Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времен дореволюционной России - Андрей Аксёнов

class="p1">В июне 1901 года в дневнике Ксении Александровны появилась запись: «Аликс чувствует себя отлично – но, Боже мой! Какое разочарование!.. 4-я девочка!» А великий князь Константин Константинович написал в дневнике: «Прости, Господи! Все вместо радости почувствовали разочарование, так ждали наследника, и вот – четвертая дочь».

Императрица была близка к истерике, разочарована, невероятно подавлена. Ей казалось, что ее никто не любит, и ей можно было только посочувствовать. Если задуматься, то непонятно, почему все так помешались на обязательном рождении сына у Николая II: в конце концов, законных наследников мужского пола было пруд пруди.

Но царь не хотел передавать престол ни брату, ни дядьям. Он даже начал прорабатывать проект передачи власти в обход существующих законов – старшей дочери Ольге Николаевне.

Тем временем в Министерство императорского двора начали поступать письма из Англии, Франции, Бельгии, США, Латинской Америки и Японии с предложениями сообщить секрет, гарантирующий рождение наследника. Кое-кто был готов помогать за деньги, кое-кто – бескорыстно.

В этот самый момент Милица и решила прийти на помощь подруге. В июле 1901 года она познакомила Низье Филиппа с императорской четой. На царя и царицу целитель сразу же произвел впечатление. После простой беседы с ним Александра Федоровна сразу почувствовала себя намного легче. Удивительное душевное умиротворение отметил и Николай. В августе Александра Федоровна написала мужу:

«Как богата стала жизнь с тех пор, как Мы его узнали, и, кажется, все стало легче переносить».

В дневнике Николая II и в переписке императорской четы Низье Филиппа называют, как уже было сказано ранее, «нашим дорогим Другом» – с большой буквы. (Следующим, кто удостоился такой чести, был Распутин.) Вот, например, запись из дневника венценосца:

«Mr. Philippe говорил и поучал нас. Что за чудные часы!!!»

Для крайне скупого на эмоции Николая три восклицательных знака подряд означали, что переживание действительно было сильным. Однако Низье не просто способствовал душевному успокоению царя и царицы: он потихоньку начал давать политические советы. 22 июля 1902 года Александра Федоровна писала мужу, который отправился на яхте в Германию для встречи с императором Вильгельмом II:

«Рядом с тобой будет наш дорогой Друг, он поможет тебе отвечать на вопросы Вильгельма».

Тем временем Низье устраивает в доме Милицы и Петра спиритические сеансы, вызывает дух императора Александра III. Ходят слухи, что при этом присутствовал Николай II и устами медиума дух отца давал молодому императору советы по вопросам внутренней и внешней политики. Родственники царя, как и всякие родственники в таких случаях, начали беспокоиться и захотели разобраться в происходящем.

В конце июля 1902 года великая княгиня Елизавета Федоровна напрямую спросила ее: кто, собственно, такой Филипп, какие у него отношения с царской четой, почему это все окружено такой таинственностью? Александра Федоровна ответила, что мэтр – исключительно одухотворенный человек, что встречи с ним не тайна, поскольку император и его супруга – люди публичные. Как нетрудно понять, этот ответ не прояснил ничего.

Великая княгиня Элла

На деле, несмотря на беспокойство родственников, отношения царской четы с Низье Филиппом вроде бы не выходили за пределы простых вечерних встреч и бесед о высоком. Слухи о спиритических сеансах и о вызове духа Александра III никогда не были подтверждены. Но слухи все-таки ходили, так что Низье Филиппа начали иногда называть на русский манер – доктором Филипповым, чтобы не предавать контакты с ним излишней огласке.

Надо заметить, что информация об экстрасенсе поступала во дворец из различных источников. Заведующий парижской и женевской агентурой Петр Рачковский по просьбе дворцового коменданта собрал на «доктора Филиппова» досье, где со всей возможной убедительностью показал, что Низье Филипп – шарлатан. Тот каким-то образом узнал об этом и сделал ответный ход. На одном из сеансов медиум вошел в транс и произнес: «Рачковский. Небо определенно требует отставки».

В конкуренции неба и департамента полиции выиграло, конечно, небо, и Рачковского, руководителя заграничной агентуры департамента полиции с 1882 года, отстранили от должности.

Как вы, должно быть, помните, Низье Филиппа беспокоило отсутствие медицинского образования, и княгини-черногорки начали ходатайствовать о том, чтобы Филиппу разрешили медицинскую практику в России и выдали ему диплом. Пожалуй, это был единственный такой случай в истории присуждения ученых степеней в России. Витте в своих воспоминаниях пишет об этом так:

«Вопреки всем законам при военном министре Куропаткине ему дали доктора медицины от Петербургской Военно-медицинской академии и чин действительного статского советника. Все это без всяких оглашений. Филипп пошел к военному портному и заказал себе военно-медицинскую форму».

Получив российский диплом, «доктор Филиппов» захотел подтвердить его на родине. Поэтому великий князь Петр Николаевич, муж Милицы, посетил в 1901 году в Париже президента Франции Эмиля Лубе и просил его «посодействовать» Филиппу в получении французского медицинского диплома. Президент был сильно озадачен просьбой, назвал ее экстравагантной и объяснил, что получение такого документа регулируется законом, по которому соискателю нужно сдать по крайней мере три специальных экзамена, и это касается всех, в том числе и тех, кто «имеет иностранный диплом, достойный уважения». Так что с этим Низье Филиппу не повезло.

Между тем императрица никак не приближалась к заветной цели – родить наследника. Репутация ее при дворе страдала, никто не желал снисходительно отнестись к женщине, которая не могла выполнить свою «прямую обязанность». К чести Николая II надо сказать, что сам он жену искренне любил, был привязан к ней до конца жизни и никогда не предавал, ни словом, ни делом.

За дело взялся Низье Филипп – гипнотизер, экстрасенс, святой человек, а теперь еще и дипломированный медик. Он утверждал, что обладает силой внушения, которая может оказывать влияние на пол развивающегося в утробе матери ребенка. Никаких лекарств, которые могли бы проверить придворные врачи, он не назначал: секрет его искусства состоял в сеансах гипноза и молитвах. После двух месяцев процедур он объявил, что императрица ждет ребенка.

По рекомендации доктора Филиппова Александра Федоровна не допускала к себе медиков все время беременности: это-де могло нарушить действие тонких духовных сил. К весне все заметили, что царица сильно пополнела и перестала носить корсет. О ее беременности было объявлено официально. Императрица перестала ходить, все время лежала – у нее опять разболелись ноги. Лейб-акушер Отт с ассистентами переселился в Петергоф, чтобы быть рядом в нужную минуту, но обследовать императрицу ему не давали.

Срок подошел, но роды не наступали. Прошел месяц после срока – царица еще не родила. Начал уже подходить к концу второй месяц после времени предполагаемых родов.

Профессор Отт начал уговаривать сперва Александру Федоровну, а затем и Николая, чтобы ему позволили обследовать императрицу. Та отказывалась до последнего, но «на одиннадцатом месяце» все же согласилась. Отт установил и объявил, что императрица… не беременна.

Это стало, конечно, страшным ударом по психике Александры Федоровны: ребенка, которого она «вынашивала» с ноября 1901 года, даже не было. Потрясла история и весь высший свет. Ксения Александровна сообщала в письме:

«Мы все ходим как в воду опущенные со вчерашнего дня… бедная А. Ф. оказалась вовсе не беременна – 9 месяцев у нее ничего не было и вдруг пришло, но совершенно нормально, без болей. Третьего дня Отт ее видел в первый раз и констатировал, что беременности никакой нет, но, к счастью, внутри все хорошо. Он говорит, что такие случаи бывают и что это происходит вследствие малокровия».

А в дневнике великого князя Константина Константиновича появляется такая запись:

«С 8 августа ежедневно ждали разрешения от бремени Императрицы… Аликс очень плакала. Когда, наконец, допущенные к ней доктор Отт и Гюнст определили, что беременности нет, но и не существовало».

Ситуация усугублялась тем, что о беременности объявили официально. Надо было убедительно объяснить всей стране, куда делся ребенок: не заявлять же, что царица ошиблась, а профессиональных медиков к ней не пускали! В итоге в официальном «Правительственном вестнике» было опубликовано сообщение:

«Несколько месяцев назад в состоянии здоровья Ея