Таинственный двойник - Юрий Торубаров

– Ура! – раздалось несколько несмелых голосов.

По всей видимости, они посчитали, что на этом кончаются их нечеловеческие испытания.

– Дурачье! – буркнул сумрачный мужик, сосед Андрея. – Чему они радуются?! Все еще впереди!

Эти слова расстроили Андрея: «Действительно, что нас ждет дальше?»

Пленных поместили в огромный сарай, чудом сохранившийся от татарского набега. Пол был услан затхлой соломой. Их теперь никуда не гнали. Лежи, сколько хочешь. Даже не верилось. И воды было вдоволь. Да и кормить стали по-человечески. Кто-то зло пошутил:

– Как свиней перед забоем.

В этой шутке была доля правды. Баскак распорядился их подкормить. Скелеты никому не нужны. Но люди, дорвавшись до еды, об этом не думали.

И вот наступил день, когда начали уводить куда-то по несколько десятков человек. Назад пока никто не возвращался. Дошла очередь и до Андрея. Рубцы от плетей позарастали. Тело набрало прежнюю силу. Чем не товар!

Очередных пленных, среди которых был и Андрей, гнали по улицам чужого города и привели на какую-то площадь. На них оставили одни порты и стали кого-то ждать. Там уже было много народа, кругом стоял крик, сливавшийся в общий рыночный шум. К ним подошли несколько человек и почему-то сразу бросились к Андрею. Они о чем-то спорили друг с другом, ударяя себя в грудь, поочередно подходя к парню. Бесцеремонно заглядывали ему в рот, смотрели зубы, опускали нижние веки. Потом обращались к хозяевам. Татары что-то говорили, затем начинался спор. Все кончалось тем, что покупатели отходили, не раз оглядываясь на предмет своего спора. Видать, здорово «горел зуб» на молодого богатыря, да мошна была тонка. И шли к другим. Там спору было меньше. Они быстро ударяли по рукам, развязывали кисеты, отсыпая монеты. И уводили людей, как скот, в неизвестном направлении. Некоторые из покупателей вновь возвращались к Андрею в надежде, что хозяева снизят цену. Уж больно хорош был товар! Но татары знали цену этому детине и снижать ее не собирались.

Наконец показался какой-то купчина, в сопровождении загорелого плешивого мужичка и худого старика. Перед купцом все встречные склоняли головы. Это был самый известный на Ближнем Востоке работорговец. Его почему-то звали Клещом. Он важно подошел к Андрею. Долго на него смотрел. Потом что-то сказал одному из сопровождавших. Тот, кивнув, подскочил к Андрею и начал тщательный его осмотр. Клещ, изредка бросая какие-то слова, следил за его работой. Оглядев предмет торга, тот подошел к хозяину и стал разговаривать. Клещ удовлетворенно кивал головой. Затем, выслушав плешивого, повернулся к старику и что-то ему приказал. Тот направился к татарам, и они стали горячо обсуждать сделку. Шум нарастал. Стал собираться народ. Кое-какие покупатели продолжали задерживаться перед Андреем. Вдруг один из них, достав кисет, поднял руку. Андрей догадался, что этот покупатель решил его приобрести.

Но Клещ вдруг сам подскочил к татарам и своей массивной фигурой оттеснил покупателя от продавцов.

– Сколько? – спросил он.

Те ответили.

– Плати, – приказал он старику и величественно пошел прочь.

Он хорошо знал, что Умур-бей не пожалеет своего злата за такой дорогой товар и не будет расплачиваться жалким акче.

Плешивый взял Андрея за руку, и они пошли… Андрей оглянулся на прощание. На его глазах навернулись слезы. Как-никак судьба породнила его с этими еще не проданными людьми. А главное – они были русские. Он помахал им свободной рукой, за что плешивый что-то грозно ему сказал. Андрей резко повернулся, вырвав руку, схватил за бока плешивого и поднял его над собой. Тот беспомощно заболтал ногами, чем до слез рассмешил Клеща.

Они привели юношу к берегу, где был причален корабль. Это был нэф, высокобортное двухмачтовое судно с косыми парусами. Плешивый подал знак сигнальщику, и тот сбросил им веревочную лестницу. По ней они вскарабкались на палубу. Как заметил Андрей, купец, несмотря на тучность, оказался довольно проворным человеком. На палубе к нему подошел неряшливого вида человек и что-то сказал. Клещ посмотрел на Андрея снизу вверх и кивнул головой. Он дал согласие, чтобы того использовали на погрузке закупленной пшеницы, несколько возов которой стояло на берегу.

Рано утром на дороге из Тулузы в Кастр появился всадник на добром вороном коне. Это был молодой тулузский граф Раймунд. И ехал он по срочному приглашению дяди, епископа Море.

Он очень любил дядю, до епископства – графа де Буа, который, по сути, заменил ему отца. Раймунд не знал матери. Она умерла при родах. Отец его горевал недолго. Сам король сосватал ему дочь герцога Бургундского, у которого их было пятеро. Мачеха очень гордилась своим происхождением, чего не мог терпеть граф де Буа, считавший, что в его жилах есть капля крови Карла Великого.

Мачеха с первых шагов в Тулузском замке возненавидела Раймунда. Но особенно это выявилось, когда у нее появился свой сын. Дядя, видя, как бедствует его племянник, часто забирал его к себе, где окружал теплом и заботой. А вообще дядя был добрый, сердечный человек, любивший пропустить бокал хорошего французского вина. Он не любил светскую жизнь, наполненную интригами и обманом. Старался держаться подальше от нее. Король, будучи наблюдательным человеком, набожный, договорившись с папой, предложил ему епископство в… собственном графстве. С чем тот охотно согласился.

Вот этот-то человек и позвал Раймунда в очередной раз к себе. В каждом из предыдущих писем он, чтобы не очень придиралась мачеха, находил предлоги для его приглашения. В этом же, что показалось Раймонду несколько странным, он не сообщал причину вызова, написав, что скажет по прибытии. Раймунд недолго сокрушался над таинственностью такого приглашения. Другое событие рождало в нем хорошее настроение.

Однажды молва о красоте дочери графа Арманьяка, их соседа, докатилась до слуха молодого, еще не испорченного женским вниманием графа Раймунда. Но о знакомстве даже думать было невозможно, ибо их отцы никак не могли поделить каштановую рощу. Дело доходило до оружия. Но жизнь иногда – дело случая. Такой случай для Раймунда представился. Сам король Людовик собрал южных баронов в Тулузе. Туда и пожаловал граф Арманьяк со своей дочерью. Она была прекрасна, как небесный ангел. Одни волнистые русые волосы чего стоили! А ее белоснежная кожа! А глаза! Не глаза, а глазищи.

Молодой граф тоже был недурен собой. Весьма недурен. Высок, плечист, строен. Сила так и играла в нем. Темно-русые волосы ниспадали до плеч. А приветливое и в то же время мужественное лицо и карие с огоньком глаза покоряли многих юных дев.

Пока Арманьяк слушал своего короля, его дочь прогуливалась в тенистом саду, примыкавшем к замку. Там случайно и встретились два обаятельных юных создания. Их сердца сразу потянулись друг к другу. Начались восхитительные тайные встречи, ибо родители и слышать не хотели об их любви. Но наконец вынуждены были уступить настоятельным требованиям молодых. Всполошилась только мачеха Раймунда. Эта женщина не хотела, чтобы состоялась свадьба. И на это у нее были свои причины.