Позывной: «Варяг». Спасти Севастополь! - Валерий Большаков

Обед пилоты, как водится, пропустили, но голодные организмы напомнили о себе часика в три. Пришлось соображать нечто вроде полдника – «стол» украсили хлеб да тушенка.

Тут явился капитан Голубенков.

– Братцы! А вы хоть знаете, кто на фронте авиацией рулит? Рычагов!

– Во! – удивился и обрадовался Ерохин. – Эт-хорошо.

– Завтра – последний день. Надо будет выспаться, первый вылет – ночью.

– Если до вечера все успеем, – сообщил Дядя Миша с набитым ртом, – завтра отдохнем по-людски.

* * *

На другой день с утра комдив собрал командиров полков у себя на КП.

– Значится, так, – сказал он увесисто, мосластым пальцем тыча в расстеленную карту. – Товарищ маршал нацелил нас на Мишаньский укреп-ленный район. Японцы выстроили его вот здеся, по горной гряде, что от озера Ханка уходит в глубину Маньчжурии и отделяет нашу границу от реки Мулинхэ. На семьдесят пять километров уходит. Видите? А тута, тута и тута – пять узлов сопротивления, у каждого из которых – опорные пункты. Вот, к примеру, Наньшаньский узел. Он – вот, на склонах самой высокой здеся горы Нань-Шань. От этой верхотуры узел занимает и соседние горы, достигая до десяти километров по фронту и до шести – в глубину. Тута сотни дотов и дзотов. Кроме опорных пунктов, что входят в огневую систему, у Наньшаньского узла есть и отдельные опорные пункты. Один из них – Янмугоу – выдвинут далеко вперед, к советской границе. Видите? Другой в тылу, севернее города Баньдзыхэ. Оба прикрывают рокадные военные дороги. Фланги соседних с Наньшаньским узлом сопротивления – Цзомутайского и Сыпайского – в паре километров от него, что обеспечивает огневое взаимодействие. Задача ясна? Бомбовозы начнут первыми, завтра, ровно в час ночи. Заодно подвесят световые авиабомбы, чтоб нам было видно. Работать по технике, по живой силе противника, по складам и казармам. Дядя Миша!

Ерохин вздрогнул от неожиданности. Комдив ухмыльнулся и кивнул на стереотрубу:

– Хочешь глянуть?

– Хочу, – признался Михаил.

КП находился на вершине, рядом с наблюдательной вышкой погранцов, и отсюда открывался вид на Маньчжурию. С южной стороны обзор несколько загораживала вершина горы Диэршиихао, зато на западе лесистые сопки как бы террасами спадали к долине реки Шитоухэ.

Хорошо была видна тропинка, вившаяся по склону водораздела на север, мимо одинокой фанзы. Где-то там, за Шитоухэ, тропа выводит к городку Чангулинь, к дороге на Мулин. Это один из четырех маршрутов 1-й Краснознаменной армии – ее дивизии уже полностью сосредоточились в выжидательных районах.

Дядя Миша прижался к окулярам. По тропинке шел наряд японских пограничников…

– Товарищи офицеры!

Ерохин отскочил и вытянулся – на КП, прикладывая руку к фуражке, поднимался «товарищ Васильев», как для секретности именовали маршала Василевского. С ним рядом шагал генерал Белобородов, командарм.

– Здравствуйте, товарищи.

– Здравия желаем, товарищ маршал!

– Вольно, – улыбнулся Василевский и повернулся к командиру 1-й Краснознаменной, видимо продолжая разговор: – Были у нас сомнения. Были! Но куда от них, от сомнений, денешься? Убедил. Действуй! Как в Кёнигсберге – мало потерь, много пленных.

– Первая Краснознаменная постарается, товарищ маршал! По варианту номер один!

– Что это за вариант?

Белобородов смутился.

– Да это мы с Ксенофонтовым еще в 39-м прикидывали, сразу несколько вариантов сильных контрударов составили. Вариант номер один в точности совпадает с нынешним ударом армии.

Василевский кивнул и спросил командующего 251-й штурмовой авиадивизией:

– По-прежнему тихо?

– Здеся тихо. Но в Мишаньском укрепрайоне, на переднем крае, как в муравейнике. Роют траншеи, ставят проволочное заграждение…

– Пусть роют. Они ведь не знают про вариант номер один…

* * *

Ровно в час пополуночи штурмовой полк Ерохина поднялся в небо – тридцать шесть «Ил-10М» – и взял курс на северо-запад.

«Горбатые» летели во тьме, ориентируясь по приборам – даже звезд видно не было. В эфире зашумело, и Михаил прислушался.

– Штурман наведения ведущему маркировщиков. Как слышите? Прием?

– Слышу вас хорошо.

– Приступаем!

– Ведущий маркировщиков пошел!

Пятисоткилограммовые маркировочные бомбы посыпались вниз, отмечая цель – Мишаньский укрепрайон. Штурманы сбрасывали «маркировку», следя за локаторами.

Взрываясь по сигналу высотомера, метрах в двухстах от земли, маркировочные бомбы падали, расцветая на земле алыми цветами, разворошенными угольями костров – теперь не промахнешься!

– Второй маркировщик, пошел!

– Отходим, отходим.

– Ведущий всем маркерам: отходим!

– Пятый маркировщик ведущему: понял!

– Второй маркировщик: есть отход.

– Перун, как видите свет?

– Вижу пять указателей цели сквозь облака, – ответил ведущий девятки бомбардировщиков «Пе-10».

– Ведущий маркировщиков соединению: выходите в атаку и бомбите по красным указателям цели согласно плану.

– Вас понял. Внимание! Произвести боевое развертывание! Атака цели одиночно. Я – Перун!

Бомбардировщики были невидимы в ночи, но «следы их жизнедеятельности» смотрелись ярко и знатно – ослепительные сполохи разрывали черноту ночи, синие высверки бросали вокруг себя дрожащий свет, а кверху клубился подсвеченный дым.

Били «тонками». Взрывы бомб накладывались друг на друга, хороня доты и дзоты, но вспышки были мгновенны, в их подсветке нельзя было разобрать движения, увидеть, что творится на земле. Хотя чего тут непонятного? Творился ад кромешный.

Михаил глянул наверх и разглядел за фонарем смутные силуэты истребителей сопровождения. Истребители ходили зигзагами поперек курса штурмовиков, чтобы сравнять скорости с медлительными «подзащитными».

– «Горбатым» привет и спокойной ночи! – послышался в наушниках жизнерадостный голос. – Готовьтесь, сейчас ваша очередь!

– Всегда готовы, «маленькие»!

Бомбежка закончилась, но темно не стало – очаги пожаров на земле сливались в оранжевое зарево. А потом высотные «тушки» сбросили световые бомбы. Они вспыхнули, опускаясь на парашютах, и залили вершины сопок небывалым зеленым сиянием.

– На боевом курсе! – скомандовал Ерохин. – Приготовиться к атаке!

Штурмовики подходили, откуда не ждали – с юга. Да японцам и не до них было – с высоты легко различалось, как среди разбомбленных укреплений мечутся уцелевшие защитники УРа, как мелькают тени, как там что-то рушится и тучи искр закручиваются огненными вихрями.

– Федька! – окликнул Дядя Миша бортстрелка. – Как там?