Башня континуума - Александра Седых

— Послушайте, вы!

— Августейшего монарха Константина…

— Да захлопнитесь уже! Вот балабол…

— Принесли людям надежду и свободу, возможность вступить в новую эпоху, в величайшую эру, где мы не будем совершать старых ошибок, а…

— Закрой рот, щенок паршивый! — заорал Джек громовым голосом, который привык повелевать армиями и вдохновлять на самоубийственные подвиги многотысячные толпы.

Стефан притих.

— О? Прошу прощения, сэр.

— Во-первых, никогда не смейте говорить, будто я сам мог претендовать на престол! Это чревато обвинениями в попытке государственного переворота! Во-вторых, хватит с меня пустых славословий. В-третьих… это я еще не придумал, но, когда придумаю, сообщу. Непременно!

— Милорд… это не пустые слова, я действительно восхищаюсь вами…

— Как я уже говорил, мечтаньями и восхищениями сыт не будешь. Даю тебе два года, чтобы ты превратил свою бесполезную машину времени в полезный спин-передатчик. Ты справишься с этим?

Через два года Стефан разработал первый действующий прототип спин-передатчика. Еще через девять лет лорд Джек с сыновьями на паях со Стефаном Торнтоном основали в столице новорожденной Империи первый завод по производству ПСП. Еще через двадцать лет, в год, когда был заложен фундамент Копилки и скончался лорд Джек, таких заводов было уже пятьдесят. Спустя столетие КФРС была полностью вытеснена спин-связью и отправилась к прочим историческим анахронизмам, а «Ланкастер Индастриз», благодаря умелому правлению потомков лорда Джека Ланкастера и Стефана Торнтона, превратилась в огромную промышленную империю, включающую тысячи заводов и фабрик по всей Империи, миллионы служащих и сотни миллиарды империалов ежегодной прибыли.

* * *

В тот самый день, без пятнадцати восемь, как обычно, Кит вошел в стеклянные двери Копилки и поднялся на шестидесятый этаж, где располагалась святая святых, самое сердце этого великого здания — его кабинет. До начала рабочего дня оставалась еще четверть часа, и Кит прошел в оранжерею, к искусственному пруду с золотыми рыбками.

— Доброе утро, парни, как дела?

Рыбки промолчали, но за это Кит их и любил — они были молчаливые, ну прямо как рыбы. Он улыбнулся, открыл пакет с кормом и принялся бросать его щепотками в воду. Однако против обыкновения крошечные существа не проявили никакого энтузиазма в отношении еды. Они выглядели вялыми и безразличными.

— В чем дело, ребятки? — спросил Кит, хмурясь. — Зимняя депрессия?

Точно повинуясь невидимому приказу, рыбки ответили. Они собрались вместе, сбившись в сверкающее облако в центре пруда, затем расплылись в разные стороны, переворачиваясь и кувыркаясь, как гимнасты в цирке, и составили из гладких тел следующие два слова:

ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ

— Что? — поразился Кит, но, прежде чем он успел поразиться как следует, в нагрудном кармане пиджака пронзительно заверещала его личная спин-трубка. Кит достал ее и посмотрел на высветившийся на дисплее номер. Младшая сестренка.

— Доброе утро, милый, — пропела она в трубку.

— Доброе утро, зайка, — ответил Кит и поглядел на пруд. Но, чем бы оно ни было в самом деле, оно уже бесследно исчезло. Рыбки, будто очнувшись, набросились на корм, радуя Кита здоровым аппетитом.

— Как дела, милый.

— Хорошо, — сказал Кит, глядя на пруд, — а у тебя, милая?

— Хотела тебя о чем-то попросить, и вот, представляешь, вылетело из головы… Да! Сегодня — пятая годовщина папиной смерти. Как странно, я бы сама и не вспомнила, но Гордон сказал мне за завтраком…

— А я вспомнил, и утром помолился за упокой несчастной папиной души.

— Ты серьезно, милый?

— Что ты хотела, зайка? У меня рабочий день начинается через пять минут.

— Говорю же, этот олух деревенский вечно сбивает меня с толку своими выкрутасами. Проснулся сегодня ни свет ни заря, начал искать носки, которые сам вчера затолкал под кровать. Носки он не нашел, разбудил меня и давай на меня орать, как будто я виновата в том, что он постоянно теряет носки. Конечно, я нашла ему носки, но потом ему понадобились рубашка, галстук, костюм и завтрак. А потом он умчался на работу, продолжая орать, что опаздывает… и еще что-то вопил про мои непомерные траты… ах, вот, вспомнила. Зайди, пожалуйста, сегодня в галерею к Серафине и забери у нее для меня сахарницу.

Кит зажег сигарету и закурил, продолжая отвлеченно смотреть на пруд с рыбками.

— Какую еще сахарницу.

— Ужасно дорогая и редкая вещица, Серафина очень долго искала ее специально для меня.

— Неужели это нужно сделать сегодня?

— Да. Прямо сегодня. Просто зайди и забери ее, и отправь ее мне с Экстренной Доставкой.

— Серафину?

— Нет, глупыш. Сахарницу!

— Хорошо. Отправлю за ней кого-нибудь попозже. Своего секретаря, например.

— Милый, знаю, ты страшно занят, но зайди сам. Потому что ужасно дорогая и антикварная…

Кит понял, что лучше прекратить этот разговор и согласиться сделать все, что просит сестра, иначе он рискует свихнуться еще до ленча.

— Ладно. Зайду, заберу твою соусницу.

— Сахарницу!

— Я понял. Сахарница. О, Боже! Хорошо. Зайду. Заберу. Отправлю. Экстренной Доставкой.

Закончив разговор, он вышел из оранжереи, на прощание еще раз глянув на рыбок, которые жадно поглощали пищу. Кит ушел и уже не увидел, как они, доев корм, принялись рвать в клочья друг друга, и вода забурлила и покраснела от крови.

3

В городе Нью-Анкоридж, столице планеты Лудд, Второе Кольцо, Квадрант 13KL-15TY, шел проливной дождь. За плотной пеленой воды было почти не разглядеть самого города, но, признаться, и в ясную погоду Нью-Анкоридж не производил сильного впечатления. Тихий, сонный, провинциальный город с населением всего в двести тысяч человек; с пригородами — чуть больше трехсот тысяч. Дождь поливал красные черепичные крыши жилых домов, здание городской ратуши, магазинчики со старомодными вывесками и центральный городской парк, главным украшением которого являлась бронзовая статуя Джека Ланкастера.

В ста пятидесяти милях к северу от Нью-Анкориджа находилась Коммуна истинных луддитов, или просто луддитов, — как называли их по всей остальной Империи, подразумевая при этом не жителей Лудда вообще, а именно обитателей Коммуны.

Подавляющее большинство истинных луддитов являлись прямыми потомками поданных Черного Триумвирата, генетически модифицированных людей — Человеко-конструктов, чудом сумевших пережить гибельный взрыв Фатальной Сопричастности, когда агония умирающего Черного Триумвирата, распространившись по вездесущим щупальцам Сопричаствующей Машины, мгновенно убила многие миллионы людей и бесчисленные сотни тысяч превратила в обезумевших, бессловесных и обеспамятевших животных. Такова была высочайшая цена Освобождения… цена свободы.