Закрайсветовские хроники - Евгений ЧеширКо

– Ты чего? – удивленно произнес Федорович, отступив на пару шагов.

– Откуда здесь эта ложка?

Ярослав протянул ее старику.

– Один день председателем, а уже совсем крыша съехала, – покачал головой тот. – Какая ложка? Где здесь? Ты ж ее сам принес.

– Вот эта! – вспылил Ярослав. – Вот эта ложка! А здесь – это в этом проклятом Закрайсветово. Откуда она здесь?

– Ну ты даешь! – улыбнулся старик. – Ты что, думаешь, что я все ложки в деревне наизусть знаю? Ты давай не кипятись, а объясни мне толком, что случилось и чем тебе эта ложка не понравилась?

Ярослав немного успокоился и, пройдя на кухню, сел на диван.

– Эта ложка из моего мира, понимаешь, Федорович?

– Это ты как определил? – заинтересовался старик.

– Смотри. Здесь написано, что производитель – «ПластХолдинг». Знаешь ты такой завод? Слышал когда-нибудь?

– Нет, не припоминаю.

– А я знаю! У меня там даже знакомый работал. И он находится там! В моем мире! Как эта ложка могла здесь оказаться?

– А где ты ее взял? Там бы и спросил сразу.

– Да нигде я ее не взял. В мусоре всяком валялась, случайно нашел.

– А ты чего удумал по мусоркам лазить? Инспекцию, что ли, проводил?

– Федорович, не до шуток сейчас! – Ярослав ненадолго замолчал, переводя дыхание. – Дело-то серьезное! Если ложка здесь оказалась, значит, она как-то сюда попала?

– Так ты тоже как-то сюда попал, но я же не бегаю по соседям и не показываю им тебя, – заметил Федорович. – То, что она сюда как-то попала, – еще не значит, что отсюда можно как-то выбраться, понимаешь?

– Но это же может значить, что здесь, в Закрайсветово, есть хотя бы один человек из моего мира!

Старик подошел к плите и зажег под чайником огонь. Затем, вытащив из-под стола табурет, сел на него и посмотрел на Ярослава.

– Ну допустим, и что, тебе легче от этого будет?

– Как что? – возмутился Ярослав, но тут же осекся.

И действительно, как этот факт менял его нынешнее положение? Даже если он и прав. Допустим, что живет сейчас где-то неподалеку такой же, как и он, страдалец, который каким-то образом оказался здесь и так же, как и он, не может отсюда выбраться. Даже если Ярослав найдет его, что это изменит? Ничего.

– Нет, его все равно нужно найти, – упрямо буркнул парень.

– И как ты это планируешь сделать? Пройтись по деревне с вопросом: «Извините, а вы случайно не из-за Края?» Тебя с такими заходами сразу отправят куда-нибудь… Подальше. И, кстати, что будет, если ты его не найдешь?

– А вот если такого человека здесь нет, то это будет значить, что он здесь был и выбрался отсюда, понимаешь? У ложек ноги еще не выросли, и они сами ходить не умеют пока что.

– Ну, здесь ты прав, – кивнул Тимофей. – Осталось придумать, как ты этого человека вычислять будешь. Вряд ли он ходит по деревне с табличкой: «Помогите, люди добрые, за Край выбраться».

Вода в чайнике закипела, и старик, поднявшись, направился к плите.

– Чай будешь, Ярослав?

– Да наливай уже свое пойло, – махнул тот рукой. – Знал бы, что попаду в ваши края, взял бы хоть чая нормального с собой.

Через пару минут старик снова сел за стол, поставив на него две кружки дымящегося напитка.

– Слушай, ты ж председатель, Ярослав, – отхлебнув из кружки, прищурился он. – Издай указ какой-нибудь. Например, кто еще таких ложек принесет, тому премия или еще чего.

– Ну, допустим, принесут. А как я узнаю, кто из них – именно тот, кто мне нужен? Сам же говоришь, чтобы я не распространялся о том, что я из-за Края!

– Это да, – протянул Федорович. – Попадется тебе какой-нибудь… Пойдет и всем расскажет, что новый председатель у нас того… – он покрутил пальцем у виска. – Тогда ты точно у нас надолго застрянешь.

– Вот и я о том же, Федорович, – вздохнул Ярослав и сделал глоток ненавистного камышового чая. – Слушай, а не такой уж он и противный, как мне сразу показалось. Еще немного, и соль начну добавлять.

– А куда ж ты денешься? – усмехнулся старик. – Жизнь – штука такая… Человек ко всему привыкнуть может. А если не может, то долго не протянет. Вот я вижу, как тебе здесь тяжело. Всё не так, как у тебя дома. Но ты держись, не унывай. Глядишь, и скумекаем, как тебе отсюда выбраться.

На улице уже стемнело, а Ярослав со стариком всё сидели и разговаривали.

– Вот ты мне скажи, – налив еще две кружки чая, спросил хозяин дома, – ты все твердишь, что всё здесь не так, как у вас. А ты расскажи мне – как там у вас? Что по другому-то? Про чай не надо. Я уже и так понял, что вы в этом смысле люди странные.

Ярослав откинулся на спинку дивана и ненадолго задумался.

– Ты знаешь, Федорович, я сам об этом думал сегодня. И кажется, понял, в чем главное отличие… Правды у вас больше. Справедливости, искренности.

– Здрасти, – хмыкнул старик, – а кто ж вам там мешает?

– А вот в том-то и дело! У нас там все хотят, чтоб всё по правде было да по совести. И я всегда так хотел жить… Даже думал одно время, что так и живу, а как сюда попал, так и задумался… – парень поставил локти на стол. – Вот смотри. У вас все знают, что председатели должны работать на благо деревни, а не воровать у своих же односельчан. Так?

– Так, – кивнул Федорович.

– И у нас так все хотят. Только такое так редко бывает, что это чудом каким-то кажется. Люди удивляются, когда такое видят. Или, к примеру, если есть у мужика жена, может он с другой девкой время проводить?

– Нет, конечно, – покачал головой старик. – Разное, конечно, бывает, но если любви нет, то разводись, а потом уже гуляй как хочешь.

– Вот, – кивнул Ярослав, – и у нас так все говорят, да только не делают. Да и вообще, у вас здесь что думает человек, то он и скажет. Не будет юлить да лицемерить.

– А у вас разве это в почете? – удивленно вскинул брови старик.

– Так в том-то и дело, что у нас это тоже не в почете. Ни ворующие председатели, ни гулящие супруги, ни лицемеры и вруны.

– Так и в чем тогда отличие?

– А в том, Федорович, что у меня там, в моем мире, – Ярослав махнул рукой куда-то за спину, – об этом только говорят. А живут совсем по-другому. Мы там уже так привыкли ко всему этому дерьму, что такой мир, как ваш, вызывает ужас и страх. В голове не укладывается, что все, что мы хотим, может существовать на самом деле, понимаешь? Я вот тоже ненавидел раньше всех этих лгунов, продажных людей, лицемеров… А здесь их нет, и мне… – парень посмотрел в глаза старика, – и мне страшно, Федорович. Я чувствую себя здесь каким-то изгоем, я не понимаю, как можно так жить. Мои представления рушатся в моей голове. Я понимаю, что я всегда хотел, чтобы мой мир был похож на ваш, но мне здесь очень страшно и неуютно. Я хочу вернуться домой.