Кай - Алекс Анжело

и, чтобы здесь находиться, необходимо было являться его частью.

Йенни прикрыла глаза, шумно выдыхая. Она могла бы обойтись без дыхания и в своей ледяной форме так и поступала, но смертному телу требовался воздух, чтобы оно продолжало жить и чувствовать. Чтобы сердце, пусть и редко, продолжало биться. Именно ее существование в этой форме отличало Йенни от бездушных ледников на вершине гор.

Дева зацокала языком и заложила руки за голову, устроившись поудобнее на лиловом лугу, припорошенном снегом. Не прошло и минуты, как она поджала губы и перевернулась на бок.

– Хватит маяться. – Соманн оторвал взгляд от пазла – он вновь собирал осколки. С последней их встречи летом прошло больше четырех месяцев. И в прошлый раз после собранной головоломки Йенни пришлось немало помучиться с одним из отпрысков славянских божков, с которым Соманн имел несчастье поспорить.

– Почему… я… не хочу… его убивать?

Сеятель косо взглянул на нее.

– Ну, он неплохие картины рисует, – заметил он. – Не выдающиеся, но неплохие. Проживи он дольше… – Соманн опустил голову, передвигая одну из льдинок.

– Лучше избавиться от проблемы сразу. Вырвать с корнем. Когда я смотрю на него, то сразу вижу Осколок. Раньше мне надо было приглядеться.

– Полагаю, здесь дело в тебе.

– Почему?

– Сообразительности тебе порой не хватает, Йенни. Прямая, как ель, – укорил Сеятель ее. – Если я правильно понимаю, у него в сердце Осколок Зеркала разума. Этот Карман, и в особенности ты сама, связаны с силой твоего озера. Мальчик вырос с этой силой в сердце. Неудивительно, что вы резонируете. Ты воспринимаешь его творения, возможно, куда острее. Может быть, вы даже смотрите на мир одинаково.

– Он человек… – бросила она, словно вынося приговор.

– И что?

– Это невозможно.

Соманн лишь усмехнулся.

– Хочешь сказать, я оставила его в живых, потому что он похож на меня?

– Не то чтобы похож, я лишь предполагаю, что между вами есть что-то общее, – уклончиво отозвался божок.

Дева смерила его хмурым взглядом.

– Ой, еще один подошел! – воскликнул Соманн, радостно захлопав. По его золотым доспехам перламутровыми переливами прошла быстрая волна света, что мимолетно коснулась лица Йенни. – Ты ведь можешь следить за человеком. Летом Осколок спит, а зимой пока незаметен. Если поймешь, что времени не осталось, тогда и убьешь его.

– Ты предлагаешь мне проводить дни с человеком? – Дева фыркнула.

Отвернувшись, Йенни вновь обратила взор к безоблачному застывшему небу и продолжила обдумывать ситуацию. Сила Осколка в сердце Кая неминуемо прорвется наружу – она чувствовала это. И за этой силой придут. Первыми ощутят его могущество мелкие зимние альвы, находящиеся поблизости. Инстинкт приведет их к человеку. Осколок Зеркала разума – одна из немногих вещей на свете, что позволяет пройти перерождение, обрести разумную форму.

И как бы сильна Йенни ни была, против всех ей не выстоять.

Она охраняла силу озера уже много веков, ведь именно для этого Ледяная Дева появилась. Его мощь не могла принадлежать всем, иначе начался бы хаос. Мир людей и так извечно раскачивался, словно маятник, порою оказываясь на краю гибели.

При мысли о сражении на лице Девы появилась кривоватая предвкушающая улыбка. А вокруг по лиловому полю, словно цветы в мире людей, стали расти ледяные сталагмиты, устремляя свои острия к небу.

Соманну пришлось уворачиваться, чтобы отыскать себе кусочек свободного пространства. Вреда бы они ему не нанесли – все же о легендарных золотых доспехах Сеятеля не зря ходило множество историй, – но неудобств бы доставили.

– Все же я убью его. Но, возможно… в твоих словах есть доля истины, – протянула Йенни, вспоминая встречу с Каем в тот зимний день, восемь лет назад. Мальчик был добр, а она давно не видела добра от людей. – Я не хочу быть к нему жестокой. Не хочу, чтобы он страдал.

Соманн несколько секунд смотрел на нее стеклянным взором, уносясь далеко в свои мысли, прежде чем предложить:

– Так создай из него ледяную скульптуру. У тебя тут пустовато, не находишь? – оглядел он окружающие просторы. – По левую сторону – лес, по правую – гора, в центре – поле.

– Нет, Осколок мне не позволит, – пропуская мимо ушей вторую часть его рассуждений, сразу же отвергла предложение Йенни.

Вдруг сталагмиты прекратили свой рост.

– Я знаю, как поступить! – Дева стремительно поднялась, застав тот момент, когда Соманн все же застрял между сосулек: лед скрипел, а доспехи разбрасывали во все стороны золотые искры. Йенни на миг прикрыла глаза, и сталагмиты беззвучно рассеялись, лишь, серебрясь, зависли в воздухе миллионы мельчайших частичек снега.

План оказался совершенно прост – убить Кая во сне. Сеятель был способен погрузить человека в настолько глубокое сновидение, что даже боль раненой плоти не заставит того проснуться. Йенни не будет видеть глаз Кая, а Соманн сделает последние секунды его жизни прекрасными. Разве не все люди мечтают об исполнении своих желаний? В мире грез было возможно все.

– Идем, – позвала Йенни, не терпя возражений. В ее голосе зазвучали низкие угрожающие нотки. Вспыхнув, ее тело поменяло форму, обратившись льдом. Она поторопила Сеятеля, уничтожая льдинки на ледяной плите так же, как сталагмиты – обратив их в едва различимые в воздухе частички.

– Никакого терпения, – недовольно заворчал божок. – Почему нельзя подождать до завтра?

– Я ненавижу ждать, – медленно процедила она. Но Соманн и так прекрасно это знал. За века в ожидании зимы многие познали бы смирение, но с Йенни получилось наоборот – она стала опасна. Слишком быстро выходила из себя, и нередко случалось, что в гневе она сначала делала, а после думала. По опыту Сеятеля, у людей тоже так бывало, но они не обладали той силой, что несла в себе Ледяная Дева.

– Кстати, а как же тот камень, который попал в твое измерение из реального мира? Ты поняла как?

– Даже если бы поняла, то тебе бы не сказала, – отозвалась Йенни. В ее руке выросла ледяная игла, а через мгновение лед начал осыпаться, пока не приобрел форму острого кинжала – прозрачного, словно созданного из стекла, переливающегося лиловым и желтым, основными оттенками измерения. Дева перевернула оружие острием вниз, держа рукоять кончиками пальцев. Спустя минуту отпустила, лезвие упало, войдя в землю, и, рассыпавшись искрами, растворилось в ней.

И когда это случилось, темно-фиолетовая почва разверзлась, а из ее недр на поверхность поднялся широкий колодец, сложенный из древнего, покрытого тонким слоем морозных узоров камня.

Внутри колодца чернела бездна, словно он и вовсе не имел дна. Хотя так это и было.

Ведь когда оба – сначала Соманн под следящим взором Йенни, а после и она сама – прыгнули в его жерло,