Монстр - Карвин Ви

Джун стиснул зубы. Какой-то крупнокалиберный взломщик отследил Монстра, несмотря на все превентивные меры, и прошелся по его истории. Были ли эти убийства физическими, или грязную работу выполнил какой-то смертоносный импульс прямо через дополненность?

По противоположной стороне улицы прогуливались двое кинетиков. Джун узнал их по плотно облегающей черной униформе с алыми огнептицами на рукавах. Девушка с высоким белым хвостом и коренастый, полноватый темнокожий парень не особо смотрели по сторонам. Маски скрывали их лица. Кинетикам Гармонии всегда не хватало энтузиазма в выполнении обязанностей: они патрулировали, ловили преступников и передавали их властям, но никогда не проявляли эмоций, казались скорее роботами с суперсилами, чем живыми людьми.

Джуну, несмотря на весь кошмар ситуации, стало интересно, что умеют эти двое. Отключать на время гравитацию, как Майра? Швырять или взрывать предметы? Левитировать? Он потянулся за капюшоном, чтобы скрыть лицо, но вовремя остановился – жест мог выглядеть слишком подозрительно и привлечь внимание кинетиков.

Чтобы не испытывать судьбу, Джун завернул в ближайшую временную постройку. Он думал, что окажется в какой-нибудь дешевой забегаловке или круглосуточном магазине, где за талоны можно взять парочку растворимых супов или упаковку сухой лапши на ужин. Желудок откликнулся на мысли и заурчал, напомнив, что Джун сегодня не завтракал.

Сначала он увидел небольшой экран под самым потолком – на нем застыло изображение старинной фрески с небесными баталиями. Чуть ниже на стене висел металлический крест с заостренным основанием. Джун разочарованно осознал, что находится в церковном доме. Несколько куцых, почти пустующих рядов. Стулья разной степени ветхости, явно стянутые со всех уголков Цитадели чьей-то доброй волей. Запах благовоний, пропитавший каждый миллиметр пространства и мгновенно заложивший Джуну нос. Узкий проход, ведущий к кафедре, за которой распинался над потертой бумажной книжицей седой священник.

Место религии в Цитадели красноречиво характеризовало уже то, что церковные дома располагались во временных постройках. И это было еще ничего: при Втором Порядке религия была запрещена. Когда к власти пришла Гармония, потихоньку начали открываться небольшие церквушки. Любовь какого-то типа с давно позабытых небес была нужна в основном тем, кто больше ничего не имел. Тем, кто намертво погряз в бедности или зависимостях, кто уже достиг самого дна, откуда пытался судорожно выкарабкаться, как за соломинку держась за невидимый перст вымышленного всемогущего персонажа.

Джун присел на ближайший стул, отшвырнув ногой валявшуюся под ним коробку от никотинового пластыря, и осмотрелся. Беременная девушка с опухшим лицом, еще хранящим следы побоев. Старая нищенка, крепко прижимающая к себе пакеты с хламом. Средних лет пьяница, спящий в самом дальнем углу. Ровесник Джуна, неестественно тощий и осунувшийся; рисунок почерневших капилляров на иссохшейся щеке говорил о том, что он пытается соскочить с прайминовой иглы. В зале находились еще люди – и в целом Джун понял, почему воздух в церкви был тяжелым от благовоний. Лучше пусть глаза слезятся от мирры и ладана, чем от запаха давно не мытых тел, блевотины и отчаяния.

«И считается, что темные времена закончились вместе с Первым Запуском», – подумал Джун.

О Первом Запуске Цитадели сохранилось немного информации, по крайней мере общедоступной. Продлился он всего пять лет. Условия жизни оказались недостаточно хорошими, чтобы построить цивилизованное общество. Первые граждане одичали, разбились на группировки и устроили войну за ресурсы, вырезав друг друга практически подчистую. Вроде бы среди них еще было полно каннибалов. И если это официальная информация, то что же скрыли? Как бы там ни было, неудача Первого Запуска позволила создателям Цитадели исправить критические ошибки, и Второй Запуск протянул уже почти сотню лет. Он считался успешным, но Джун как никто понимал, насколько это относительно.

Он посмотрел на человека за кафедрой.

– «И сказал Господь Ною: “Сделай себе ковчег. Из дерева гофер сооруди его отделения, и осмоли его смолой древесною внутри и снаружи. И длина его пусть будет в триста локтей, а ширина его – в пятьдесят, а высота его – в тридцать локтей. – Седой мужчина перевернул страницу, но так на нее и не взглянул. Хорошо поставленный голос достигал каждого уголка церкви и без помощи микрофона. – И сделай отверстие в ковчеге, и дверь сделай сбоку его. Внутри обустрой жилье свое. И наведу я на землю потоп водный, дабы истребить всякую плоть, оживленную духом моим, и все, что на земле есть, лишится жизни. Но с тобою поставлю завет я, и войдешь ты в ковчег, и сыновья твои, и жена твоя, и жены сыновей твоих войдут с тобою. Введи также в ковчег из животных всех плоти каждой по паре, чтобы в живых они остались с тобой; мужеского и женского пола пусть они будут. И птиц по роду их, и скотов, и всех тварей пресмыкающихся – пусть по паре войдут в ковчег, чтобы остаться в живых…”»

Зачем-то Джун прислушивался к этим глупостям. Конечно, в младшей школе, пока наличие дополненности позволяло ему обучаться, он слышал эту историю. Даже тогда она казалась ему чушью: почему Господь устроил потоп, чтобы погубить человечество, если он «добр и всепрощающ»? Как они всерьез думали вместить в ненадежный плавающий трюм из дерева по паре от каждого вида животных, птиц и пресмыкающихся? Как Ной вообще преуспел во всей этой безумной авантюре?

Конечно, Джун вырос, познакомился с жизнью за пределами розовых линз и переосмыслил слишком многое, чтобы зацикливаться на нелогичности истории. Он понял, зачем священник рассказывает ее своей жалкой пастве. Через историю Ноева ковчега он говорил о Цитадели. Пытался вселить веру в то, что однажды ужасное плавание закончится, и оправдать лишения и мучения, пообещав награду несчастным.

Священник был лицемером. Или наивным идеалистом-пользователем, пытавшимся спасти души тех, кто давно их лишился. Если ковчег, вопреки изъянам, вез своих обитателей к спасению, то в Цитадели все были обречены. Этой злой, искаженной и жестокой версии библейского корабля не суждено было добраться до суши. Твари, собранные из прошлого мира, давно размножились и обезумели, пожирая друг друга, отстраивая свои логова на трупах тех, кто оказался слабее. Если Господь и существовал, наверняка он злорадствовал, как ловко сумел обмануть стоявших за постройкой Цитадели Ноев. Ведь он пообещал им спасение от недружелюбной Земли, но взамен заключил в тюрьму из металла и несправедливости.

Минут через пятнадцать проповедь закончилась, и большинство собравшихся выстроилось в очередь куда-то чуть левее кафедры. Джун усмехнулся: ну конечно. Многим здесь нужны были вовсе не притчи. Там на хлипком стуле возвышался прозрачный ящик, наполовину заполненный цветными талонами – преимущественно на еду. Несчастных не интересовало спасение души. Им хотелось есть.

Джун встал в конец очереди, сосредоточившись на глухой злобе, ненадолго вытеснившей страх за судьбу Монстра. Он сказал себе, что делает это, чтобы потянуть время. Но на самом деле он не знал зачем.

– Спасибо, отец Хавьер. – Горбатая нищенка трясущимися костлявыми руками приняла десяток оранжевых талонов.