Байки старого боцмана - Сергей Стеблиненко

С утра оставленный на берегу Берембойм ничего не знал о происходящих переменах. Однообразное времяпровождение так выбило его из колеи, что он забыл о приближении Женского дня и даже не послал дежурные открытки маме, жене и теще. Видимо, в этот день ему не везло во всем – мало того, что первые баржи с углем выбились из графика, так еще и сильно удивил «Крокодил».

Имея на своей шее жену с тещей, и стараясь хоть немного помочь матери, Лев Наумович беспощадно экономил на всем. Особенно на себе. В кают-компании, как начальник, он пил водку и коньяк, а на пустынном морском берегу мог позволить себе только самогон. Покупал он его недалеко от угольной гавани и ни разу не разочаровывался в приобретении.

В этот день звезды повернулись к Берембойму не самым приличным местом – напиток сильно отличался от привычного повышенной крепостью. Первач стоил дороже и был ему явно не по карману. Видимо, хозяйка перепутала бутылки, и теперь приходилось ломать разработанную им систему тихого употребления. То, что Лев Наумович выпить может – знали все, но, сколько именно – не догадывался никто. «Не пропадать же добру», – решил он и начал обычный рабочий день.

К моменту вечернего возвращения шлюпки, весь коллектив уже находился за столом кают-компании. Всё, на что способны простые советские женщины, лежало на столе, а то, немногое, что могут простые советские мужчины, стояло в откупоренном виде на столе и, по традиции, в не откупоренном – под столом. Когда вахтенный сообщил о приближении шлюпки, женсовет объявил о специальном сюрпризе, подготовленном к празднику. На столах зажгли свечи, а нехитрый реквизит в виде стремянки и большого медного таза для варенья установили возле двери. Через пять минут Гордеева призвала к тишине.

В коридоре зазвучали четкие, уверенные шаги. Десятый шаг совпал с глухим ударом о пустой предмет, в котором невольно угадывалось ведро. После фразы: «Твою…мать» движение прекратилось, но через несколько секунд дверь открылась и…

На пороге стоял призрак Берембойма в одной лишь майке. Коварный напиток пробил в системе брешь, всегда надежно работающий автомат дал сбой, и вместо майки тело сняло трусы.

Такого не ожидал никто. Гробовая тишина и мрак окружили тело в кают-компании. Прозрачные глаза слабо мерцали в темноте потусторонним светом. Левая рука пыталась нащупать кран. То, что осталось от Берембойма, исследовало ногой таз и, принимая его за поддон душа, переступило через боковину. Гордеева стояла на верхней ступеньке стремянки с большой садовой лейкой, и когда призрак Берембойма нащупал рюмку, спущенную на бечевке вместо крана, со стремянки полилась вода.

Процесс омовения взрослого мужчины – зрелище далеко не самое эстетичное и носит скорее познавательный характер. Не в пример многим находившимся за столом мужчинам, те части тела, на которые чаще всего обращают внимание дамы, т. е. шею и уши, призрак мыл чрезвычайно тщательно. После водных процедур кран-рюмка была плотно закручена, а обтирание тела зеленой бархатной шторой не вызвало возмущения даже у капитана брандвахты, отвечающего за вверенный инвентарь. Нога вылезла из воды и нащупала берег. Поворачивалось тело уже за пределами таза. После того, как дверь закрылась, раздался дежурный удар о ведро, восторженный возглас: «Твою…мать» и шаги босых ног утонули в песне…

Взятая из популярного кинофильма, она рассказывала о молодом парне, вышедшем через реки южные и края далекие в бескрайнюю донецкую степь.

О том, что произошло, Лев Наумович узнал только через неделю от начальника управления флотом и клятвенно обещал не пить самогон, который довел его до ручки… двери кают-компании.

Естественно, без содержимого «Крокодила» Берембойм дико затосковал. Вернуться на судно днем он не мог, завести на берегу любовницу не позволяли финансы, а шататься целыми днями по чужому городу без дела было просто стыдно.

Мысль о том, что можно не только развлечься, но и красиво отплатить за историю с душевой пришла сама собой. Кроме него на берег десантировались дамы с целью посещения местного рынка. Сделав необходимые закупки, они терпеливо ждали вечернего рейса шлюпки для воссоединения с мужьями. Ожидание происходило прямо на причале, где женщины собирались уже к 12 часам дня.

Первой «клюнула» ветеранка Гордеева. Лев Наумович подошел к ней чрезвычайно галантно:

– Уважаемая Нинель Венедиктовна! Пользуясь случаем, разрешите загладить неблагоприятное впечатление, произведенное лично мною в момент нашего знакомства…

В течение часа Берембойм так распинался перед врагом, что если бы Лев Наумович был героем-разведчиком, а ветеранка Гордеева – Гитлером, то вопрос вербовки германского фюрера решился бы минут за десять. Сладкая лесть Берембойма лилась непрерывным потоком, полностью подавила способность Гордеевой к сопротивлению и завершилась следующими словами:

– От имени администрации приглашаю Вас отобедать.

Видя такое уважительное поведение, Гордеева расслабилась настолько, что стыдно за душ в кают-компании ей стало только в банкетном зале ресторана «Черноморский». Обед сопровождался тостами, здравицами и музыкальными номерами местного джаз-банда. Сервировка стола и подбор меню соответствовали официальному приему если не коронованной, то, во всяком случае, правящей особы. К моменту подачи третьих блюд ветеранка Гордеева почувствовала себя настоящим гурманом легких закусок из тропических морепродуктов и свободно ориентировалась в карте вин. В финальной части трапезы в зал внесли Книгу почетных посетителей, страницы которой были расчерчены и чем-то напоминали ведомость по заработной плате. Метрдотель был настолько учтив, что не оставить свои автографы наши герои просто не могли: Берембойм расписался слева, а ветеранка Гордеева – справа, приписав: «Спасибо, за вкусный обед». Уже перед посадкой в шлюпку, Лев Наумович попросил Гордееву при рассказе супругу быть более сдержанной, дабы его, Берембойма, действия не были превратно поняты.

Весть о вкусных обедах, устраиваемых Берембоймом и его талантах приятного собеседника, прокатилась в женской среде. Желающих посетить рынок оказалось так много, что по утрам за место в шлюпке разгорались битвы местного значения. Пришлось установить очередь и отправка на берег осуществлялась строго по записи.

Если сравнить эти записи с Книгой Почетных посетителей ресторана «Черноморский», то легко заметить полную идентичность дат и фамилий. За три недели, пустующий днем ресторан перевыполнил квартальный план, а шеф-повар получил такую практику по приготовлению изысканных деликатесов, что стал подумывать о переходе в «Интурист».

Развязка наступила в день выдачи заработной платы. На этот раз деньги выдавал не кассир, а начальник каравана Берембойм. В его кабинете не задерживался никто, кроме немногочисленных холостяков. Женатые выходили молча, опустив голову и скрипя зубами. К вечеру женский плач, доносившийся из отдельных кают, перерос в дружный вой и, как туман, окутал брандвахту…

Дело в том, что практически все моряки, на всякий случай, оставляли в бухгалтерии в Одессе доверенности, позволяющие женам получать заработную плату, в период их отсутствия. Получив за историю с душем нагоняй от начальника управления, Берембойм снял с доверенностей копии и заверил их в канцелярии. Доверчивые женщины и Лев Наумович действительно расписывались в ведомости: он – в графе «выдал», они – «получили». К каждой странице был аккуратно подшит счет ресторана «Черноморский» и заверенная копия соответствующей доверенности. Правда, было одно несущественное нарушение – рядом с каждой подписью красовалась благодарность за вкусный обед.