Лестница власти 1 - Владислав Добрый

неоновая лампа. Я проморгался и понял, что это светится химическим светом посох в руках Григория. Старец сначала прятался в тенях. Но поняв, что о его присутствии знают, включил иллюминацию и выступил вперед. Интересно, а файерболы он кидать умеет?

Григорий был одет так же, как и когда он меня врачевал. Похоже, жуткий холод не особо его беспокоит. Руки голые, шея голая, шапки нет. Морда бледная, но не мертвенной бледностью обмороженной кожи. Единственное напоминание, что вокруг зима — снег в бороде и волосах. Григорий приблизил к себе посох, так чтобы его осветило снизу и заговорил замогильным голосом:

— Остерегайся говорить со мной так. Я тебе не деревенская знахарка! — отрекомендовался старец Григорий. Пребывание вне терема действовало на него благотворно. Он стал словно выше, рожа стала еще зловещее и вообще он теперь внушал если не трепет, то опасение. Хотя, может это из-за освещения так казалось.

— Так-то да, бабке Авдотьи уж стосорок стукноло, но она посимпатичнее будет, — буркнул везший меня всадник и двинул коня прямо на Гришу. Тот явно напрягся. Я сделал усилие и попытался принять участие в действии.

— Ша! — сказал я. Копировал отца. Обернулся назад, выглянув из шубы, посмотрел в лицо своего спасителя. Могучая русая борода, выдубленая ветрами и солнцем кожа и яркие, синие глаза с какой-то сумасшедшинкой. Иван Хвостов. Вассал отца. Тоже из бояр.

— Иван? — сказал я. — А ты тут откуда?

Ядвига постаралась убрать от себя всех людей отца, даже дворню сменила. Что уж говорить о воинах.

— Язва эта, мачеха ваша, княжичь, — неохотно ответил Иван, не спуская глаз с Григория. — Дура баба. Всех гридей отослала и ратников своих привела. А ведь случись беда, что они, обычные черные люди, сделать смогут? Поэтому я не ушел. Тут жил, в селе. На случай чего. Ну, и прослышал про болезнь вашу. Потом вот, колдун явился. А потом смотрю, колдун вроде как отбыл, а потом скрытно обратно вернулся и в амбаре затаился. Ну я взял сына, — Иван кивнул на второго всадника, оказавшегося парнем примерно моих лет. — Сел на коня и решил объехать вокруг терема. На следы наткнулся. Пошел по ним, а там вы. Дело не хитрое, понятно куда шли. В баню вам надо, заболеете ведь.

— Не заболеет. Не дам. Я многое умею, — буркнул Григорий.

— У тебя проблем не будет? — спросил я у Ивана и тут же поправился, переводя на местный. — Коли Ядвига прознает про твою помощь, беды не будет?

— Нет, — ответил Иван. — До утра уйду, поземка следы заметет. А местные не выдадут. Больно ваш батюшка любим ими был.

— Спасибо тебе за помощь, Иван, — сказал я с искренней благодарностью. И спрыгнул с коня. От коня шло тепло, шуба тоже помогала, потому я слегка отогрелся. Но все равно упал на одно колено от слабости. Ко мне тут же подскочил Григорий, придержал за плечи, и опять всучил в руки кинжал.

— Так я, не для тебя княжич, стараюсь, — ответил мне Иван. И, поймав мой взгляд, добавил, — только из-за батьки твоего тебе помогаю.

— Все равно спасибо, — ответил я, чувствую уже знакомую боль исцеления. Григорий рядом исполнял пантомиму «Великий чудотворец лечит несчастного княжича путем напряжения мышц лица и нелепых жестов руками». Я уже понял, что секрет в волшебном кинжале. Я повернулся к Григорию и сказал:

— Старец Григорий, — я умею быть вежливым. — А куда ты свои обещанные сани засунул? В волшебный карман?

Я понял, что ко мне возвращается затихший отголосок Мстислава. Пока были страшные вещи, вроде голых девок или неизбежной смерти, он сидел тихо. Стоило только оказаться с людьми в относительной безопасности, то он тут же оживился. А может, лицо знакомое его разбередило. Надо запомнить на будущее, в моменты сильного волнения я могу спокойно говорить, не боясь ляпнуть странное. Хорошо еще, что мой тонкий намек про волшебный карман никто не понял.

— Вон они, — Гриша явно нервничал в присутствии двух явно опасных, вооруженных людей и был немногословен. Он махнул посохом в направлении предмета, больше похожего на крытый спасательный плот. Только сделан из шкур и дерева.

— А где твои кони? Все таки в… — начал я, но сумел проглотить окончание фразы. Шутка про волшебный карман слишком хороша, чтобы не использовать её дважды, да тень Мстислава?

— Это лапландские сани! — с гордым пафосом ответил Гриша, открыл дверцу внезапно оказавшуюся в этом сооружении и втолкнул меня внутрь. Ввалился следом сам.

Тут было уютно. Маленькое и низкое помещение со стенами из шкур. Внутри маленькая печка из глины, с медной трубой уходящей вверх. На полу меховые покрывала и подушки. По бокам и спереди небольшие круглые окошки. Стекло было, конечно, хреновое, но кое-что разглядеть наверно можно. При усердии и удачи.

Гриша зычно гаркнул прерывистую фразу, опять на ненашинском. А потом сани вдруг резко двинулись вперед. Я изумленно посмотрел в окошки, проверяя свои ощущения, но снаружи было темно.

Я решительно открыл дверцу и выглянул в неё. Посмотрел на Ивана с сыном, махнул им рукой, потом посмотрел вперед, убедился что сани по прежнему ничем не запряжены. Сарай был лодочный, поэтому внутри был причал, по которому мы ехали, и вытащенные на специальные козлы лодки. Со стороны реки стены не было, чтобы летом лодки могли заплывать и выплывать. Сани стремительно неслись по причалу прямо к выходу из сарая.

Причал был высокий, до льда замерзшей реки было метра полтора. Я слегка напрягся.

Память Мстислава, как назло, про «лапландские сани» молчала.

Я встал поудобнее, готовясь к удару, когда сани достигнут конца причала и вылетят на лед реки. Но они смогли меня удивить. Не доехав до конца, сани оторвались от обледенелых досок и полетели. Вылетели из сарая, заложили пологий вираж, в сторону реки. И, уже летя над рекой, стали набирать высоту устремляясь прочь от терема. Только тут я понял, что Григорий меня яростно за шубу обратно внутрь тащит.

— Да сядь ты уже на место, княжич! Холоду напустишь!

Я закрыл дверцу и сел. Очень хотелось пристегнуться, но нечем. Спасал только кинжал. В него и вцепился мертвой хваткой.

— Отдавай кинжал, — тут же сказал Григорий. Вот не вовремя он. Я вообще летать не люблю. В детстве в аэротакси летел в школу и оно упало. А тут даже не понятно, как оно летает. Одна радость, кинжал, и тот отнять хотят. Я бы может отдал, но тут Гриша палку перегнул. — Я сказал дай кинжал! Оглох?!

И подзатыльник мне отвесил.

Вот тут я и не выдержал. Полеты, адский