Маг особого назначения - Татьяна Соболь

Я же увидел человека с ясным приветливым лицом, которое часто освещает дружелюбная улыбка. Даже небольшой шрам, изломавший правую бровь, не испортил аристократичные черты, достойные монетной чеканки. Средний рост мага с лихвой компенсируется хорошей осанкой, каждое его движение полно достоинства и спокойствия.

Такие люди даже спотыкаются не смешно. Человеку с такой внешностью самое место при дворе, а не в лаборатории чернокнижника, но, видно судьба в свое время распорядилась иначе. К счастью, даже черная магия, имеющая свойство уродовать человека не только морально, ничего не смогла поделать с аристократизмом, вошедшим в кровь и плоть. Да и моральные устои этого человека, пусть несколько своеобразные, остались на высоте. Насколько я знаю, он по-прежнему верен принципам Чести и Совести. Правда, последнее заключение я сделал не на основе внешних данных, а из тех сведений, которые доходили до меня раньше.

После аперитива мы перешли в столовую, выдержанную в голубых тонах. Огромный стол, занимающий основное пространство большой комнаты, сервирован на двоих, хотя вполне способен вместить человек двадцать и никому не будет тесно. Солнечные зайчики, ворвавшись в распахнутое окно, устроили чехарду на хрустальных подвесках огромной люстры, каскадами свисающей с потолка, богато украшенного лепниной. И снова обилие живых цветов, составленных в изящные букеты. Атмосфера напоена незримым присутствием женщины.

Но меня это не касается.

Стены украшают несколько акварелей. Насыщенные солнцем пейзажи невольно привлекли мое внимание. Я не очень разбираюсь в живописи, но эти работы пронизаны таким светлым чувством, что непроизвольно начинаешь сопереживать автору. А вот над огромным камином висят картины другого характера: два парадных портрета в тяжелых резных рамах, щедро покрытых позолотой. На одном из них изображен статный мужчина в бархатном старомодном одеянии, при шпаге и шпорах, с орденской лентой через плечо. Другой портрет запечатлел женщину в тяжелом бордовом платье с жемчужным ожерельем на лилейной шейке. Тонкие черты лица неприступно-суровы, только в глубине пронзительно-синих, как у хозяина замка, глаз таится льдинка тревоги.

Портреты произвели очень сильное впечатление, художнику удалось вдохнуть жизнь в свои произведения. На мгновение показалось, что суровый взгляд мужчины неотступно следит за каждым моим движением. Ощущение не из приятных. Я отвел взгляд от загадочных портретов, но это не помогло, взгляды с картин продолжают сверлить затылок. Мажеровский, заметив мой интерес, счел нужным дать пояснения:

— Это мои родители. Граф фон Мажеровский и графиня фон Виктория Шлезвиг - Аугустенбургская.

Значит, я не ошибся, предположив наличие немалой толики голубой крови в жилах бывшего мага. Порода…

Азар, разлив сверкнувшее рубином вино в высокие бокалы, проверил, все ли в порядке на столе и бесшумно, точно он не тролль, а привидение, исчез, оставив нас наедине. Мажеровский поднял бокал, задумчиво покрутил его, любуясь игрой света, наконец, посмотрел мне в глаза и сказал:

— За знакомство, думаю, пить не будем? Как говориться, взаимно наслышаны...

Возразить сложно…

—… Поэтому предлагаю сразу выпить за встречу!

Ну что же, не плохой тост. Тем более вино оказалось просто превосходным, чуть терпковатым, с легким привкусом мореного дуба.

— Попробуйте жаркое, — порекомендовал Мажеровский, но сам ограничился чисто символическим кусочком. А я так и не понял, он искренен или просто старательно играет роль хлебосольного хозяина? Какая-то натянутость сохранилась, несмотря на все его старания. Хотя чему тут удивляться? Не каждый день увидишь за одним столом мага из особого отдела Белого Сыска и чернокнижника, пусть даже отошедшего от дел.

— Азар готовит просто божественно, — продолжил маг нахваливать жаркое. Я попробовал. Вкусно, спору нет, хотя на королевскую кухню местного повара, думаю, не пригласили бы. Уж больно много специй, язык сразу загорелся, пришлось тушить пожар во рту хорошим глотком вина. А может, в полной мере оценить вкус жаркого мне не позволило пресловутое шестое чувство? Неясная тревога холодной змеёй вползла в душу, не давая сердцу биться ровно и спокойно. Что-то не так в этом «сказочном» замке. Чтобы поскорее внести ясность в собственное положение, я решил форсировать события.

— Все это мило, спору нет, но нельзя ли ближе к делу? Я, знаете ли, спешу.

Мажеровский окинул меня пытливым взглядом.

— Ну что ж, раз вы так ставите вопрос, — вздохнул он, словно предстоящий разговор ему самому не приятен. — Раз вы настаиваете… Но, для нашего лучшего взаимопонимания, ознакомьтесь, для начала, вот с этим.

Взяв со своего края аккуратную папку, он передал её мне. В папке обнаружились несколько листов бумаги со знакомым вензелем в верхнем углу, исписанных мелким убористым подчерком. Вчитавшись, я хмыкнул. Надо же, краткая, но емкая биография Стрельцова: «Возраст 35 лет. Рост… выше среднего, вес… в пределах нормы, волосы седые, глаза серые, при эмоциональном всплеске зеленеют…»

И когда успели разглядеть? Я думал, эта особенность известна только одной моей хорошей знакомой, ведьме, любительнице заглядывать мне в глаза с близкого расстояния.

«…Магический дар активирован. Особые приметы: шрам под правой лопаткой в виде крыла бабочки, шрам на правой голени. Образование: мореходная школа, штурман. Служил в королевском флоте, комиссован после контузии…№»

Ну это многим известно. Славные были времена, гоняли флибустьеров во славу короля и королевы.

«…После службы на флоте направлен в Белый Сыск. Участвовал в операции по уничтожению Улисского вервольфа, присутствовал при задержании Танзиманской девы-кровопийцы, уничтожил…"

Пробежал глазами подробный список моих деяний, каждое из которых будит в душе воспоминание. Не всегда приятное. Например, в случае с девой-кровопийцей, только ревность одной знакомой спасла мне жизнь. Если бы не она, вместо того чтобы обезвредить нечисть, я стал бы очередной жертвой. Да и другие дела не всегда однозначны на весах бытия. В свое оправдание могу сказать только одно: я всегда следовал зову сердца.

Возвращая папку, я в упор посмотрел на мага. Возможно, он оценивает мои деяния по своей, отличной от общепринятой, шкале.

— Это упрек?

Сверкнула белозубая улыбка, но глаза остались серьезными.

— Ну что вы. Констатация фактов, не более. И легкое недоумение, если честно.

— Чем же оно вызвано?

— Не могу понять, почему вы до сих пор живы, — откровенно пояснил маг.

— Хобби у меня такое, оставаться живым, чтобы ни случилось.

— Похвально. Но, тем не менее, у моих…, — маг замялся, подбирая термин по­деликатнее, — …у моих, скажем так, коллег накопилось много претензий к вам. Особенно в последнее время…, — маг многозначительно посмотрел, следя за моей реакцией. — И счета вам выставляются крупные. Вы, Стрельцов, перешли дорогу очень могущественным людям.