Профессиональное убийство. Не входи в эту дверь! - Энтони Гилберт

2

Приехав в город, я сразу отправился на квартиру Фэнни. Швейцара в холле не было, домовладелица занимала апартаменты в цокольном этаже в задней части дома. Я поднялся на третий этаж по лестнице с тускло-коричневой ковровой дорожкой, с темными обоями на стенах, с гладкими липкими перилами, мимо раскрашенных под древесину дверей, размышляя о том, до чего это окружение уныло для такого яркого, живого существа, как наша очаровательная Фэнни. Раньше я ни разу не замечал мрачности этого дома, но тогда я приходил вместе с самой Фэнни. Люди, знавшие только адрес, думали, в какой дорогой части Лондона живет Фэнни; лишь входя в здание, человек осознавал, что квартплата должна быть сравнительно низкой. Квартира была явно второго класса, но Фэнни однажды объяснила мне: «Я все равно никогда не ем в этой паршивой дыре, а мне очень важно иметь приличный адрес».

Я постучал в дверь, но ответа не получил. Подождал минуту, постучал снова и услышал, как зазвонил телефон. Он звонил и звонил с тем приводящим в бешенство упорством телефонов, на звонки которых никто не отвечает. Я ждал, чтобы он умолк, но всякий раз, когда наступала тишина, голос на другом конце провода, видимо, просил телефонистку на коммутаторе сделать еще попытку, потому что телефон снова начинал звонить, бодро, бессмысленно, приводя меня в ярость. Вскоре я спустился по лестнице и отыскал домовладелицу.

Фамилия ее была Верити, это была напыщенная, беспокойного вида женщина с оживленными манерами и привычкой внезапно принимать отрешенное выражение лица. Мол то, как содержатся квартиры, не ее дело.

– Мисс Прайс? – произнесла она. – О да. Она была здесь сегодня утром.

– Сейчас ее нет, – сказал я в попытке побудить мисс Верити выдать мне небольшую информацию.

– О да, сейчас ее нет, – кивнула она.

– Она сообщила, когда вернется?

– Нет. Думаю, больше мы ее не увидим.

– То есть мисс Прайс съехала?

– Да. Со всеми вещами.

Эта неожиданная новость почему-то расстроила меня больше, чем исчезновение Рубинштейна.

– Назвала она какую-то причину? Дело в том, что… я ожидал встречи с ней.

Мисс Верити манерно засмеялась.

– В том, что касается мисс Прайс, ничего ожидать не следует, – заявила она. – Она из тех, кто сегодня здесь, завтра там.

– Адреса не оставила?

– Сказала, что позвонит по поводу писем. Она их почти не получает. Но этот ее треклятый телефон звонил все утро.

У меня возникла безумная идея самому снять эту квартиру, чтобы быть на месте, если вдруг Фэнни вернется, но я отказался от нее. Делать там мне было больше нечего, и через минуту я ушел. Однако не забыл спросить, в котором часу Фэнни вернулась накануне вечером.

Мисс Верити заломила руки и с улыбкой покачала головой.

– Вот уж не знаю. Это дом с современными квартирами и со всеми удобствами, а не тюрьма. Наши жильцы приходят и уходят, когда захотят. За ними никто не шпионит. У нас даже швейцара нет.

– Вы или кто-нибудь другой видел мисс Прайс вчера вечером?

– Нет, я ее не видела. Может, ее кто-нибудь встретил на лестнице. Может, ночью ее вообще не было здесь. Знаю только, что в девять часов она прислала уведомление, что эта квартира ей больше не понадобится. Вместо предупреждения о намерении съехать внесла недельную плату – квартиры меблированы, снимают их на неделю, удобно для людей из сельской местности или из-за границы – и уехала.

– Наверное, на такси? – высказал я предположение, не особенно надеясь на ответ.

Мисс Верити хихикнула.

– Никто не видел, чтобы мисс Прайс ходила пешком, разве что по этой лестнице, – ответила она. – Да, она уехала на такси. Но если вы собираетесь устраивать мне допрос, как полицейские в детективных романах, спрашивать, знаю ли я водителя, не доводится ли он мне племянником, и узнаю ли я его, если увижу снова, – нет, не узнаю. Я случайно увидела, что она села в такси, вот и все.

Несмотря на ее колкости, я последовал примеру всех лучших детективов-любителей и отправился на стоянку такси. Служащий сказал мне, что вызов из того дома был, но больше он не помнил. И я, несмотря на все усилия, не смог узнать ничего. Никто не помнил Фэнни, и я вынужден был сделать вывод, что либо того водителя на этой стоянке нет, либо она, в своей легкомысленной манере, стояла на ступеньках, и провидение послало ей проезжающее такси, а вызов из того дома был просто совпадением. Я оставил свою фамилию и адрес на случай, если водитель вернется позднее, и ушел. Надеялся увидеть объявления, выходящие с крупными заголовками «Исчезновение миллионера», но когда в полдень зашел в свой клуб по-обедать, ничего подобного не заметил. Позвонил Паркинсону, но он не располагал никакими сведениями. Сказал ему о Фэнни и услышал его протяжный, тревожный свист.

– На нее это не похоже, – усмехнулся тот. – Фэнни, судя по всему, любит держать ответ. Не думаю, что кому-то больше, чем ей, нравится общаться с полицейскими. Кертис, это весьма странно.

Я согласился. Обсуждать Фэнни даже с ним мне не хотелось. Повесив трубку, я принялся уныло расхаживать. Этот неожиданный ход Фэнни беспокоил меня больше, чем я хотел бы признаться даже себе. Если Рубинштейн вскоре не появится или как-то даст знать о том, что жив, то я не видел иного выхода, как передать дело в руки полиции. Все равно, предотвратить утечку этих сведений невозможно. Рубинштейн был не только известным человеком среди знатоков антиквариата – он являлся чрезвычайно богатым человеком, а богачи, как и женщины, всегда находятся в центре внимания. Паркинсон высказался так:

– Я не боюсь приходящей в ярость миссис Рубин-штейн, но был бы рад оказаться подальше от ее мужа, когда тот недоволен.

– Рубинштейн должен винить только себя, – попытался я утешить его, на что он сказал с неприятным смешком:

– Прошу прощения, но ты знаешь его хуже, чем я. Он постоянно твердит, что провидение может отказать человеку в разуме, но осторожность доступна всем.

Я искал объяснение тому, почему Фэнни предприняла столь неожиданный шаг, но, даже делая скидку на ветреную и порывистую натуру, мог найти лишь один ответ: она боялась. А представление о Фэнни, действующей из страха, заставило меня содрогнуться. Я долго пытался найти какое-нибудь сочетание обстоятельств, способное сломить ее. А при мысли о ее бесследном исчезновении в связи с исчезновением Рубинштейна похолодел от недоброго предчувствия. Но даже в худшую минуту я не представлял ни длинного пути трагедии и насилия, на который мы ступали, ни ужасного конца всего этого. Невоздержанный язык Лал, перефразируя Евангелие, воспалял круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны. Только ни она, ни мы не знали о печи, какую зажгли те злобные слова.

После звонка Паркинсону я вышел из клуба и бродил по городу, пока не стемнело. Нет смысла слоняться по жилым районам Лондона, когда ты сам не свой от беспокойства. Отдаленные живописные площади, которые Эрнест Шеппард воспроизводит в рисунках для журнала «Панч», таят в себе обиды и разбитые сердца; этот город бурлит суровой жизнью. Акции и облигации понять несложно; люди же представляют собой массу пугающих противоречий. Я встретил нескольких знакомых и останавливался поговорить с ними, но постоянно думал о Фэнни. И был далек от мысли, что она, в каком бы состоянии ни находилась, решит предпринять что-либо безрассудное. Фэнни не из тех, кому газовые плиты сулят какую-то перспективу безопасности.