Аберрация - Дмитрий Федотов

— Миша, сварите мне кофе, что-то мозги никак не соберу, а тут еще этот отчет!..

Заремба рискнул заговорить с директором, когда они вошли в штабной корпус.

— Может быть, профессор перегрелся на солнце? С чего бы ему так взбелениться?

— Хамство не зависит от уровня интеллекта, майор. К сожалению, — констатировал Шактибинду. — Но теперь он станет поспокойнее.

— А… что вы с ним сделали?

— Это называется «суггестивная коррекция поведения», — индус чуть улыбнулся уголком рта. — Каюсь, не сдержался! Не надо было так…

— По-моему, так в самый раз!

— Ладно, майор, что сделано, то сделано. Как у вас говорят, вернемся к нашим баранам. — Директор сел за пустующий стол начальника базы и жестом указал Зарембе на место напротив. — Вы слышали о проекте «Хронос», майор?

— Так точно. — Заремба медленно опустился в кресло для посетителей.

— Так вот, ваши «гекконы» должны будут взять его под охрану. Причем очень скоро.

— Но ведь «Хронос» — территория ООН, там же их спецназ обретается. Биотехи…

— В том-то и проблема! — Директор едва заметно дернул щекой. — Гвардия Совбеза! Биотехи, майор, великолепные исполнители, но, к сожалению, полностью лишены всякой инициативы. А… в ближайшее время вполне возможно возникновение ряда… внештатных ситуаций, связанных именно с безопасностью объекта «Хронос». Причем крайне опасных ситуаций, в которых от участников потребуются весьма неординарные способности для принятия правильных решений. Вам все ясно, майор?

— Так точно, господин директор Службы космической безопасности!

— Вопросы?

— Один. Почему вы это все рассказали мне, а не командиру отряда полковнику Дибичу?

— Потому что полковник Дибич… переведен со вчерашнего дня на другую должность. А с ноля часов двадцать пятого июня командиром специального отряда «Геккон» назначен подполковник Заремба. — Шактибинду встал и протянул Антону руку. — Поздравляю с повышением и новым назначением!

— Служу безопасности человечества! — ошарашенно выговорил Заремба, отвечая на рукопожатие.

— Ну, вот. Проводите меня, подполковник, и приступайте к своим обязанностям.

Уже возле винтолета директор СКБ, внимательно вглядываясь в лицо Зарембы, вдруг мягко сказал:

— И помните, Антон, сигнал «тревога А» вы исполняете, получив его только от меня! Ни от кого другого!..

Заремба в задумчивости вернулся к зданию штабного корпуса и нос к носу столкнулся с любимым воспитанником, а теперь и заместителем по отряду — лейтенантом Бересневым.

— Кто это был, командир? — осторожно поинтересовался Виктор.

— Директор Службы космической безопасности Джамар Шактибинду. Не признал, что ли?

— Вот именно. Я был уверен, что господин директор повыше ростом.

— Откуда такая уверенность?

— Он ведь лично отбирал нас, будущих «гекконов»… — Береснев пожал плечами. — Я точно помню, что директор был выше меня на полголовы.

Заремба озадаченно посмотрел на заместителя — они с ним были одного роста. И с Шактибинду — тоже.

Европа, Краковский университет

13 июля 2060 года, 13:50 по СМВ

«…таким образом, применение контура обратного перехода открывает возможность создания аккумуляторных батарей типа „зеркального коридора“, в результате чего емкость такого источника при прочих равных условиях возрастет минимум на три-четыре порядка…»

Не дочитав, декан факультета астрофизики и небесной механики Ягеллонского университета[11]Вацлав Полонски раздраженно выключил информер с докладом. Надо же! Чем занимается этот выскочка Костецки?! На что тратит бюджет факультета! Лавры папаши покоя не дают?..

Ежи Костецки был сыном известного ученого Станислава Костецки, талантливого ученика самого Добрана Житича, одного из разработчиков теории вакуумной инверсии, что послужила основой для создания вактеров. Естественно Ежи пошел по стопам отца. В неполные тридцать два он уже имел магистерскую степень и больше десятка патентов на изобретения, связанные с использованием энергии вакуумных преобразований. Должность доцента в старинном университете Кракова давала возможность сочетать преподавательскую и исследовательскую работу без взаимного ущерба.

Молодой человек мечтал когда-нибудь осчастливить весь мир, подарив ему источник неиссякаемой энергии, и решил посвятить свою жизнь способу обуздания пресловутой каскадной реакции преобразования, не дававшей до сих пор возможности «оседлать» вакуум. Трудность заключалась в том, что работал Ежи на кафедре хронофизики, и его научный интерес, мягко говоря, не совсем соответствовал профилю кафедры. Переход же на соответствующую кафедру физики вакуума физического факультета был невозможен — декан физфака, брюзга и бездарь Лех Сапега возненавидел еще старшего Костецки, а уж младшего и подавно не желал даже видеть.

Буквально за полгода до явления Гостя Ежи Костецки со своим другом и единомышленником, русским физиком Ильей Мечниковым, прапраправнуком знаменитого ученого,[12]придумали наконец, как можно обойти этот камень преткновения. Дело оставалось за малым: провести полевые испытания с новым «контуром обратного перехода», как они назвали свое детище. Однако тут друзья и наткнулись на настоящую «подводную скалу» в виде экспертной комиссии по изобретениям Научного совета ООН. Молодым ученым предложили написать заявку по форме и подать ее на рассмотрение в канцелярию Совета. О сроках же не было сказано ни слова.

Костецки пару раз попытался выяснить судьбу своего прошения, но получил стандартный ответ, мол, ваше заявление включено в план рассмотрения, о результатах вам сообщат в письменной форме. Время шло, затем объявился Гость, и ученый понял, что теперь уж стало совсем не до него.

И когда неделю назад Ежи неожиданно получил приглашение от заместителя директора Службы космической безопасности отправиться в Танзанию и подключиться к проекту «Хронос», он с трудом поверил в это. А когда пришел официальный пакет с назначением его на должность первого помощника самого Мбонга Нганакаа, бессменного руководителя проекта, парень едва не умер от восторга — сбывались его самые смелые мечты. Он тут же помчался к декану оформлять командировку и прочие документы, но Полонски весьма холодно и равнодушно выслушал сбивчивый рассказ подчиненного, забрал пакет и посоветовал «заглянуть в понедельник».