Свастика над Волгой. Люфтваффе против сталинской ПВО - Николай Баженов

Зенитчики обстреляли Риббентропа!

Первый скандальный эпизод с участием частей ПВО произошел в августе 1939 г., когда один ретивый комбат в районе Старой Руссы обстрелял немецкий пассажирский самолет FW-200 с немецкой делегацией во главе с рейхсминистром иностранных дел Иоахимом фон Риббентропом, летевшей в Москву для подписания известного Советско-германского договора.

Затем, буквально за месяц с небольшим до начала войны разразился новый скандал. 15 мая 1941 г. немецкий транспортный самолет «Юнкере» Ju-52, безнаказанно нарушивший воздушное пространство СССР, совершил ознакомительный полет по маршруту Белосток – Минск – Смоленск – Москва, после чего благополучно приземлился на московском аэродроме! При этом части ПВО практически не реагировали на пролет этого нарушителя, никто не поднял в воздух истребители и никто не отдал приказ зенитной артиллерии на открытие огня.

Цель полета этого самолета не совсем ясна. Вряд ли здесь имела место авиаразведка, т.к. дальние самолеты-разведчики Люфтваффе уже давно и успешно летали над территорией СССР, демонстрируя бессилие нашей противовоздушной обороны. Впрочем, в то время существовал строгий запрет на атаки воздушных нарушителей границы, которых необходимо было только «принуждать к посадке». Возможно, немецкие пилоты, обнаглев до невозможности, решили провести еще одну проверку советской ПВО? Прежде чем перейти к изложению фактов этого происшествия, запоздало отраженного потом в приказе Наркомата обороны № 0035 от 10 июня 1941 г., стоит обратить внимание на ряд событий, предшествовавших майскому полету пресловутого «Юнкерса».

Оценка состояния ПВО страны была дана еще в апреле 1940 г. в пространном акте приемки дел наркома С. К. Тимошенко от своего предшественника К. Е. Ворошилова. В нем, в частности, говорилось: «ПВО войск и охраняемых пунктов находится в состоянии полной запущенности. Существующее состояние ПВО не отвечает современным требованиям. Подготовка зенитных частей неудовлетворительная, и тренировка их ведется с устарелыми типами самолетов… Слабо развиты прожекторные части, не все объектыобеспечены прожекторами, и вследствие этого имеющаяся в них ЗА способна отражать воздушного противника только днем… Служба ВНОС плохо организована, слабо подготовлена, плохо вооружена и не обеспечивает своевременного обнаружения самолетов противника и оповещения… Нет ясности, кому подчиняется служба ВНОС: командующему ВВС или отделу ПВО».

Вывод, сделанный в указанном акте, был весьма тревожным: «При существующем состоянии руководства и организации ПВО должная защита от воздушного нападения не обеспечивается». И это в то время, когда Вермахт уже захватывал Норвегию и готовился к решающему удару по Франции, когда война в Европе разгоралась все сильнее.

Вывод о неудовлетворительном состоянии ПВО заставил новое военное руководство вплотную заняться системой защиты страны и войск от авиации противника. В соответствии с приказом наркома № 0142 от 11 июля 1940 г. в целях проверки боевой подготовки и боеготовности всех сил и средств проводились контрольно-проверочные учения ПВО Минска, Киева, Ленинграда и Баку. Для участия в них привлекались все силы и средства противовоздушной обороны этих пунктов (ВНОС, ЗА, ИА, МПВО), войсковых соединений и частей гарнизонов, расположенных в пунктах ПВО, а также объекты противовоздушной обороны всех ведомств.

Судя по последующим результатам, эти учения не оправдали надежд руководства и только подтвердили выводы, изложенные в вышеописанном акте. Таким образом, причины неблагоприятного состояния частей ПВО, способствовавшие беспрепятственному пролету Ju-52 почти через всю европейскую часть страны, были вскрыты еще в начале 1940 г. К сожалению, реализация намеченных мер, как обычно, запоздала, да и сомнительно, что она могла быть вообще осуществлена в рамках советской системы. Поэтому противовоздушная оборона страны к июню 1941 г., несмотря на все затраченные усилия, так и осталась слабо организованной. Успех наглого немецкого экипажа стал возможен из-за беспечности и полной несогласованности действий дежурных смен ВВС и ПВО, свойственного России во все времена отсутствия четкой системы ответственности, слабой обученности личного состава, а также несовершенства вооружения и техники. Не обошлось и без промахов руководства.

Роковой «Юнкерс»

Так что же произошло в мае 1941 г.? Во-первых, посты ВНОС из 4-й бригады ПВО обнаружили трехмоторный «Юнкере», лишь когда тот углубился в нашу территорию на 30 км. Поскольку наблюдатели толком не знали силуэтов немецких самолетов, то приняли Ju-52 за рейсовый ДС-3 и никого о его появлении не предупредили. Работники Белостокского аэропорта, имея от кого-то некую телеграмму о вылете «Юнкерса», тоже не поставили в известность командиров 4-й бригады и 9-й смешанной авиадивизии, т.к. связь между ними еще 9 мая (за неделю до инцидента!) была прервана нерадивыми военнослужащими[17]. В итоге командир Западной зоны ПВО генерал-майор Сазонов и начштаба 4-й бригады майор Автономов не имели информации о полете Ju-52 вплоть до последующего извещения из Москвы.

Вследствие плохой организации службы в штабе 1-го корпуса ПВО, защищавшего Москву, его командир генерал-майор артиллерии Тихонов, а также заместитель начальника ГУ ПВО Красной Армии генерал-майор артиллерии Осипов[18]аж до 17 мая ничего не знали о несанкционированном перелете границы немецким самолетом, хотя дежурный по штабу корпуса еще 15 мая получил извещение от диспетчера Гражданского воздушного флота о пролете «внерейсового» самолета через Белосток. Еще более странно повело себя командование ВВС, которое тоже не приняло никаких мер к прекращению полета «Юнкерса». Бели даже и не сбивать его, то уж принудить к посадке-то можно было? Начштаба ВВС РККА генерал-майор авиации Волошин и заместитель начальника 1-го отдела штаба генерал-майор авиации Грендаль, зная о том, что немецкий самолет без разрешения пересек границу, не только дали указание службам ПВО обеспечить немцам перелет, но и разрешили им посадку на московском аэродроме. Вероятно, авиационные генералы были настолько запуганы высшим руководством по поводу исключения возможности хоть какого-нибудь обострения отношений с Германией и дезориентированы внешне «дружескими» отношениями с Берлином, что не решились принять к нарушителям решительных мер, что потом и вышло им боком.