500 дней поражений и побед. Хроника СВО глазами военкора - Александр Коц

Начали пробивать по базам: сотрудники главного управления разведки Минобороны Украины Дмитрий Сокол и Олег Ахмедов. Пару лет назад, тогда еще начальника херсонского подразделения украинской военной разведки, Лефортовский суд Москвы заочно арестовал по статье «Теракт, совершенный группой лиц по предварительному сговору». А в машине при осмотре российские военные обнаружили американскую взрывчатку С4 с украинскими взрывателями к ней. И карту с помеченными на ней объектами критической инфраструктуры.

Видимо, диверсанты рангом пониже на Украине повывелись.

16 марта 2022. Память Лютежского плацдарма–1943

«Село находится над поймой реки на высоте свыше 50 метров и было сильно укреплено врагом. Кровопролитные бои шли и южнее Лютежа, где противник ввел в бой танки…»

Воспоминания участников операции по форсированию Днепра и освобождению Киева сегодня читаются как современные сводки с фронтов. Бои идут там же, где в 1943 году деды и прадеды нынешних бойцов российской армии били фашиста. С той лишь разницей, что сегодня одна из группировок армии РФ идет к столице Украины с западной стороны. А населенные пункты — те же: Лютеж, Синяк, Старо-Петровцев. Именно на Лютежском плацдарме почти 80 лет назад ценой тысяч жизней советских солдат решалась судьба Киева.

В тех далеких атаках, когда батальоны форсировали Днепр и вгрызались в землю, чтобы расширять плацдарм, участвовали, конечно, и предки солдат ВСУ. Но потомки удивительно быстро забыли их подвиг, запретили Знамя Победы, «декоммунизировали» генерала Ватутина, освобождавшего город, и развешали на улицах таблички с именами нацистских коллаборационистов.

Сегодня боевики нацбатов и армия Украины сидят на тех же позициях, что и фашисты 79 лет назад.

— Это очень мощные укрепрайоны с подземными сообщениями, с мощными бетонными стенами, — рассказывают российские десантники, участвующие в наступательной операции. — В некоторые ниши под землю могут уходить сразу по четыре единицы техники. Когда начинается обстрел, они просто прячутся, потом вылезают и бои разгораются снова. Но ничего, если в 1943-м как-то справились, то и сейчас сдюжим.

Из архивов для российских военных подняли схемы расположения фортификаций Лютежского рубежа, по которым командование, опираясь на разведданные, планирует наступательную операцию на этом участке.

Накануне десантники захватили опорный пункт националистов и иностранных наемников на подступах к Лютежу — в городке Гута-Межигорская. В качестве трофеев им достались 10 американских противотанковых ракетных комплексов «Джавелин», один из которых я и верчу в руках на пункте управления, куда доставили ПТРК. Массивный опломбированный контейнер, внутри — сама пусковая установка, которая удобно ложится в руки и доступна оператору даже с самыми средними физическими данными. Как и другое трофейное оружие, этот ПТРК будет передан подразделениям армии ЛДНР.

— На одном из участков нашим подразделениям удалось форсировать реку Ирпень, — говорят офицеры, снова называя топонимы из боевого прошлого. — Закрепились на том берегу, будем расширять там плацдарм. Сейчас артиллерия работает в их интересах.

Вместе с бойцами выезжаем на позиции. В считаные минуты десантники разворачивают батарею 122-мм гаубиц Д-30.

— У них на том берегу постоянно находится дежурное артподразделение. Под них работает американская система контрбатарейной борьбы, — поясняет сопровождающий офицер. — Очень быстро и четко определяет, откуда мы стреляем. И тут уже настоящий спорт — кто кого обгонит. Пока счет в нашу пользу.

На горизонте в небо поднимаются черные клубы дыма. Кажется, они никогда не рассеиваются. По ним легко определить направление на аэропорт Гостомеля. Уже три недели десантники держат там оборону под постоянным артиллерийским обстрелом. Каждый метр аэродрома пристрелян, и парни просят лишний раз к ним без надобности не приезжать. Каждый визит провоцирует украинскую артиллерию на новые залпы.

— У противника — минометы, реактивные системы залпового огня «Град», а также западные образцы артиллерийского вооружения, например гаубицы хорватского производства, — говорит командир гаубичного взвода старший лейтенант Павел Пономаренко. — Ну и самодельные устройства на базе пикапов. Это реактивные системы и минометы. Много добровольных батальонов из числа «партизан» заходят с леса, с тыла, и ведут огонь. Приходится постоянно перемещаться. На одном месте не сидим.

Павел выучился на артиллериста в учебном центре в Тольятти, окончил его в 2014 году. Служил на Северном Кавказе, затем перевелся в ВДВ. Сейчас служит в артиллерийском полку 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии в Наро-Фоминске.

— Дома ждет кто?

— Жена. Аня, привет, я тебя люблю!

Расчеты готовы, звучит команда: «Беглым, огонь!»

Огонь ведется не более пяти минут и заканчивается так же резко, как начался. Бойцы быстро складывают гаубицы и цепляют их к подъехавшим грузовикам. Кажется, артиллеристы со своим железом готовы к перемещению быстрее, чем мы, журналисты.

Уезжаем вслед за колонной, не дожидаясь ответного огня. Навстречу идут колонны с танками и крупнокалиберной артиллерией — на Лютежский рубеж.

20 марта 2022. Зачистка

Украинское село производит гнетущее впечатление. Нет, я знаю, что и российская деревня не создает ощущение сытой Швейцарии, поездил, имею представление. Но когда ты входишь в очередной поселок под Киевом, сложно отделаться от ощущения, что это резервация для очень бедных, бесправных и абсолютно равнодушных к благам современной цивилизации людей. Жидкие заборы, хлипкие покосившиеся хибары, серые жители в страшном и рваном тряпье, допотопные «Жигули» с еще советскими номерами, на которых ездить — не дальше соседней улицы, скудные огородики…

— Село, хоть и под Киевом, умирает, — констатирует жительница деревни Кочалы Наталья. — Его убил дорогой газ. Если бы не корова, пошла бы по миру.

Она сидит на завалинке у своего дома с тремя немолодыми подругами и с улыбкой наблюдает за работой российского Специального отряда быстрого реагирования, который дом за домом проверяет поселок. Хоть какое-то «развлечение». Последние три недели здесь не было электричества. А значит — ни света, ни связи, ни телевидения, ни Интернета.

В это трудно поверить: люди вообще не представляют, что происходит на планете. Прежний мир рухнул в мгновение, потом появились украинские военные, вытащили все продукты из магазинов, затем волонтеры привезли польскую гуманитарку, которой забили весь актовый зал начальной школы…

Горы ношеного тряпья до сих пор валяются невостребованными — у сельчан совершенно другие нужды.

А теперь вдруг появились «космонавты» с другой планеты — в полной боевой выкладке и с георгиевскими лентами везде, где их можно наклеить: на рукавах, на каске, на груди… В наступательной операции на Киев участвуют разные ведомства. Связь связью, но элементарные опознавательные знаки «свой — чужой» никто не отменял. Не праздный символизм.

В поселок Кочалы я заезжаю с СОБРом вслед за штурмующими частями. Сначала взвод спецназа выбивает с первой улицы роту противника. Затем, для острастки, по деревне проходят три танка,