Наследницы моря - Сара Хеннинг

Вообще-то я просто была так зла, что даже не успела поволноваться о грядущем пути прямо в древнюю историю ужасов викингов.

– Там только она? – спрашивает Ола. Ее обычно уверенный голос дрожит от волнения.

Сигни закатывает глаза.

– Конечно. Ты что, не слушала истории омы? Такие ведьмы всегда живут одни.

– Дамы, – резко замечает Эйдис, полуразвернувшись. Мои пальцы соскальзывают с сумки, когда старшая сестра дергает меня. – Не имеет значения, одинока она или нет. Важно лишь, чтобы ведьма дала нам противоядие. С вот такой-то платой, – она на мгновение поднимает свой край сумки, – сестра сможет купить себе друзей.

Это заставляет всех замолчать. Вся наша энергия теперь сосредоточена на преодолении деревьев. По мере приближения тревога, кружащаяся во мне целый день, слабеет и сменяется приливами и отливами уверенности. Мы прибыли. Мы получим то, чего хотим. У нас это получится.

Я ускоряюсь и вплываю в пространство песков вокруг логова ведьмы. Словно играя, Эйдис догоняет меня. На ее лице читается решимость. Мы еще ничего не обсудили, но именно я буду говорить.

Несмотря на громкую болтовню моих средних сестер, морская ведьма не приветствует нас. Мое давление зашкаливает, когда я понимаю: ведьма не ждет нас как на иголках с противоядием в руке, как бы должно быть. Это она натворила. Это наша битва за жизнь, которую колдунья поставила на кон. По крайней мере, она должна найти храбрость показаться.

Я передаю Эйдис свой уголок сумки и встаю перед сестрами. Сигни и Ола выстраиваются в ряд рядом с Эйдис.

– Морская ведьма, – произношу я. Мой голос не дрожит. Внутри расцветает уверенность. Я малышка в семье, но не стоит меня недооценивать. Морская ведьма тоже об этом скоро узнает. – Я вернулась с рикифьором. И привела сестер. Дай, пожалуйста, противоядие, и мы уберемся восвояси.

У входа в пещеру происходит какое-то движение. Я чувствую, как за спиной напрягаются сестры.

Но я не боюсь старого кальмара.

Может, мои сестры и вздрагивают от пробуждения ведьмы, но я становлюсь лишь сильнее. Я скрещиваю руки – не в защитной, а сердитой позе. Мое тело – одна прямая линия, подбородок поднят.

Появляется ведьма, выползая из своей пещеры. Ее щупальца – гигантский плюмаж из жидкого оникса. На лице колдуньи спокойствие. Я знаю, что моих сестер сразу же завораживает ее внешний вид – Эйдис впилась в лунный цвет лица, Ола глядит на роскошные кудри, Сигни осматривает сам стальной образ ведьмы. Это действительно так: она потрясает.

– Маленькая Руна, где твои цветочки? – спрашивает ведьма.

Я поднимаю мешочек.

– Где мне их оставить?

Объяснять не нужно. Морская ведьма умна и сразу же понимает.

– Они вырастут где угодно – или им нужен свет?

Я оглядываю ее дом – сейчас здесь так же темно, как и рано утром.

– Учитывая, с чем приходится работать, это неважно.

К моему удивлению, она смеется.

– Я не выбирала тьму, дитя. Она выбрала меня.

Колдунья жестом приглашает меня в пещеру. Углубление выполнено в основании огромной черной скалы, которая, должно быть, выходит на поверхность и высится посреди ночи Хаунештада. Позади меня сестры колеблются, оставаясь на месте: решая, стоит ли приблизиться и приглядывать за мной. Я подаю Эйдис знак, чтобы она отошла. Я справлюсь и сама.

Ведьма указывает на место возле входа в пещерку и усаживается на свои восемь щупалец, снова используя их как трон. Я запускаю руку в сумку, отсчитываю тридцать семян, остальные убираю в лиф в надежде, что ведьма не заметит. Или ей все равно, что еще несколько семян осталось.

Она просила тридцать. Я не дам морской ведьме ни на семя больше.

Как и сами цветы, семена молочно-белые и такие блестящие, что практически испускают свой собственный свет в этом пустынном месте. Я рассыпаю их полукругом, прежде чем опуститься на морское дно и обеими руками засыпать семена покрывалом из песка.

Далее нужна магия. Это заклинание обычно используется, чтобы разжечь жизнь чуть ли не в чем угодно. Но что-то в моем произношении творит чудеса с этими капризными растениями. Словно они слушаются только меня. Заряд в моей крови повелевает им повиноваться, расти, процветать.

– Lif. Lif. Lif, – вторю я снова и снова – в целом тридцать раз. Ведьма молча наблюдает за мной. Уголки ее губ приподнимаются в улыбке. Когда-то она была красивой. И все еще остается такой.

Пока магия подогревает пески под моими руками, я думаю о романтичности слухов: якобы девушка отдала свою жизнь, чтобы спасти будущего короля. Только вот его жизнь привела к появлению внука, который пленил сердце моей сестры.

Ничто в этих красавчиках не делает их достойными спасения. Ни титул. Ни внешность. Ни все красивые слова мира.

Никто из них не должен был забирать у меня сестру.

Моя злость снова вспыхивает вместе с жаром от растений. Почему-то это заставляет их расти быстрее ожиданий, пройти весь жизненный цикл – от семени в росток, почку и цветок – за пару секунд. За моей спиной морская ведьма ахает. Я чуть ли не улыбаюсь, несмотря на мою злость.

Я способна сделать то, чего не может она.

– Ты талантливая, Руна, – говорит ведьма, выставив вперед подбородок. В этот раз в восхищении. Она подплывает ко мне и срывает десять цветов – по одному в каждом щупальце и по одному в каждой руке. И вот колдунья уже над своим котлом – бросает цветы туда вместе со стеблями. Он сразу же начинает кипеть. Я поворачиваюсь к сестрам, замершим в ожидании. От котла поднимается пар. Ведьма вдыхает его полной грудью. Сладкий запах цветов наполняет логово.

Через пару мгновений жар уходит, пар исчезает и шевеление воды стихает. Ведьма осмеливается прикоснуться к тому, что внутри котла – чистому концентрированному нектару рикифьора. Колдунья действует голыми руками: собирает его в ладони и подносит к губам. Она пьет нектар, а нам лишь остается наблюдать. После последнего глотка на ее лице появляется улыбка. И ведьмы словно касается что-то теплое – жизнь и сила, возобновленная во тьме. Открыв глаза, женщина смотрит прямо на меня.

– Теперь мы можем заключить сделку.

Чувствуя, что пришел ее момент, Эйдис плывет вперед и показывает свои сокровища. Но она не встревает, позволяя мне быть нашим голосом.

– В качестве платы за противоядие мы принесли тебе эти драгоценности – рубины Бухты Ригби, сапфиры Хаунештада, изумруды и алмазы западных стран. Ты можешь продать некоторые или просто ими любоваться, а другие носить вместе с золотом, серебром, оловом – или как тебе нравится.

Когда я замолкаю, Эйдис открывает сумку. Можно легко увидеть блестящее содержимое, сияющее даже в таком сером месте.

Ведьма наблюдает, но, кажется, не видит вспышку и красоту перед ней. Ее тон ровный и деловой. Голос звучит сильнее, чем раньше: