Финальная шестерка - Александра Монир

Я знаю, как они создавались, знаю, какие алгоритмы работают в их мозгу, какие датчики и процессоры их начиняют. Создать собственный искусственный разум – вот о чем я мечтаю больше всего на свете, но с Земли даже ради этого не хочется улетать.

Роботы отдают честь доктору Такуми и генералу Соколовой.

– Киб, запрограммированный как автопилот для полета на Европу, будет моим заместителем, – продолжает генерал, став с ними рядом, – Дот возьмет на себя вспомогательные функции. Оба они, принимая во внимание их беспристрастность и логическое мышление, примут участие в первоначальном отсеве две недели спустя.

Всего две недели? Большинство наших, судя по испуганным лицам, совсем не желают так скоро отправиться по домам, зато во мне оживает надежда. Пока другие будут впечатлять роботов, я постараюсь не мелькать у них на радаре. Прикинусь середнячком – глядишь, и отсеют.

Остается, правда, обещание, которое я дала как брату, так и себе. Нельзя сбегать просто так: сначала надо кое-что доказать, чтобы мы все могли вернуться домой. Сделать это до первого отсева – непростая задача, но попытаться надо.

Доктор Такуми возвращает меня к настоящему.

– Необходимо упомянуть еще об одном моменте. Некоторые из вас, возможно, попытаются умалить или саботировать других конкурсантов, чтобы выдвинуться самим. Хочу предупредить, что в Центре такого поведения не потерпят и все замеченные в нем будут строго наказаны.

Подавляю смешок: я уж точно ничего такого делать не буду.

– Другие, напротив, могут преуменьшать собственные способности. – Доктор Такуми обводит взглядом аудиторию, и я вспыхиваю. – Прошу уяснить, что все попытки такого рода шиты белыми нитками. Вы будете находиться под пристальным наблюдением как на тренировках, так и на психологических консультациях. За более мелкие провинности ваши семьи заплатят солидный штраф, но саботаж любого рода расценивается как уклонение от призыва, и за это как минимум полагается десять лет тюремного заключения.

В зале становится очень тихо. Мне даже думать страшно о таком риске, но сдаваться я пока не спешу. Еще возможно взорвать эту миссию изнутри, надо только перехитрить кучу умнейших взрослых и двух роботов с искусственным интеллектом. Пустячок, чего там!

– А теперь перейдем к распределению по командам! – Доктор Такуми широко улыбается, будто это не он сейчас стращал нас тюремным сроком. – Сначала команда Ларк.

Вперед выходит темнокожая молодая женщина с косичками, высокая, гибкая. На вид ей лет двадцать с лишним – маловато вроде для астронавта в отставке?

– Прошу тех, кого я назову, подняться на сцену и построиться позади Ларк. Ашер Левин, Израиль!

Названный вскакивает и торопливо поднимается по ступенькам, вороша свою рыжую шевелюру. В глазах за стеклами очков смесь гордости и нервозности.

– Саки Чуан, Сингапур.

Эта девочка держится на пять с плюсом: идет твердо, высоко подняв голову. Я по сравнению с ней буду выглядеть как испуганная лань в свете фар, не иначе.

– Беккет Вулф, Соединенные Штаты Америки.

Он всходит на сцену с усмешкой и пожимает руки товарищам по команде так, будто одолжение делает. Я им не завидую, это факт.

– Наоми Ардалан, также из Соединенных Штатов.

Оба американца в одной команде? Улыбочка Беккета заметно скисает – не ждал, видно, что у него появится конкурент.

– Иди же, – шипит мне Каллум. Я поднимаюсь и делаю глубокий вдох, чувствуя, что все взгляды устремлены на меня. Поднимаюсь на сцену, перебарывая желание улепетнуть, и занимаю место позади Беккета. Ашер протягивает мне руку, Саки сдержанно улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Хорошо, что они не такие, как Беккет, но нам не хватает еще двух – кто же следующий?

– Леонардо Даниэли, Италия.

Ура! Все складывается не так уж и плохо.

– Чао. – Он трясет мою руку, на щеках у него симпатичные ямочки. – Можешь звать меня Лео.

– Привет, Лео.

Засмотревшись на него, я чуть не пропускаю последнее в нашей команде имя: Екатерина Федорина из России, олимпийская фигуристка.

– Можете быть свободны, – кивает доктор. – Ларк, покажите ребятам их комнаты и общие помещения.

– За мной, команда. – Ларк поворачивается к нам лицом. – Начнем наше шоу.

Экскурсия начинается с пятого этажа, где мы будем спать, есть и проводить свободное время. Идем по коридору с голубым ковролином до первой остановки, столовой.

– В семь утра собираемся здесь на завтрак, – инструктирует Ларк. – Обедаем между тренировками, наскоро, ужинаем здесь же в шесть тридцать. И никаких талонов, – подмигивает она.

– Как это? – вырывается у меня. Не ослышалась ли я, часом?

– Правительство отменяет продуктовые нормы для призывников миссии – надо же подкормить вас перед выходом в космос. А финальная шестерка, помимо собственных припасов, возьмет еще продукты со склада «Афины». От тоски по дому мы вас вряд ли сможем избавить, но голодать вы не будете.

Моих товарищей не меньше меня радует эта светлая перспектива. Лучше, конечно, не привыкать: если мои молитвы будут услышаны, я снова буду сидеть на хлебе и консервированных супах, но хоть тут постараюсь наесться впрок. Ух, даже голова закружилась.

– Вот наше место. – Ларк стучит по одному из длинных столов в середине. – Каждый день будем пробовать разные кухни – сегодня можете выбирать между китайской и американской.

Выбирать?! Все страньше и страньше. Лео недоверчиво озирается, мой живот солидарно бурчит.

Ларк ведет нас в библиотеку, и я расслабляюсь от вида и запаха добрых старых книг в кожаных переплетах. Библиотеки всегда меня успокаивали – если можно будет уединяться здесь иногда, я как-нибудь переживу этот стресс.

– А как тут с вай-фаем? – спрашивает Беккет, глядя на ряд компьютеров.

– Интернетом можно пользоваться только в библиотеке. Список сайтов для вас ограничен, видеосвязь с близкими разрешена раз в неделю.

– Что значит «ограничен»? – снова выпаливаю я. Ларк явно не любит, когда ее перебивают на полуслове, но я просто не могу удержаться. – Почта, например, в него включена?

– Доктор Такуми и генерал Соколова против того, чтобы вас отвлекали в процессе подготовки к важнейшей исторической миссии, – сухо ответствует Ларк. – Электронная почта, текстовые сообщения и соцсети не допускаются. Полный доступ получит только финальная шестерка на борту корабля.

Ушам своим не верю. Я-то думала, что каждый день буду переписываться со своими – как же мне жить без этого? Могла бы догадаться, что нам этого не позволят. Мы здесь все равно что в тюрьме.

– А я еще огорчался, когда телефон оставить пришлось, – вздыхает Ашер, но я так легко сдаваться не собираюсь.

– Значит, мы будем отрезаны от всего мира, пока не покинем его в самом буквальном смысле? – Должна же Ларк понимать, что это нечестно – пусть так и скажет своим начальникам.