Бизнес большого ринга - Валерий Львович Штейнбах

— Я работаю за сто долларов в неделю в одном универсальном магазине, но, к сожалению, занят там не регулярно, а лишь периодически.

Судьи были очень удивлены, и председатель спросил:

— Но как профессиональный боксер вы заработали почти миллион! Это показал нам ваш менеджер.

На лице Уильямса появились морщины усталости, и суд услышал:

— Если бы все было сделано честно, то я бы заработал этот миллион долларов. Но то, о чем заявил здесь Блинки Палермо, мой бывший менеджер, — чистейшей воды вымысел. Очень часто я вообще ничего от него не получал, а когда попытался стать самостоятельным, то в скором же времени должен был выбросить эту мысль из головы, ибо рисковал потерять возможность выступать на ринге. Даже тогда, когда я стал чемпионом мира. Я хотел бы заявить здесь, в зале суда, что синдикат может совершенно спокойно заставить каждого боксера голодать до тех пор, пока тот не запляшет под его дудку. Если бы я действительно заработал миллион долларов, то не должен был бы сейчас работать подсобным рабочим в универмаге, поскольку никогда я не транжирил денег — у меня осталось бы достаточно после того, как я покинул ринг!

После этого судья спросил, получал ли Айк Уильямс от Блинки Палермо предложение или приказ дать себя побить за деньги.

— Да, он пробовал это сделать четыре раза, — честно признался Уильямс. — Я должен был получить за эти заранее обговоренные поражения в общей сложности 180 тысяч долларов.

В том же зале суда и перед теми же судьями чемпион мира в среднем весе 1949—1951 годов прославленный Джек Ла Мотта признал:

— В 1947 году в контракте, подписанном мною, было указано, что я проиграю, или, лучше сказать, «отдам», матч с Билли Фоксом, за что получил заверения от синдиката, что три месяца спустя меня выставят на матч за звание чемпиона мира!

Подобных показаний было много. То, что творилось вокруг ринга, уже тогда не имело ничего общего с настоящим спортом.

Еще за несколько лет до начала работы комиссии сенатора Кефовера разразился первый скандал с Ай-Би-Си. Клуб в то время процветал, ни один матч практически не обходился без синдиката, вернее, без его вмешательства. Оборот синдиката давно уже превысил рубеж 100 миллионов долларов. И вдруг Верховная прокуратура Вашингтона обвинила президента клуба Джима Норриса в нарушении так называемого антитрестовского закона. По поручению прокуратуры судья Рейн объявил, что Ай-Би-Си нужно считать монополией, которая подлежит ликвидации в течение месяца.

Мотивировка постановления Верховной прокуратуры была следующей: «Противозаконным является такое положение, когда одна группа устраивает представления по всей стране, а у другого свободного предпринимателя нет возможности выступить в качестве конкурента».

Президент Ай-Би-Си Джим Норрис воспринял это решение не очень серьезно и сообщил в ответном письме, сколько ему задолжали менеджеры, которым он якобы мешал проворачивать их дела. Это произвело сенсацию в первую очередь потому, что в этом списке должников значилось имя и того человека, по чьей инициативе против Ай-Би-Си было выдвинуто обвинение. Его звали Кас д'Амато. Он был менеджером тяжеловеса Флойда Паттерсона, а на самом деле марионеткой другого концерна, который намеревался погреть руки на выступлениях Паттерсона.

Но тем не менее судебное решение поставило Норриса в сложное положение. И в это время на боксерском рынке появилась новая фирма — «Розенсон — Энтерпрайз». Ее шеф, почтенный мистер Билл Розенсон, заявил, что уж он-то наведет наконец порядок в «деградировавшем бизнесе бокса». «Свадебным генералом» фирмы стал экс-чемпион мира Джек Дэмпси, который позже признался, что ему за эту «работу» платили 500 долларов в неделю, не считая командировочных. Фирма пригласила из Европы популярного боксера — шведа Ингемара Юханссона, не успевшего еще попасть в сети американских дельцов. Однако ему разъяснили, что успеха в США он может добиться только с помощью американского менеджера, в качестве которого подсунули некоего Гарри Давыдова. Контракт с подписями Юханссона и Давыдова гарантировал последнему 10 процентов от сбора в течение ближайших 5 лет.

Фирму Розенсона поначалу поддерживали владельцы гостиниц миллионеры Цекендорфы, которые дали на основание фирмы кредит в размере 600 тысяч долларов, за что им была обещана половина чистого дохода от боя Паттерсона против Юханссона. Однако стоявшие за спиной Каса д'Амато гангстеры заставили Розенсона сообщить Цекендорфам об отмене договора. Цекендорфы закрыли кредит и вышли из дела. В качестве новых пайщиков на сцене появились некий Чарли Блэк и малоизвестный адвокат по имени Велелла. Третьим оказался директор мгновенно созданной телевизионной компании, который получил все права на трансляцию встреч с участием Паттерсона.

Здесь необходимо сделать небольшое пояснение. Не требуется особого воображения, чтобы понять, что на двух встречах можно заработать больше, чем на одной. Поэтому менеджеры всегда стремятся организовать матч-реванш. К примеру, через Давыдова гангстеры крепко держали Юханссона в своих руках. У них же были и все права на организацию встреч. В первом бою Паттерсон «сенсационно» проигрывает Юханссону, а во втором уверенно одерживает победу. Это было тем более интересно, поскольку до Паттерсона ни одному абсолютному чемпиону мира не удавалось такого добиться. Считалось, что чемпионы не возвращаются. Менеджеры старого толка всегда придерживались этого неписаного правила, а мафии, стоявшей за Касом д'Амато, оно казалось устаревшей легендой, которая лишь мешает вершить дело.

Тем временем Ай-Би-Си вновь набрал силы, и Норрис нанес ответный удар. Он сообщил в полицию имя одного из кредиторов фирмы «Розенсон — Энтерпрайз» — «жирного парня» Салерно, чье имя стояло в списках разыскиваемых преступников где-то в числе первых. Розенсону не оставалось ничего иного, как бесследно исчезнуть вместе со своей фирмой.

Но прошло несколько лет, и вновь Ай-Би-Си под ударом. ФБР удалось выловить из мутных вод американского бизнеса на боксе ценную добычу. Арестовано несколько руководителей синдиката. В том числе Фрэнки Карбо, Блинки Палермо, Луис Том Драгма, Джозеф Сика, Трумэн Гибсон. Но четверо из пяти гангстеров — Палермо, Гибсон, Сика и Драгма — были тотчас же выпущены под залог. В тюрьме остался только один Фрэнки Карбо — мозговой трест бизнеса на боксе. Его осудили на 15 лет.

В телеграмме агентства Юнайтед Пресс об этой акции против гангстеризма, господствующего в профессиональном боксе, говорится: «Сообщая вчера вечером об аресте гангстеров, министерство юстиции указало, что он осуществлен в рамках кампании против проникновения в спортивный мир элементов из низов общества».

Быстрота, с которой четверо из пяти обвиняемых были выпущены на свободу, тот факт, что Фрэнки Карбо — привилегированный заключенный — в тюрьме по-прежнему выполнял функции мозгового центра гангстерской