Тафгай 7 - Владислав Викторович Порошин

тройки Билла Барбера, Бобби Кларка и Гэри Дорнхофера. Кстати, Кларк сегодня старался играть чисто, если и встречал жестко, то исподтишка не бил, больше концентрируясь на игре. Так как уже запомнил, силу моих кулаков. Наверное, поэтому, когда судья матча бросил шайбу на лёд Бобби Кларк оказался быстрее меня и вбрасывание выиграл.

— Борта закрыли! — Гаркнул я Миките и Болдыреву, призывая их к высокому прессингу, а сам бросился на одного из защитников Филадельфии.

Тот перевёл шайбу своему партнёру, который спрятался от меня за воротами своего голкипера Дага Фавелла.

— Билли центр! — Тут же выкрикнул я защитнику Билли Уайту, и с правой стороны полетел за ворота филадельфийцев, чтобы либо навязать борьбу, либо постараться отобрать шайбу.

Такую ситуацию, высокого командного прессинга, весь январь и начало февраля мы наигрывали на каждой тренировке. Конечно, не всегда в реальной боевой обстановке прессинг срабатывал, но бывало и так, что мы буквально вгоняли в депрессию команды, у которых силы духа поменьше, а неуверенности в своих силах побольше. С Филадельфией нашу удавку мы использовали впервые. Поэтому защитник второпях отбросил шайбу к левому борту, где тут как тут на Гэри Дорнхофера налетел мой друг Стас Микита. Дорнхофер без скорости, без пространства для манёвра резко отпасовал в центр на Бобби Кларка. А своего лучшего в кавычках друга Кларка я в эту же секунду бортанул на лёд. Поэтому шайба, словно подарок от чужого дяди, легла точно мне в крюк! Моментальный пас на правую штангу в направлении Ваньки Болдырева и после простого рабоче-крестьянского проставления красный фонарь во второй раз зажегся за воротами гостей.

— Скооор! — Дружно вскочили с мест болельщики нашего клуба.

* * *

В перерыве после первого периода матча от нашей воинственности не осталось и следа. Парни весело посмеивались, и пили «Пепси колу», чтобы поднять уровень глюкозы в крови. Ведь Филадельфия в первом периоде мало того, что выглядела растерянной командой, она уже уступала нам со счётом — 3: 0. За минуту до перерыва отлился Деннис Халл, оформив дубль. Поэтому одноклубники стали обсуждать, куда пойти после матча, отметить намечающуюся легкую победу.

— Завтра вместе пойдём на телевидение, — сказал я Ване Болдыреву. — Хватит тебе дома страдать, да по кабакам бегать, искать неприятности на свою задницу.

— А что там, на телевидении? Невест будут раздавать? — Засмеялся шутник Стэн Микита.

— Лиза сказал, что познакомит с хорошенькой новой ведущей новостей, — ответил я сразу и Ивану и Стэну.

— У тебя разве по новой с Лизой закрутилось? — Спросил Ваня Болдырев.

— Я пока не знаю, но всё может быть, — хмыкнул я.

— Тогда меня, наверное, тоже надо с кем-нибудь с телевидения познакомить? — Хитро прищурился Микита. — Или мы не три мушкетёра?

— Окей, — кивнул я. — Познакомлю и тебя, и твою жену, и твоих четверых детей, для компании. Как идея?

— Я подумаю, — тяжело вздохнул Стэн и громко заржал, скорее всего, представив подобное знакомство.

* * *

Второй период против «лётчиков» из Филадельфии получился зеркальным отображением первого. «Флайерз» атаковали, мы немного хаотично отбивались. «Хулиганы с Брод Стрит» вспомнили, что они грозные и смелые парни, и стычки с периодичностью в двадцать секунд стали возникать то тут, то там. А на двадцать седьмой минуте матча центрфорвард гостей Рик Маклиш мощным щелчком пробил нашего голкипера Тони Эспозито, и на несколько секунд на «Чикаго Стэдиум» повисла тишина.

— Собрались парни! Собрались! — Потребовал тренер Билли Рэй от команды, когда на табло высветился счёт — 3: 1.

— Кто сейчас не соберётся, того лично разберу на запчасти! — Гаркнул я и со своими парнями выскочил на лёд.

В моих жилах мгновенно закипела спортивная злость, с примесью персональной ненависти к филадельфийской команде. И когда я встал на точку вбрасывания в центральный круг хоккейной площадки, то даже не обратил внимания, что «Кувалда» Шульц, защитник гостей что-то активно показывает мне. «Потом разберёмся, что это за тонкие намёки на толстые обстоятельства», — подумал я и буквально выгрыз шайбу у Бобби Кларка. Стас Микита тут же завладел черным резиновым диском, замороженным до каменной твёрдости, и обыгравшись с нашим защитником, полетел в атаку. На входе в зону соперника он незаметно оставил шайбу под себя. «Играем паровозик», — автоматически я отметил про себя и, резко рванув на свободный клочок льда, завладел шайбой и аккуратненько прокинул её на ход Стасу.

Однако кипер гостей Даг Фавелл так резко выкатился из ворот, что у Микиты просто не осталось места для маневра, и он чисто интуитивно отпасовал на противоположный правый борт, где должен был врываться в зону атаки Ваня Болдырев, и мой тёзка не подкачал. Да на его плечах висел нападающий «летчиков» Билл Барбер, а так же наперерез выскочил защитник «Кувалда» Дэйв Шульц. Но Болдырев как-то ухитрился сделать пас в центр, где я шикарным щелчком вогнал шайбу так, что сетка ворот жалобно заскрипела.

— Бееем! — Раздался сигнал за воротами и зажегся красный фонарь.

— Скооор! — Вновь завелись наши зрители.

И тут же «Кувалда» Шульц зарядил мне с правой руки прямо в челюсть. Лишь чудом я успел мотнуть головой и пропустить удар по касательной. Затем краги и клюшка отлетели в разные стороны и прежде, чем я ухватил «Кувалду» за свитер, просвистел ещё один его подлый удар в лоб. В мыслях сразу же наступила полная ясность и даже некое дзен буддийское просветление. Многое мне захотелось высказать Дэйву Шульцу, про Будду, про Иисуса, про Заратустру, а так же про Карлоса Кастаньеду, и про пагубное использование для психики кактуса пейот. «Но лучше слов могут быть только звёзды, те которых ещё не видал», — подумал я и, качнув Шульца левой рукой, которой сжимал его за свитер, свободным правым кулаком впечатал мощнейший апперкот в «бороду». И судя по изменениям в лице и в настроении филадельфийского забияки, «Кувалда» Шульц увидел не только звёзды, но и редкое Северное сияние, и даже упряжку северных оленей, которых погонял весёлый эскимос. А после второго правого бокового выстрела в голову Дэйв рухнул и поцеловал окровавленный лёд нашего гостеприимного чикагского хоккейного стадиона.

— Таф! Таф! Таф! Таф! — Скандировали болельщики, гораздо громче, чем трудовые коллективы, подогретые спиртиком, на первомайской демонстрации.

Я поднял две руки вверх, как боксер на ринге, и покатил на скамейку оштрафованных сам, чтобы не злить представителей судейского корпуса на этой непростой игре.

* * *

Весь матч режиссёр местного 44-го телеканала Лиза Савьер провела, словно на иголках. Сначала команда, за которую отчаянно болели все жители города и сама Лиза, повела — 3: 0. Затем во втором периоде после жестокой драки счёт стал — 4: 1 и Большому Тафу, точнее русскому Ивану Тафгаеву, за которого персонально переживала девушка, дали целых пять минут штрафа. Гости, пока Таф сидел на скамейке штрафников, сделали счёт — 4: 2, но вышел Иван и тут же вколотил пятую шайбу — 5: 2. Стадион в прямом смысле слова кипел от восторга, а Лиза тихо молилась про себя, чтобы дальше игра прошла спокойно, по тем правилам, что были прописаны на бумаге, а не по законам подворотни, где кто сильнее, тот и прав. Однако в третьем периоде русский Иван подрался ещё дважды. И хоть поединки были больше похожи на борьбу, и кровь не летела во все стороны, Лиза всё равно очень сильно волновалась. А под занавес матча сникшие филадельфийские «летчики» пропустили ещё две шайбы, поэтому Лиза Савьер до финальной сирены поспешила в подтрибунное помещение, куда её пропустили охранники, так как знали девушку по работе с местной группой поддержки.

— 7: 2, нормальный счёт. Как считаешь, «Кувалда» Шульц в этом сезоне появиться на льду? — Посмеивался один из хоккеистов Чикаго, проходя мимо Лизы.

— Да по барабану, нам с «лётчиками» играть больше не придётся, ха-ха! — Ответил ему другой игрок команды. — Чётко ему Таф пробил! Ха-ха!

Лиза не знала всех парней чикагской хоккейной дружины, поэтому кто с кем обсуждал сегодняшний кровавый поединок, её не заинтересовало. Она ждала в подтрибунке своего русского Ивана Тафгаева, который неожиданно выплыл, словно кусок большого здорового камня в окружении Стэна Микиты и Ивана Болдырева.

— Лиза? — Удивился Иван и, улыбнувшись, добавил. — Я же говорил, что сегодня для телевидения не лучший день.

— Это кровь? —