Код экстраординарности. 10 нестандартных способов добиться впечатляющих успехов - Вишен Лакьяни

Конечно, нами управляют не только те, кто обладает властью в общественном смысле. Некоторые рассказывают, что после смерти родителей ощутили странное чувство свободы, потому что можно, наконец-то, делать то, что хочется, выражать свое мнение, стремиться к своим целям. Родительские ожидания или необходимость вести себя так, чтобы одобрили родители, больше не сковывали их.

3. Желание принятия

Мы часто соглашаемся с дуравилами, потому что хотим быть в обществе «своим человеком». Мы привыкли быть частью племени, внутри группы мы чувствуем себя в безопасности и среди своих. Так жить гораздо легче, чем в одиночку. Давным-давно жизнь зависела от того, есть ли у тебя племя или ты одинок. Но иногда ради того, чтобы не быть изгнанными своим племенем, мы перенимаем его убеждения, хоть они и ужасно нерациональны. Мы платим за принятие независимостью, жертвуем ради него индивидуальностью. Самый очевидный пример – как подростки изо всех сил стараются вписаться в группу, подстраивая под нее свою индивидуальность.

«Племя» – это не только группа с определенными традициями и убеждениями. Им может быть, к примеру, религия, политическая партия, клуб, команда и так далее. Как только мы принимаем убеждение, общее для какой-либо группы, вероятность того, что мы примем и другие взгляды группы, значительно повышается – даже если эти взгляды противоречат фактам и науке.

Люди, которые принимают условия игры религии, принимают и противоречащие здравому смыслу убеждения. Они так хотят стать своими, что отказываются сомневаться и перенимают нелогичные, неразумные верования.

Тим Урбан, ведущий потрясающего блora waitbutwhy.com, называет это слепым стадным инстинктом. Тим пишет:

Конечно, можно перенимать убеждения племени, но вы не обязаны перенимать все убеждения, особенно если они противоречат науке, бесполезны или лживы.

4. Социальное доказательство

Социальное доказательство – это когда мы придерживаемся правил, потому что кто-то сказал «так все делают». Считайте это верой по доверенности: мы верим в то, что нам говорят, чтобы не тратить сил на самостоятельную оценку. Если мы думаем, что «все» поступают так, думают так и покупают это, то начинаем полагать, что и мы должны делать то же самое. Современный пример – реклама: все едят это, покупают то и носят вот это… Это полезно для здоровья, а это вредно… Это нужно, если хочешь, чтобы тебя заметили… И так далее. Рекламу видят все. Современная рекламная эра отлично умеет использовать социальные доказательства, чтобы создавать то, что я называю искусственной потребностью. Никому не нужно столько кукурузного сиропа с высоким содержанием фруктозы, поданного в форме Счастья в Красной Банке. Никому не нужно столько других продуктов, которые существуют только для того, чтобы восполнять потребность, созданную рекламой. Но искусственная потребность использует социальное доказательство, создает желание и превращает вредную для здоровья продукцию в то, что обязательно надо купить. Если все так делают – наверное, в этом что-то есть.

5. Внутренняя уязвимость

Представьте, что у вас свидание с человеком, который вам очень нравится. После свидания вам не перезвонили. От этого внутренняя уязвимость начинает кричать: я был плохо одет, может быть, я слишком много говорил, а тот анекдот не стоило рассказывать… И так далее, и тому подобное. А затем, так и не узнав, почему человек не позвонил, мы начинаем создавать дуравила о свиданиях и любви, о том, как мы должны вести себя на свидании, и о мужчинах и женщинах вообще. В реальности все могло быть не так. Может быть, человек потерял телефон и вместе с ним – ваш номер. Может быть, просто была тяжелая неделя и семейные проблемы.

Но вместо того чтобы логически рассмотреть эти варианты, мы придаем событиям свой «смысл». Наш разум постоянно генерирует смыслы всех событий в жизни, особенно тех, где нам причинили боль те, кого мы любим или от кого жаждем внимания.

Бывало ли так, что вы наблюдали за человеком и делали выводы о том, что он чувствует к вам и как относится? Вот он, генератор смыслов в действии.

Возможно, сейчас вы уже осознаете, как в вашу жизнь проникли некоторые дуравила. Можете вспомнить значимых для вас людей, оказавших на вас заметное влияние? Помните ли, как делали что-то, что вам не нравилось, только для того, чтобы быть как все? Вели себя по правилам, чтобы не выделяться?

Я не осуждаю вас. Помните, люди так учатся. Так передается информация от поколения к поколению, включая полезные вещи, например как развести огонь, приладить колесо, рассказать смешную штуку, приготовить шашлык, сделать искусственное дыхание, нарядить елку. Не все из этого плохо; просто многим из нас надо осознать, что не все из этого хорошо. Некоторые правила больше не нужны или никогда и не были верными. Настало время убрать то, что не работает.

Культурное пространство заполнено убеждениями, которые обладают большой властью только потому, что в них верят очень и очень многие. Это вера в силу государства, денег, транспорта, системы образования и так далее. Но время от времени появляются бунтари, которые заявляют, что эти колоссы – не более чем дуравила. Бунтарь говорит, что все надо изменить, и поначалу его, в лучшем случае, назовут идеалистом, а в худшем – просто психом. Но затем бунтарь берет быка за рога и медленно, но верно меняет реальность.

Ниже приведена иллюстрация, где круг – это культурное пространство, а точки в центре – большинство людей. Кто-то один (может быть, это вы) начинает двигаться прочь, перестает смотреть на мир так, как все. Вас обзовут бунтарем, «белой вороной», смутьяном.

Но вы совершаете что-то незаурядное и странное. Может быть, вы пишете удивительную книгу для детей, как сделала Дж. К. Роулинг, когда создала серию про Гарри Поттера. Может быть, вы, как «Битлз», уходите от традиционной музыки и создаете новое музыкальное течение. Или, как предприниматель Илон Маек, вы решаете, что мир должен перейти на электромобили. Не все смутьяны преуспеют, но те, которые прорвутся, оставят глубокий след в культурном пространстве.

И вот тогда смутьяна назовут двигателем прогресса.