Уно и три мушкетера - Зента Эргле

— Доброе утро, Портосик-Иваринь, — Уно сделал реверанс. — Я пришел сказал, что пока все в порядке. Завтра вечером мы обе с Пурвинь идем к брату Язепу, молиться. Ну, а как тут у вас?

— Пока никак. Дружинники задержали одного человека с американским комиксом, но он ни под каким видом не хочет признаваться, откуда раздобыл его.

— Ивар! — в дверях показалась Ингрида, — ты что это баклуши бьешь в рабочее время?

— Да-да, — проговорил Портос. — Кефир, девочка, есть в буфете и булочки тоже.

— Благодарю! — Уно вошел в столовую. — Мне, пожалуйста, две бутылки кефира и четыре булочки с собой.

Ингрида завернула булочки и дала сдачу.

— Благодарю, — Уно вежливо присел и вышел из столовой. «Удивительно знакомое лицо. Где-то я уже видела ее», — размышляла про себя Ингрида.

В субботу, после обеда, Уно тщательно разгладил платье.

— Просто непостижимо, кому только нужны все эти воланчики и кружавчики? Ни выстирать их как следует, ни выгладить, — сердился Уно.

Из соседней комнаты доносилось пение старого капитана. Он пел свои любимые песни, и это означало, что у старика превосходное настроение. Он только что пришел из бани и теперь листал новенький, только что полученный каталог цветов.

— Прошу чуточку внимания. — Уно повернулся, как балерина, на одной ноге. — Будьте любезны, уважаемый джентльмен, посмотрите, все ли в порядке? — Не вылезают ли из-под юбки трусы?

— И куда это вы так нарядились, мадемуазель? — спросил дед.

— Очень важная встреча, — объяснил Уно.

— На свидания тебе вроде бы еще рановато бегать, — проворчал дедушка.

— Не волнуйся, старый капитан, ничего со мной не случится. Часика через два вернусь.

Стукнула наружная дверь, с лестницы донесся быстрый топот, а затем все стихло.

— Странная нынче молодежь пошла, — покачал головой старик. — То штаны, то юбка, ничего не поймешь. — И он снова погрузился в свой каталог.

— Ну, как славно, детка, что ты пришла, — обрадовалась Паулина. — А я уж думала, этот нехристь, господи прости, не отпустит тебя. — Пурвинь нарядилась в черное платье, на плечах ее поблескивал шелковый зеленый платок. — Ну пошли. Пора уже.

Во дворе Атос и Арамис гоняли мяч. Увидев Уно в светло-голубом платье, они затряслись от смеха. Уно тайком показал им язык и чинно зашагал по улице рядом с Пурвинь.

Логово адвентистов располагалось в небольшом доме, со всех сторон огороженном крепким забором.

Верующих встречал сам хозяин — брат Язеп. Паулина дала ему несколько рублей и горстку мелочи.

— Пенсия-то у меня небольшая, — будто оправдывалась она.

— Не тужи, сестра Паулина, — сладким голосом успокаивал ее брат Язеп. — В день воскресения из мертвых тем, кто беден, воздастся сторицей.

В большой комнате брата Язепа на дощатых скамьях уже сидело около дюжины братьев и сестер. Это в основном были пожилые люди. В уголке, забравшись на низкую скамеечку, сидела на корточках Магдалена.

— Добрый день, Лена, — поздоровался Уно и уселся рядом.

— Ты и есть та самая новенькая? — Лена смотрела на него своими огромными глазами. Уно кивнул головой.

— Сестра Паулина уже рассказывала моей маме о тебе, — прошептала Лена.

Началась служба. Кто-то из братьев пришпилил к стене большие, яркие картины с надписями на английском языке. На одной из них вооруженные мужи кололи копьями в живот каких-то людей, срубали им головы мечами, а надписи гласили о том, что это пророк Илья расправляется со своими врагами. На другой картине было нарисовано глубокое ущелье, из которого поднимались языки пламени. Мужчины, женщины, дети с перекошенными от ужаса лицами падали в это ущелье.

— Перед вами Страшный суд, — сказал брат, пришпиливавший картины. — На такую смерть обречены все грешники, все неверующие. Долгие годы будут мучиться они в геенне огненной, покуда не сгорят дотла. А верующих уже сейчас ждут уставленные яствами столы в садах Эдема.

А потом брат Язеп прочел проповедь:

— Скоро огонь с престола господня падет на землю и кончатся времена милосердия. И каждая молитва должна будет пробиваться сквозь космическое пространство к небесному раю. Но бойтесь отягощать сердце свое излишней едой. Особенно пакостна свинина.

Долго говорил брат Язеп, предостерегая от грехов мирской жизни. А потом братья и сестры по вере запели:

— Не отверзи лика твово,

Владыка, господи, услыши нас,

Молящихся тебе!

Призри ныне в милостях и щедротах

На смиренные люди твоя.

Уно внимательно оглядел комнату. В одном углу стоял шкаф с резным верхом. Рядом с ним раскладушка. Ничего подозрительного.

— Не отверзи лика твово

От лиц наших…

продолжали братья и сестры свою неблагозвучную песню. В нестройном хоре ясно слышался голос Магдалены, чистый и звонкий, как у жаворонка.

«Совсем крохотная девчушка, а какой голос звонкий», — дивился про себя Уно.

Окна были закрыты. В комнате не хватало воздуха.

— Давай выйдем ненадолго, — предложил Уно.

— Нельзя, — прошептала Магдалена. — Отец будет ругаться.

Наконец служба окончилась. Сестры и братья стали прощаться. Некоторым хозяин дома вручал по небольшому сверточку и кое-что нашептывал при этом. Уно придвинулся поближе, но так ничего и не услышал.

Тут к девочкам подошла Паулина Пурвинь.

— Как чудесно, что вы уже познакомились, — одобрительно сказала она. — Ты, Магдалена, научила бы подружку свою нашим песням да и рассказала бы что-нибудь из святого писания.

— С удовольствием, сестра Паулина. Только вот отец с мамой не велят мне дружить с чужими.

— Ну об этом я уж позабочусь, — обещала Паулина. — Это очень хорошая девочка из приличного семейства.

«Все идет как по маслу», — радовался Уно про себя.

— Я завтра утром приду к тебе, можно?

— Не знаю, — смутилась Магдалена, — мне завтра с утра надо работать в саду.

— Это ничего, я тебе помогу, — пообещал Уно. — Вдвоем все быстро сделаем, а потом поиграем, да?

— Ну хорошо, — согласилась Магдалена. — Только приходи после завтрака. Отец с матерью будут на рынке, и нас никто не увидит.

В воскресенье утром мать разбудила Атоса, когда он досматривал свой самый прекрасный сон.

Вместе с другими мушкетерами Атос прилетел в космическом корабле на луну. Вокруг вздымались жуткие скалы, зияли бездонные пропасти. Небо было черным, как смола, и на нем блестели такие яркие звезды, что больно было смотреть на них. И в тот самый момент, когда Атос как раз сделал большой шаг, чтобы подняться на ближайшую скалу, кто-то потащил его назад. Он вскрикнул.