Мой ядовитый шеф - Марина Дарман

– Хрумичек, ты устал, наверное? Садись, я сама положу.

Он напрягся, смерил меня настороженным взглядом, изучил тарелки, стол со стульями, кровать, и таки уселся на последнюю. Наверняка, решил, что проблема в столе. На это я и рассчитывала.

Я пожала плечами, стараясь выглядеть беззаботнее, и загремела большой ложкой в кастрюле, вылавливая ассорти из морских гадов. Хрум примостился на краю кровати и осторожно ощупывал поверхность одеяла. Погладил подушку, снова кинул на меня напряженный взгляд. Этак он мне всю забаву испортит.

– Так тарелку можно убирать, или ты к столу пересядешь? – проговорила я самым недовольным видом, на какой способна.

Он напрягся, скрестил руки на груди и безапелляционно заявил, поудобнее устраиваясь на кровати:

– Я буду есть здесь. Точка!

Стоило ему положить ноги на кровать и развернуться, как он оказался на заготовленном центре одеяла. Оно тут же пришло в движение, мгновенно запеленывая жертву, над которой уже поднимался сизый дымок.

То-то же, будет знать, как обижать хухриков!

Клеон появился так быстро, точно оседлал хухрика. Он вихрем ворвался в дом и проорал прямо с порога, переполошив полусонную прислугу:

– Орг, помощь прибыла! Вещай!

Ортегас заставил себя подойти к перилам лестничного марша второго этажа, посмотрел вниз с грозным видом и процедил, точно делая одолжение присутствием:

– А, это ты?! Поднимайся, уж.

– Ты еще хвостом погрози для устрашения, – усмехнулся Клеон и бодро зашагал по лестнице. Молча дошел до кабинета, уселся, не дожидаясь приглашения, и велел, барабаня пальцами по спинке кресла:

– Показывай свою страшную тайну, из-за которой я рискую языком.

Ортегас молча придвинул добытый в схватке лук, махнул бумажкой с поцелуйчиком и пояснил, глядя на ошалелый вид приятеля:

– Помоги поймать хухрика.

– Это самое простое? Или будут еще варианты? – Клеон взял лук и принялся крутить, точно это как-то могло помочь. Он рассматривал оружие, прищурившись и постукивая по нему кончиком ядовитого хвоста. Наконец, поднял серьезный взгляд: – Зачем, Орг? Хухрик охотится, даже, будучи под прицелом. Не стоит оно того. Дорого и бесперспективно.

– Еще как стоит. Я отучу охотиться одну конкретную особу. Остальные могут жить как хотят, – он избегал взгляда приятеля и внимательно изучал замусоленный клочок бумаги.

– Так… она… в тебя что ли? – Клеон наклонился вперед и рассматривал Ортегаса с преувеличенным интересом. Потом облокотился на спинку, запрокинул голову и расхохотался. А когда успокоился уточнил: – И почему ты до сих пор свободен? Идеальный же шанс? А ты ого-го какой завидный жених!

– Шанс идеальный, а вот девчонка с приветом, – проронил тот, не уточняя, кто является автором растиражированных сеточником пшикограмм. Тем более их заказчика его ищейки уже нашли.

– И ты решил в отместку сам догнать и жениться? – друг наслаждался ситуацией и с восторгом разглядывал выхваченную бумажку.

– Я… – Ортегас задумался: как наказать пронырливую секретаршу он пока не решил, но ведь и ту лишь предстоит поймать: – Потом решим. Когда поймаю… эм… то есть… наказание придумаю, – подсказанная идея мести неожиданно заворожила заманчивыми картинками, которые в изобилии показывало привороженное подсознание.

– Может потом, когда соображалка вернется? А то ведь женишься и не поймешь как, – Клеон постучал хвостом по столу и резкий звук отвлек его давнего друга от просмотра заманчивых видений.

– Не дождется! Я себя контролирую! – Ортегас хлестнул хвостом и с силой сжал подлокотники кресла.

– Как знаешь, – иронично улыбнулся Клеон, придвигая лук и бумажку. – Начинаем?

Ортегас на миг замер: а ну как и правда, женится. Но уже через пару щелчков пальцев кивнул и сел как можно прямее, чтобы не расслабляться. Для такого сложного магического ритуала понадобятся все силы и ясное сознание, которого не достает. Только злость и спасает. Вот так глупая подстава обернулась подспорьем.

Дымок усиливался, появились первые язычки пламени, а спеленатый одеялом жертвенный астерид, вместо того чтобы спасаться, трясся. Он уже похрюкивал от смеха, но продолжал ржать. А как же чувство самосохранения? Где попытки освободиться? Я что зря готовилась, ждала и надеялась?

– Да угомонись ты! – я топнула для пущей убедительности и с трудом подавила порыв треснуть хохотунчика. Если прикоснуться к огню, он же догадается?! Позже отыграюсь за испорченную месть.

– Ой, Лиска, не могу, – простонал Хрум, смачно хрюкнув. – Что правда поджечь решила? Меня?

М-да, это я круто прокололась. Совсем позабыла, что приятель очень хорошо меня знает. Ладно, в следующий раз злее буду! Я его… я его… потому решу.

– Да ты в лесу костер развести не можешь! – продолжил изгаляться Хрум и передразнил меня, припомнив давний случай: – А вдруг под ним кто-то живет?! А тут я!

– Тебя мне как раз не жаль! – я с грохотом отодвинула стул, уселась и, громко стуча вилкой по тарелке, принялась за еду: – Ты только и делаешь, что издеваешься, врешь и выкручиваешься! Чего жалеть-то?!

– Ты обиделась, что ль? – Хрум прекратил хрюкать, выдернул из-под одеяла руку и как будто втянул в ладонь иллюзию пожара.

– Нет, – усмехнулась я, не без злорадства наблюдая, как фокус с втягиванием заклинания с одеяла не срабатывает. Таки не зря старалась. Месть удалась!

– Вот, ргуш! Ты чего тут накрутила? – он высвободил вторую руку, но снять заклинание не смог, как и вытянуть ноги. Одеяло держалось крепко.

Это не простенькая иллюзия. Это моя исконная бытовая магия, за которую неучи домовушкой и обзывают. Уж в чем, в чем, а в ней я сильна.

– Лисонька, – приятель прекратил борьбу с одеялом и теперь смотрел на меня с таким хитрым видом, что я заерзала на стуле. Ох, не к добру этот прищур. – Ты же, правда, не обиделась?

– Конечно, нет. – Ха, так я и призналась.

– Значит ты меня освободишь? – заулыбалась он, приподнялся на руках и качнулся вперед-назад.

– Размечтался! – я вернулась к ужину, демонстрируя, что больше не интересуюсь происходящим.

– Ну и ладно! – разозлился он, с обидой поглядывая на вторую тарелку с нетронутым ужином. – Ты все равно готовить не умеешь!

Я подхватила кастрюлю, в два шага пересекла комнату и перевернула точно над головой нахала, что смотрел так восторженно, словно это не его собираются окатить кипятком. Разозлилась и позабыла о своем исключительном миролюбии. И рука не дрогнула. А друг, все-таки.

Бульк… бульон кляксой застыл в воздухе вместе с остатками содержимого. А мидий в нем осталось предостаточно. Приготовить чуть-чуть – это не ко мне. Да и смысла не вижу. Все съешь и заново начинать готовить? Ну уж нет, я одно и то же могу поесть, и не подавиться, и вкусно будет. Вот.