прекратить драку! Мальчики, прекратите! Да разнимите же их!

Никто никого разнимать не стал. Вол дорвался до баскетбольного мяча и пробил по воротам. Муравей решил не ловить, и мяч прорвал сетку. Она мягко скользнула по воротам и опустилась на пол, как женская ночнушка.

Послышалось далекое дребезжание звонка.

– Никто никуда не уходит! Построились! Дебилы, уроды! – Анна Имильевна продолжала свистеть, попутно отпустила подзатыльник Крыщу, а Вовка снова утирал с носа кровь.

Класс медленно и неохотно строился в шеренгу. Стихли обычные разговорчики, и лишь отдельные смешки отражались от потолка и стен.

Начался обычный урок, с вопросами без ответов. Сколько их уже выслушал Турка? И какой от них прок? Когда стоишь, потупив глаза, и думаешь о столовой, о попках одноклассниц, о том, как тебе хочется домой, и что надоело уже слушать этот бред.

И ты знаешь, что не изменишься, пока сам не захочешь, что бы там кто ни талдычил.

А сам ты меняться не хочешь. Потому что тебе плевать, и о будущем думают только какие-нибудь умники или старики, а ты учишься в девятом классе, и тебя волнуют лишь собственные желания, и нет дела ни до экзаменов, ни до университета и уж тем более до будущей работы.

Голос классной руководительницы эхом разносился под белым сводом потолка. Турка хотел спать и пить. Уйти, что ли, с истории? Но там же эта, училка…

После лекции Анна Имильевна проверила сетку и сказала Волу, чтоб тот принес деньги или новую сетку, а он опять завел свою песню: «А чо?»

Так прошла физ-ра.

Турка сходил в столовку и купил бледного чаю в граненом стакане. Пускай и не вода, но точно лучше, чем пить из крана. Чай хотя бы кипятком заливают.

Под низким потолком столовой кружили мухи, как миниатюрные истребители. Воздух был густым и спертым, стояла влажная духота. Еще Турка взял кругленькую пиццу. Пацаны прикалывались, что вместо колбасы с сыром в тесто запекают крысиные хвосты и кишки.

Шуля бродил по столовой и стряхивал «по мелочи» с лошков. Турка тоже этим раньше занимался. А что, хочешь перекусить, а денег нет. Попросил у того рубль, у того два, вот тебе уже и обед.

Сейчас это показалось ему глупостью. Здоровенный лоб выпрашивает подачки у малы́х. Хотя раньше делал ведь так, и что такого, вроде?

Один пацанчик из пятого класса пил густой малиновый кисель. Шуля подошел к нему и сказал:

– Малой, есть чо по мелочи?

– Не, нету.

– Что у тебя тут? Кисель? – Шуля покосился: на входе географ. Застыл и следит. – Смотри, муха села на край стакана! Фу, а ты пьешь. Да она личинку туда отложила, я видел. Слышь, мало́й! Не чеши – гони рубль.

– Правда, нету!

– Я тебя запомнил, – пригрозил Шуля. Кинул быстрый взгляд – географ скрестил руки на груди. Пацанчик пожал плечами и продолжил хлюпать киселем.

На историю собирались медленно. Мария Владимировна уже сидела за столом. Сегодня на ней была более плотная кофточка, белая с расклешенными рукавами и воротником-оборкой. Вырез V-образный, ткань натянута на груди достаточно плотно. Училка встала, взяла пыльную тряпку и стерла конец «сентября» (кто-то подписал вместо «р» букву «л»). Двумя пальчиками подхватила кусочек мела и начала выводить месяц заново. Буквы витиеватые, у Хазовой похожий почерк. Сплошные кургульки. Прописная «т» похожа на «м». «И», «ша» и «эль», написанные в одно слово, превращаются в сплошные английские «u».

– Звонок был? – спросила она, не оглядываясь. Мел скрипел по доске, на пол летели мелкие пылинки.

– Был, – ответил Вова и подмигнул Турке. На первой парте уже располагались близнецы Водовозовы, на привычном месте сидел умытый Рустам (он даже полотенце с собой носит), впереди Турки устроились Петя Русаков и Максимка. Последний, по обыкновению, чему-то усмехался под нос, искоса поглядывая по сторонам.

– А где ж остальные?