Лисий след на снегу - Екатерина Алексеевна Шелеметьева

пришло в голову проверить русскоязычные статьи о деле Бьянки, сохраненные в файлах Лисы. Статей на русском было две. В одной сообщалось, что она написана московским журналистом Павлом Раковским по материалам газеты «Гардиан», а вот другую написала спецкор из Исландии Наталья Пчелинцева. Дмитрий самодовольно усмехнулся, нашел журналистку в Сети, отправил ей короткое письмо. Он спросил, обращалась ли к ней Алиса Куратова, и если да, то не могла бы Наталья встретиться со Стриженовым и рассказать, что интересовало его подругу. Дмитрий очень откровенно сообщил журналистке, что прибыл на остров, чтобы искать подругу, и теперь собирает данные о ней.

Выключив ноутбук, Стриженов закинул на плечи рюкзак и отправился в город.

Еще в Петербурге, решив ехать на поиски Лисы, Стриженов хотел перезвонить ее сыну и узнать у парня некоторые подробности. Например, как называется отель, где Алиса останавливалась, какие вещи у нее были с собой, когда она прилетела, когда должна была покинуть остров и как часто выходила на связь. Но, поразмыслив, Стриженов решил, что сможет обойтись без этой информации. Он не хотел обнадеживать мальчишку, не хотел становиться между парнем и его отцом и сам до конца не верил, что поиски Лисы имеют хоть какой-то смысл. Жена Олега Соломятникова, мать троих детей, тележурналист Алиса Куратова пропала посреди зимы на горном перевале почти пять дней назад. И все, от сотрудников поисково-спасательных служб до любителей детективных телесериалов, знают, что это слишком долго, чтобы найти пропавшего живым. Разве что исчезновение Лисы не то, чем кажется на первый взгляд, не несчастный случай, а спланированное покушение или побег. Тогда оставался шанс, и Стриженов собирался искать и собирать информацию.

Первым делом нужно было понять, в каком отеле Рейкьявика останавливалась Лиса. Ее сын сказал, что отель располагался в самом центре города, и его окна выходят на Хатльгримскиркья. Подъезжая накануне вечером к своему хостелу, Дмитрий видел вдалеке силуэт этой церкви, а сейчас решил подойти к ней поближе, осмотреться и поискать отель Лисы.

Стриженов вышел из тупика, где располагался хостел, поморщился от яркого слепящего, но ледяного солнца и не спеша побрел по улицам зимнего Рейкьявика. Город был небольшим и невысоким, по большей части в два-три этажа. В его облике скандинавские черты тесно переплелись с европейскими. На берегу океана, куда Дмитрий свернул почти интуитивно, искрилась на солнце скульптура «Солнечный странник». Ладья, корабль викингов, которые приехали покорять необузданный остров. Дмитрий читал, если прийти к ладье на закате в солнечную погоду, можно увидеть, как солнце ложится в нее и отправляется в свое путешествие за горизонт. Рядом с «Солнечным странником» тысячей граненых стаканов переливалось угловатое стеклянное здание неправильной формы, что-то вроде современного торгового центра, а на другой стороне дороги теснились европейские домики с красной черепичной крышей, аккуратные церквушки, дальше по улице располагались заснеженные парки, скверы, озера.

Под ногами хрустел ярко-белый снег, морозец обжигал лицо, и все вокруг было нарядным и праздничным. За спиной у Стриженова белели склоны горных вершин, а по левую руку от него океанские воды плескались у берега, раскачивая баркасы, рыболовные и туристические лодки, выкрашенные в яркие цвета.

Но показная красота Рейкьявика не трогала Стриженова. Он много путешествовал. Было время, жил и работал в Германии. И там ежедневно учился видеть за открыточной красотой маленьких городов и деревень с точно такими же красными черепичными крышами серьезные проблемы и не открыточные пейзажи. Вот и сейчас Дмитрий свернул с парадных улиц вглубь города и оказался среди обычных жилых кварталов, местами серых, местами отчаянно небогатых.

Побродив по ним, он вышел на улицу, усыпанную барами, ресторанами и сувенирными лавками. Дома здесь были преимущественно яркими: синие, красные, радужно-полосатые, оформленные огромными граффити то игривыми, то зловещими, то бунтарскими, они весело разглядывали туристов. Тут и там сувенирные лавки предлагали гостям столицы увезти домой частичку скандинавского фольклора, флоры и фауны. С витрин на журналиста пялились всевозможные тролли, эльфы, гоблины, викинги и древние боги, столь популярные в стране. А компанию им составляли плюшевые тюлени и тупики — маленькие птички с округлыми оранжевыми клювами. Но сувениры мало интересовали Стриженова, с гораздо большим интересом он изучал дома и улицы.

Рассматривая очередное граффити, изображавшее стаю волков и женщину-оборотня, Стриженов увидел на соседнем доме табличку с названием улицы и номером: Лейгавегюр 22. Память услужливо подкинула журналисту фразу из недавно прочитанной статьи: «в последний раз Бьянка мелькнула на камерах видеонаблюдения на улице Лейгавегюр в 05:25, после того как покинула клуб „Хурра“ в центре Рейкьявика».

«Так вот где это произошло, — мысленно отметил Стриженов. — Здесь Бьянка в последний раз прошла по улице. Она была пьяна, не твердо стояла на ногах, в статье сказано, что она столкнулась с прохожим, а потом рассыпала мелочь.

Она шла домой мимо этих зданий, клубов, магазинов. Где-то здесь, — Дмитрий прошел немного вдоль улицы до ближайшего поворота, — она свернула за угол и села в машину к моряку. К незнакомому человеку, к иностранцу. Несмотря на то, что утром ей на работу. Но зачем? Не нагулялась? Или была другая причина? И все-таки была ли вторая девушка, та, про которую говорили моряки? Могу поспорить, Лиса тоже думала об этом, бывала здесь и наверняка посетила знаменитый клуб».

Дмитрий уже решил пройтись по Лейгавегюр в поисках клуба и даже сделал несколько шагов вперед, когда увидел в конце улицы впечатляющих размеров и неподражаемой формы здание с крестом на крыше. Ошибиться невозможно, перед Стриженовым было самое высокое здание Рейкьявика — Хатльгримскиркья. Огромная, невероятная, неподражаемая церковь. Впрочем, если бы не крест и не фото в путеводителе, Дмитрий никогда бы не догадался, что это здание церкви. Слишком уж необычной была его архитектура: огромная высота, ступенчатые стены, словно столбы, плотно прижатые друг к другу и уходящие высоко в небо.

Стриженов прошел по улице, перешел дорогу, отделявшую площадь с церковью от домов и магазинов, и замер, восхищенно рассматривая величественный фасад здания. Он стоял так довольно долго, пока чей-то голос не вывел его из задумчивости.

— Вам нравится?

— Да, — выдохнул Дмитрий, — она невероятна.

Он оглянулся на собеседника и увидел мужчину лет шестидесяти, с густой светлой бородой, улыбчивым лицом и пронзительно-голубыми глубоко посаженными глазами. Несмотря на возраст, мужчина мог похвастать широкими плечами и завидной мускулатурой.

«Настоящий викинг», — усмехнулся про себя Стриженов, а вслух заметил:

— Я никогда не видел ничего подобного.

— Она не похожа на другие церкви, но похожа на саму Исландию. Понимаете? — по-английски, но с легким акцентом ответил мужчина.

— Не совсем.

— Исландия — страна льда и