Чужая жена - Джулия Тиммон

— Можно поконкретнее? — жестко перебил ее Том, словно почуяв, что у него появился соперник.

— Поконкретнее? — повторила за ним Нэнси, выигрывая время. — Хорошо. Поконкретнее так поконкретнее… К работе мы приступим завтра, сегодня только осмотрели замок, побеседовали с хозяйкой и наметили примерный план действий. Фургончики, в которых нас поселят, прибудут только к утру. Сейчас мы в ближайшем городе, Хоике, во вполне приличном отеле…

— Кто это — вы? — спросил Том таким тоном, будто только что услышал от некоего «доброжелателя», что у его жены завелся любовник.

— Я и главный архитектор проекта реставрации, — ответила Нэнси, отчаянно стараясь говорить беспечно.

— Как мило, — ядовито заметил ее муж. — И кто же он? Какого возраста?

— Разве это так уж важно? — спросила Нэнси, притворяясь возмущенной.

— Разумеется, — процедил Том сквозь зубы. — Думаешь, мне будет приятно узнать, что этот твой главный архитектор голубоглазый красавец в самом расцвете сил? И что моя жена болтается с ним черт знает где до позднего вечера?

Теперь Нэнси возмутилась по-настоящему. Точнее, даже обозлилась, быть может, впервые за четыре года семейной жизни. Грубость Тома настолько резко контрастировала с естественной и располагающей к себе манерой поведения Курта, что молодая женщина как будто внезапно прозрела.

А почему я все время стараюсь подстроиться под него? — подумала она, удивляясь, что эта мысль не приходила ей в голову раньше. Почему вечно чувствую себя виноватой, хотя ничего предосудительного не делаю? И с какой стати позволяю ему так со мной разговаривать?

— У Курта Ричардсона не голубые, а карие глаза, — произнесла она холодно. — И продолжать разговор в таком тоне я не намерена, Том. Довольно. Доброй ночи.

Ее палец словно по собственной воле надавил на кнопку отключения связи. Как ни странно, Нэнси не испугалась и не раскаялась в том, что сделала.

— Пусть наконец научится уважать меня и нормально со мной разговаривать, — пробормотала она, глядя на светящийся дисплей телефона, будто на человеческое лицо. — Если я в самом деле ему дорога…

Она вспомнила, что так и не узнала, почему Том звонил ей. Но решила, что раз уж, связавшись с ней, муж не поспешил что-то ей сообщать, а затеял новое выяснение отношений, то ничего страшного не стряслось.

— Пора и мне проявить силу характера, — произнесла Нэнси, закрывая телефон. — Хватит позволять обходиться с собой как с существом безвольным и жалким.

Она решительно поднялась с дивана и прошла в ванную. Несмотря на усталость, на душе было легко и радостно. Может, из-за внезапно принятого решения сменить тактику в отношениях с мужем. Или от предвкушения захватывающей дух работы, приступить к которой предстояло уже завтра утром. А может…

Нэнси замерла посреди устланной рельефным резиновым ковриком ванной. Ей вспомнилось, как Курт поцеловал на прощание ее руку, с каким восторгом глядел на нее, и она чуть пошатнулась, ощутив блаженную слабость в ногах и легкое головокружение. Чувства обострились, а воображение заработало на полную мощность, создавая яркие, возбуждающие видения.

Нет, оборвала она себя, забираясь в ванную. Я не должна, мне нельзя…

Нельзя, конечно, нельзя, с игривой насмешливостью зажурчали полившиеся из душа струи теплой воды, как будто специально касаясь разгоряченной Нэнси с особой нежностью, подобно рукам влюбленного мужчины. Она закрыла глаза, покоряясь судьбе, успокаивая себе тем, что о ее фантазиях все равно никто никогда не узнает.

А те, обрадованные ее смирением, разыгрались не на шутку. Ей казалось, что Курт стоит у нее за спиной, тоже обнаженный, тоже сгорая от желания. Она чувствовала, как велико его возбуждение, и знала, хоть и не могла видеть его лица, что он смотрит на нее с обожанием. Безумная мечта настолько походила на реальность, что у Нэнси участилось дыхание, а гладкое дно ванны медленно поплыло из-под ног…

Она очнулась, выключила воду, торопливо вытерлась большим белым полотенцем, выбралась из ванны и бросилась в комнату, словно надеялась, что фантазии не увяжутся за ней, останутся позади и за ненадобностью испарятся. Не тут-то было! Когда молодая женщина погасила свет и легла в постель, руки воображаемого Курта заключили ее в столь сладкие объятия, что из ее груди вырвался сдавленный стон блаженства.

С ней творилось что-то невообразимое, но это не пугало ее. Принадлежа Тому, она — пусть только в воображении — отдавалась другому мужчине, как Эллис из «С широко закрытыми глазами». Ей хотелось навек остаться в своей прекрасной мечте, таять под шквалом ласк влюбленного в нее мужчины. Она знала, что с наступлением утра все исчезнет, была уверена, что в действительности не допустит в отношениях с Куртом ни малейшей вольности… Но пока ее рука хранила воспоминание о тепле его губ, а ночь, которую они встретили вместе, еще не закончилась, о прекращении сказки, которой не суждено было обернуться реальностью, ей не хотелось даже думать.

Курт был настолько потрясен, узнав о замужестве Нэнси, что, простившись с ней, почувствовал себя бесконечно несчастным и одиноким. Он с удовольствием забылся бы спасительным сном, чтобы проснуться утром и взглянуть на ситуацию более трезво, но спать не хотелось. Побродив из угла в угол по номеру, который теперь казался ему страшно неуютным, Курт понял, что в четырех стенах просто сойдет с ума.

Было около полуночи. Отель затих, погруженный в ленивую дремоту. Курт собрался было опять пойти вниз по улице, но, решив, что вид дороги, по которой он совсем недавно возвращался с Нэнси из кафе, лишь усугубит его страдание, зашагал в противоположную сторону.

Ему страстно хотелось сосредоточиться на чем-нибудь несвязанном с Нэнси. Но она незримо присутствовала во всем, о чем бы он ни думал. Уйти от нее было невозможно.

Когда-то очень давно, целых пятнадцать лет назад, ему пришлось пережить любовную трагедию. Теперь он понимал и то, что не было в предмете его обожания ничего сверхъестественного, и то, что их роман в любом случае не продлился бы вечно. Смешливая и дерзкая первокурсница Мелани Смит изменила ему с его же приятелем. Курт застал их вместе, отдыхающими после жаркого секса. Ему было тогда всего двадцать.

Оправиться от удара… вернее, вернуть себе внешнее спокойствие, ему удалось довольно быстро. Уже по прошествии двух недель он пошел на очередную студенческую вечеринку и всю ночь веселился в компании ребят и девчонок, не обращая ни малейшего внимания на виновато поглядывавшую в его сторону Мелани. Но рана в сердце порой и сейчас давала о себе знать едва ощутимой ноющей болью.

Он всегда думал, что именно из-за Мелани, дожив до тридцати четырех лет, так и не обзавелся семьей, не смог довериться ни одной из женщин, с которыми впоследствии его сводила судьба. Оказалось, он ошибался. Предательство подружки тут было совсем ни при чем. Просто среди его знакомых не встречалось обладательницы столь прекрасных глаз, как у Нэнси Минтон…

Нэнси, точно молитву мысленно повторял он ее имя, бесцельно шагая вперед. Почему жизнь бывает такой жестокой и несправедливой? Почему ты замужем, милая Нэнси? И никогда не сможешь стать моей?..