Танцующая пустоту - Елена Безызвестных

– Ты знаешь меня. Я пряталась за колонной на станции, – сказала Люся. Её слова должны были быть важными – такими Люся их задумала. Они получались другими – неуклюжими до нелепости.

– Это здорово, – сказал Вадим. – Вы странная.

Люся стояла совсем близко от Вадима, даже могла бы потрогать его, как Рэда. Дотрагиваться сейчас не стоит, Люся знала, люди не трогают друг друга просто так, объятие нужно заслужить. Рюкзак на спине Вадима расстегнулся и оттуда, толкаясь, поползли лучи, лунные, солнечные, красные, жёлтые, синие… Лучи перепутались меж собой и шипели змейками, и сплетались в разноцветные сияющие косички. Люся отпрыгнула от них, она боялась пораниться остриями лучей. Какие острые у Вадима лучи! Они впивались в асфальт, дробили его и прорастали электрическими кустами. Странно – Вадим так ничего и не заметил. Люся поняла, что разговор ну никак не движется, даже лучи расползаются! Ещё ей показалось, Вадим её боится. Она сказала что-то не то, и теперь он хочет уйти. Глупо. Сейчас тот момент, когда сказать нужное – невозможно. «Люся, вперёд!» – подтвердила она себя. Говори что-нибудь, не молчи, иначе Вадим может раз и навсегда слиться с бесконечным пространством, и стать частью толпы, и растерять по дороге свет, которым Люся его наделила.

– Я люблю гитары. У нас в метро играют на разных инструментах, и на гитаре почему-то чаще всего, – попытала счастья Люся. И возненавидела сама себя: не то, не то!

– У вас в метро? Вы работаете в метро?

– Я там живу.

– Вы вроде как… бомж?

– Вадим, я не бомж. Я просто хотела сказать кое-что тебе, объяснить… Ты как солнце. Ты сияешь ярче всех, кто поднимался с тобой по эскалатору. Очень много солнца из твоих рук, из головы, из твоего рюкзака, ты можешь себе представить? Я знаю, вы, люди, часто не видите свет друг друга. Но поверь мне. Ты весь, весь из света. Я, наверно, нескладно говорю. По-другому не умею. Видишь ли, Вадим… Я ведь не человек.

– Не человек?

– Я дух метро и устроена не так, как вы, люди? Я умею танцевать Пустоту. Знаешь, что такое настоящая Пустота?

Вадим не знал. Люся будто бы пыталась на полном ходу остановить поезд. У неё совсем не получалось говорить по-человечьи. Подбирать слова. «Какая же я!» – с досадой подумала она. Ей впервые не хотелось жить. Что-то врывалось между ней и Вадимом помехами. Яркое, сильное, слепящее…

Вадим не смотрел на неё. Он был увлечён чем-то, и не сразу Люся сообразила, кому адресовано его внимание. Движение было перекрыто, люди праздновали что-то, чему-то хлопали – Люся этого не понимала. Сначала она увидела свет – не солнечный, а иной, активный, почти злой и такой горячий и настоящий… Больше, чем игра солнечных лучей; нечто опасное и притягательное – оно надвигалось. Сначала показалось, что это многорукое чудовище, сияющий монстр. Солнце сошло с небес!

Тьма сгустилась для того, чтобы оттенить приход огненного божества. Сперва Люся решила упасть на колени, так обычно приветствуют любимого бога. А потом она увидела девчонку. Пламенную богиню. «Векша», – прочла Люся причудливое имя, подцепила его в пространстве, как радужный мыльный пузырь. «Векша» – слово занимало всё пространство, пропитывало дымный воздух. Вадим глядел на «Векшу», в его глазах прыгали всполохи огня. Векша крутила пои – горящие шары на цепях. Элегантно, размеренными, плавными движениями она водила руками, чертила фигуры в воздухе, кружилась. Её кудри были собраны в хвост, а лицо серьёзно и спокойно. Можно подумать, в неё вселился дух огня! Взмах, волна, поворот… Смотришь и смотришь, а огненное движение всё течёт, продолжается, пои пылают. Векша кружится, танцует, лёгкая в чудесном покое и сосредоточении, и толпа уже сгущается вокруг неё, смотрят и молчат – боятся спугнуть диво дивное, чудо огненное…

О, даже если эта Векша не девушка Вадима, как говорят люди, не его возлюбленная, любимая, жена, подруга, как они называют ещё эту свою болезнь? Всё равно Люсе никогда не стать такой, как она. Разве на неё будут когда-нибудь смотреть – так? Люся подумала: «Отдала бы умение летать, колдовство Сна Подземья и танец Пустоты… За то, чтобы стать такой Векшей».

Векша давно бежала рядом с Вадимом, они скакали солнечными зайчиками вдвоём. В метро Люся не разглядела её, попросту не заметила. А теперь, когда Векша распустила огненные цветы, Люся стояла и смотрела, заворожённая пламенными переливами…

Векша источала солнечные волны и расслабление, одурманивающее тепло. Цепочка, несколько ярких браслетов, заколки-бантики – Векша украшалась не потому, что хотела привлечь внимание. Девушка наслаждалась своим отражением в зеркале – она ведь одна такая в мире, Векша! Каждое утро Векша рисовала на щеке маленькое сердечко. Нет, она не подглядела фишку с сердечком у одноклассниц или известных актрис. Её задумка – сердечко на щеке, которое отражает её настроение. Сегодня сердечко было оранжевым. Ей нравилось. Векша вертелась, прыгала, и глаза её горели. Люся подцепила пузырь с её именем и узнала: Векша – волонтёр, ездит по разным неведомым сходкам, где всё время влюбляется в кого-то. Люся не поняла, кто такой «волонтёр», но ей показалось, что это такой простой весёлый человек, который ни о чём не задумывается. Живёт в своём сне и играет с пламенем. Векша любит лето и море, и друзья называют её «улыбашка». Как «открывашка» или «чебурашка», только «улыбашка». Такое прозвище Векше очень подходит. Векша, если смотреть на неё впервые, кажется крутой, но она неуклюжая и глупенькая или… Живёт в своём измерении эта Векша! Слишком много прыгает, слишком громко кричит. Может, ей нужен более просторный мир.

Векша потушила пои, но внимание к ней погасло не сразу. Толпа зааплодировала, а Вадим заиграл другую, весёлую песню. Прядка падала на лицо, и Векша сдувала её и отгоняла привычным движением руки, как надоевшую муху. Она накидывалась на людей с шапкой, и летели звенящие монеты. Векша улыбалась. Они светили вместе, Вадим и Векша. Двойная звезда. Вадим пел, Векша приманивала, звенела цацками и собирала деньги. Она распустила волосы, светлые, сбрызнутые лаком локоны-полукольца…

«В этом мире я такая чужая», – с ужасом подумала Люся. Ей больше не хотелось ничего рассматривать вокруг. Из глаз потекла вода. «Сломалась, – подумала Люся. – Как водопроводная труба. Сухотруб-сухотруб! Он ведь сухой и никогда не плачет!» Люся думала, кто-нибудь остановит её, и начнёт расспрашивать. Наземные люди даже не замечали её. Странно! Рэд замечает, если Люся не в духе. Потом наземные люди кончились. Люся дошла до скамейки и села.

– Эй, с тобой всё в порядке? – послышался сверху женский голос.

– Не лезь к человеку. Пошли.

– Стой, она плачет! Нужно хотя бы спросить.

Люся подняла голову и сквозь слёзы увидела короткостриженую девушку в джинсовой куртке с капюшоном и двух Кротов. Кроты были огромны и пахли сырой землёй, будто только что вырыли по норе.

– Что ты вечно лезешь не в свои дела? Пошли, – сказал Крот.

– Ш-шовинист! – прошипела короткостриженая. – Кто тебя обидел, скажи? Какой-нибудь мальчик?