Метро 2033. Спящий страж - Сергей Чехин

– Да вы и сами справитесь, – дрогнувшим голосом пролепетала девушка.

Женщины рассмеялись.

– Я вчера кисть вывихнула, – продолжила Анька. – Пальцы еле сгибаются. Ни ударить, ни штырь направить, ни свинью придержать. Без тебя никак.

Кроха судорожно сглотнула и опустила взгляд. То ли от страха заложило уши, то ли в загоне воцарилась непривычная тишина. Казалось, даже хрюши перестали чавкать и в ожидании уставились на нее. Что выберет карающая длань: молот, копье или цепи?

– Голова кружится… позавтракать забыла.

– Слушай, кончай уже, – сердито бросила Ольга. – Ты же сталкером стать мечтаешь, а какой из тебя, на хер, сталкер? Они ж и чудищ мочат, и людей на раз-два, а ты свинью заколоть боишься.

– Ладно… – Арина смахнула холодные капли со лба. – Возьму цепь.

– Какую еще цепь? – взъелась Анька. – Хавронья хрюкнет – тебя сдует. Кол держи, да хорошенько.

– Это да, – прогнусавила Маша. – Не тряси, а то промахнусь.

Забой в метро – целый ритуал. Свинью надо вывести из загона и уложить на правый бок, непременно поглаживая по рылу и холке. Когда скотина успокоится и начнет засыпать, второй участник приподнимает ногу и подносит штырь к подмышке. Сила нужна немалая, ведь тяжелый прут придется держать на весу одной рукой, а шкуру поцарапать никак нельзя. Долго целиться не сможет даже крепкий мужик, поэтому третий обязан быстро и крайне точно ударить по штырю. Тогда свинья отойдет в страну съедобной грязи легко и почти безболезненно. Однако женщины из-за неопытности и страха часто мазали, попадая то по хрюшам, то по рукам помощниц. В итоге все кончалось такими скачками, что на шум сбегалась вся станция. Думали, прорвались мутанты и крушат ферму.

Арина прижала кол к груди и отступила в сторонку. Маша – как самая сильная из оставшихся в строю – накинула цепь на необъятную шею. Ольга с кувалдой на плече пинком распахнула дверцу. Все происходило без единого слова – каждая знала свое дело. В тишине лишь лязгали звенья да похрюкивали счастливчики, коих минула чаша сия. Действо напоминало не то казнь, не то жертвоприношение. И что самое жуткое – приговоренная даже не подозревала, что ее ждет.

Хрюшу по кличке Пухлик подвели к лохани. Животное дожевывало мусор и послушно брело за палачом. Из-за тесноты и почти полной неподвижности бедняга разжирела так, что пузо волочилось по полу, а складки на рыле застилали глаза. Это еще больше подчеркивало сходство с казнью. Арина не раз читала, как осужденным надевали на головы мешки. Якобы так гуманнее, но девушка точно сошла бы с ума, не видя, как и когда ее убьют.

– Микроб, не спи! – прикрикнула рыжая.

Свинья неуклюже брякнулась на бок, едва Маша надавила на спину. Держать больше своего веса измученная скотина просто не могла.

– Давай-давай, – проворчала Анька, запалив самокрутку.

Легко говорить. Хотя Крохе и было жаль хрюшку, она прекрасно понимала: или свинья, или они. Но одно дело – молча одобрять и совсем другое – участвовать лично. На негнущихся ногах девушка шагнула к цели, убеждая себя, что это всего лишь тупая скотина. Один удар – и все кончится быстро и чистенько. А не как в прошлый раз, когда штырь застрял в ребрах, и несчастный Пятачок нарезал круги по платформе, снося палатки и забрызгивая кровью (и не только) все подряд. Ох, и досталось тогда от Сивого.

– Резче, сталкер хренов, – буркнула Ольга. – Как ты мутантов убивать собралась? А людей?

– Трусиха, – Пулеметчица запрокинула голову и пустила сизое колечко. – Ничего не можешь, ничего не умеешь. Что ты вообще наверху забыла?

– Вот-вот. Прижмет папку защитить, а ты на курок нажать струхнешь. Или на что там жать надо?

Арина судорожно сглотнула и опустилась на колени. Пухлик дернула ухом и завертела хвостиком – совсем как собака при виде хозяина.

– Ты что, ревешь? – рыжая хищно сощурилась.

– Да это от дыма, – солгала Кроха.

– Угу. Суй штырь. Я уже затрахалась молот нянчить. Весит херову тонну.

Женщины с любопытством уставились на работницу. Та, бледная и дрожащая, приподняла свинье ногу.

– Вот так, – Ольга взяла кувалду на изготовку. – Умница. Авось выйдет из тебя бродяга.

Девушка до скрипа стиснула зубы и зажмурилась.

– Простите.

Она швырнула арматуру и рванула прочь, зажав рот ладонью и не видя ничего перед собой. Шагов через десять налетела на Дока, чуть не сбив с ног внезапно появившегося джентльмена.

– Извините…

– Постой!

Арина замерла.

– Да?

– Надо поговорить.

– Что-то случилось? У меня работа…

– К сожалению, случилось. Идем.

Жилище врача напоминало музей. Вдоль стен тянулись полки с самыми разными штуковинами, найденными среди руин и представляющими какую-никакую культурную ценность. Вазы – прозрачные и расписные, потрескавшиеся и обгоревшие бюстики известных в прошлом людей, чудом уцелевшие картины с деревенскими пейзажами. Пол устилал мохнатый ковер, на который Кроха случайно наступила грязным сапогом, но хозяин сделал вид, что ничего не заметил. Окна закрывали кружевные занавески, вагон напополам делила тяжелая фиолетовая штора.

Убранство столь ярко отличалось от брезентовой серости станции, что гостье сделалось не по себе. Она словно очутилась в сказочном дворце из детских книжек. Док достал из шкафчика пыльную бутылку и наполнил бокал.

– Выпей.

– Что это? – девушка с опаской взяла холодный хрусталь.

– Лекарство, – Семен улыбнулся. – Я же доктор.

Напиток оказался сладким, со странным терпким привкусом. Ничего подобного Арина прежде не пробовала. Голова вмиг закружилась, ноги словно набили ватой. Док помог Крохе опуститься в кресло и хлебнул из горла.

– Так о чем вы хотели?..

– О Владе, девочка. О твоем отце. Через это все проходят. Одни позже, другие, увы, раньше. Ты же знаешь, век бродяги короток.

Она будто проглотила кусок льда. Живот скрутило, к горлу подступил ком.

– Его укусила какая-то тварь. Ни с чем похожим я прежде не сталкивался. Случай, можно сказать, атипичный. Заметила повязку на плече?

Девушка машинально дернула головой, не сводя остекленевшего взгляда с бороды собеседника. Седой клинышек покачивался при разговоре и гипнотизировал не хуже маятника фокусника.

– Не знаю, что это за гадость, но лекарства от нее нет. Спаса ждет жуткая смерть, и он не хотел, чтобы ты видела мучения близкого человека. И принял волевое решение – уйти, как подобает сталкеру. Но не волнуйся. Я не брошу в беде дочь лучшего друга. Переедешь ко мне и навсегда забудешь о вонючих свиньях. Научу тебя всему, что знаю сам, на случай, если костлявая нагрянет и за мной. Так хотел Влад. Это его последняя воля. Понимаешь?