Третий рейх. 16 историй о жизни и смерти - Артём Анатольевич Космарский

страны, и в итоге он нашел пристанище в Берлине. Всю войну он вещал на частотах германского радио, призывая арабов всего мира восстать против англичан, коммунистов и евреев. Он лично встречался с Гитлером и предлагал ему создать многотысячный арабский легион, а также «подарить» арабам Ближнего Востока свое государство после войны. Впрочем, эти пожелания нацисты проигнорировали: главное, в чем сошлись интересы Германии и аль-Хусейни, — это в готовности перерезать всех евреев.

Амин аль-Хусейни

Встреча Гитлера и Амина аль-Хусейни

Однако Ближний Восток не ограничивается Палестиной и даже арабским миром. Оказывается, главным героем для нацистов стал не кто иной, как Мустафа Кемаль Ататюрк. Согласно исследованиям историка Штефана Ирига, Ататюрк был образцом лично для Гитлера еще в начале 1920-х годов — не как турок или глава мусульманского государства, но как национальный лидер, не давший странам Антанты расчленить и поделить между собой его страну. Даже Пивной путч 1923 года Гитлер скопировал не с марша на Рим Муссолини[26], а с еще более героического наступления — Ататюрка из анатолийской глубинки на «прогнивший» Стамбул — и свержения последнего султана-коллаборациониста[27]. На суде Гитлер сравнивал себя с Ататюрком, силой спасающим родину от разложения и внешних врагов.

Мустафа Кемаль Ататюрк

Ататюрк обращается к народу Бурсы (1924)

Даже откровенное нежелание Турции стать союзником Германии против Британии и СССР не смущало нацистов: в Нюрнбергских расовых законах турки были провозглашены истинными арийцами, после смерти Ататюрка по всей стране был объявлен траур и так далее. Проще говоря, мухи (упорный нейтралитет Турции, которая не хотела повторить опыт Первой мировой войны и отдавать Западную Армению и Стамбул) — отдельно, котлеты (Турция как образцовое национальное государство, «зачистившее» свои вредоносные нацменьшинства — греков и армян) — отдельно.

«Бандеровские» мечты арабов

А что же арабы Ближнего Востока, стонущие под игом западных держав и собственных продажных монархов, — от Марокко до Ирака? Парадоксальным образом нацисты не бежали со всех ног разжигать пожар националистических революций, заключает Френсис Никосиа, автор крупнейшего труда по геополитической стратегии Третьего рейха на Ближнем Востоке «Нацистская Германия и арабский мир». Гитлер, как и его предшественники во главе Веймарской республики, превыше всего ценил стабильность в регионе, да и с Британией ссориться не хотел. Разговоры о продаже оружия Египту, Саудовской Аравии и Ираку ни к чему не привели, и даже бурное восстание арабов против евреев в британской Палестине Третий рейх проигнорировал. Более того, нацисты были бы только рады «сбагрить» своих евреев в Палестину!

После разгрома Франции в 1940 году и успеха Африканского корпуса в Ливии ситуация изменилась. Немцы поддержали антибританское восстание Рашида Али аль-Гайлани[28] в Ираке — и даже постарались перебросить туда самолеты. Правда, особого успеха они не достигли: англичане со своими индийскими частями успели быстрее и «задавили» заговорщиков. Когда в 1942 году Роммель, прорвав оборону союзников, устремился к Нилу, немцы на максимум включили пропаганду аль-Хусейни, призывая арабов резать всех евреев в Египте и Палестине. В войсках Роммеля даже успели сформировать айнзацгруппу[29] для этих целей.

Рашид Али аль-Гайлани

Однако геополитические интересы для немцев были превыше всего. Они никак не поддержали борьбу арабов Алжира, Туниса, Сирии и Палестины за независимость (тогда все эти территории находились под управлением французов и англичан). Сирию и Палестину после победы собирались отдать Муссолини. Более того, гитлеровцы нуждались в поддержке марионеточного французского правительства маршала Петена, к которому отошли все ближневосточные колонии побежденной Франции. Наконец, арабов (несмотря на все пафосные восторги перед исламом) считали расово неполноценными — все-таки семиты — и плохими солдатами. После провала североафриканской кампании и высадки союзников на Сицилии в 1943 году Гитлер потерял к арабам всякий интерес. Он даже планировал отправить болгарских и румынских евреев в Палестину — вместо концлагерей и в обмен на немецких военнопленных Великобритании. Аль-Хусейни негодовал, но сделать ничего не мог.

Корнелиу Зеля Кодряну, основатель «Железной гвардии»

Корнелиу Кодряну выступает перед легионерами (1937)

Никосиа справедливо отмечает, что арабские националисты в своих отношениях с Третьим рейхом попали в такую же ловушку, как и бандеровцы или румынская «Железная гвардия»[30]: гитлеровцы то ободряли и поддерживали их, то громили или «скармливали» политическим противникам — как, например, при подавлении путча «Железной гвардии» маршалом Антонеску. Только в еврейском вопросе нацисты были солидарны с этими ультранационалистами, а их мечты о новых государствах (Украина или Великая Аравия) игнорировали. Кстати, вполне вероятно, что в случае прорыва Роммеля в Египет сподвижники аль-Хусейни развязали бы погромы того же типа, что и Организация украинских националистов на Украине: внедрившиеся в исламистское подполье в Египте и Палестине еврейские агенты сообщали о многочисленных схронах оружия.

Эсэсовский джихад

Но одно дело арабы, и совсем другое — ислам, подчеркивает историк Дэвид Мотадель, автор наиболее фундаментальной монографии по этой теме («Ислам и война нацистской Германии»). Мотадель работал в архивах США, Германии, России, Израиля и Ирана. По версии историка, нацисты действительно верили в великую силу ислама: что эта религия может мобилизовать энергию всего макрорегиона — от Марокко до Средней Азии. Это было необычно для гитлеровцев: как правило, они очень скептически относились к религии, а движущей силой истории считали расовый фактор.

Со временем именно ислам, а не раса, вышел на передний план в восточных делах. По мнению историка, «отцом» немецкой исламофилии был археолог-любитель Макс фон Оппенгейм: еще во время Первой мировой войны он хотел стать вторым Лоуренсом Аравийским[31] (с которым был лично знаком), подбивал власти поднять арабов против англичан и продолжал продвигать свои идеи до 1944 года. Для рейхсфюрера СС Гиммлера нацизм и ислам объединяла ненависть к мировому еврейству. Ислам к тому же выгодно отличался от христианства своим боевым, мужественным, фанатичным характером.

Амин аль-Хусейни на встрече с азербайджанскими легионерами в Берлине (декабрь 1942)

К 1944 году руководство СС перетянуло на себя все контакты Третьего рейха с исламским миром, используя не только аль-Хусейни (которого немцы безосновательно считали мусульманским «папой», духовным главой 400 миллионов верующих), но и других священнослужителей.